Государственный поэт

№ 2017 / 24, 07.07.2017

От Гаврилы Державина в литературе, да и в истории России остался величественный и влиятельный миф. Причём, миф не лживый. Сразу встаёт перед глазами картина Репина: юный Пушкин на Лицейском экзамене. И самую известную поэтическую строку, связанную с Державиным, написал именно Пушкин.

Старик Державин нас заметил

И, в гроб сходя, благословил.

Печально, что подзабыты собственно державинские шедевры. Хотя «Фелица», «Бог», «На смерть князя Мещерского» остаются непревзойдёнными образцами в своих жанрах. Да и крылатые выражения, рождённые Державиным, мы повторяем нередко. «Где стол был яств, там гроб стоит», «Учиться никогда не поздно», «Отечества и дым нам сладок и приятен», – всё это Державин. Хотя последнюю цитату часто приписывают Грибоедову… Поэтическое наследие Державина и в царскую эпоху, и в советское время издавалось неплохо. Достаточно вспомнить, что именно том Державина в тридцатые годы стал первым в легендарной академической серии «Библиотека поэта», а в 1970-е – 80-е тома избранных стихотворений Державина издавались стотысячными тиражами. 
И не залёживались на прилавках. Был тогда интерес к русской литературе, даже к допушкинской.

К тому же, Державин – самый выдающийся политик из классиков русской литературы. Он побывал и губернатором, и личным секретарём императрицы, при Павле был одним из лидеров Сената, потом стал генеральным прокурором и первым в России министром юстиции. То есть, первостепенный государственный муж. Ему часто доверяли вести самые деликатные антикоррупционные дела. Он отстаивал собственные взгляды на государство, на систему власти. Эти взгляды отразились в политической публицистике Державина, в его аналитических записках. Самое удивительное, что, при всём общественном интересе к истории, политическая публицистика Державина не переиздавалась чуть ли не полтора века. По крайней мере, не существует ни одного издания, в котором эти произведения можно было бы прочитать в новой орфографии, без утомительных твёрдых знаков и ятей… И только сейчас мы получили книгу, которая открывает первоисточники Державина-политика, Державина-мыслителя, неутомимого государственника.

Вышел в свет 8-й том собрания сочинений Гаврилы Романовича Державина – первого лет за двести. Ведь после XIX веке ни разу не выходили даже двухтомники Державина, а тут – сразу десятитомника. Инициатором издания стал Арсений Замостьянов, автор последней биографии Державина, вышедшей в серии «ЖЗЛ». Особенный интерес представляет капитальная «Записка о евреях». Полное название этого – самого скандального – державинского труда таково: «Мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, об их преобразовании и прочем». Гаврила Романович дважды бывал в еврейских местечках Белоруссии с инспекциями. Там Державин увидел, как во многих деревнях вместо хлеба едят лебеду и коренья. Увидел истощённых, больных крестьян. Тем временем, повозки с хлебом шли в Витебск, откуда рекой их должны были направить в Минск и Ригу и далее за границу, на экспорт. Державин тут же остановил это безобразие, приказал пустить хлеб в голодающие районы, причём продавать по минимальной цене. Спиртным в тех краях торговали бесконтрольно, как правило, этот выгодный бизнес оставался в руках представителей еврейских общин, и наш классик первым обратил внимание на социальные последствия этих вольностей. Державин предложил целый ряд мер по «еврейскому вопросу». Что же он предлагал? По сути – осторожную русификацию евреев. В то же время, он опасался того, что появление в Российской империи спаянного инородческого лобби может поколебать основы государства. К иудаистам он относился неприязненно, даже верил слухам о ритуальных убийствах. Можно ли назвать Державина первым русским антисемитом? Это было бы упрощением. Историк литературы Ефим Эткинд рассмотрел в державинской записке желание просветить евреев. Свою статью Эткинд назвал так: «Державин не был антисемитом». Теперь читатели могут сами разобраться в этом, ознакомившись с первоисточником. Но не только еврейским вопросом интересен этот том. Там есть и так называемая Конституция Державина, о которой у нас вспоминали, как правило, в связи с декабристами. Это развёрнутое предложение по реформе Сената – органа исполнительной и законодательной власти. Называется этот памятник политической мысли в духе своего времени – «Мнение о правах, преимуществах и существенной должности Сената». То была эпоха жарких политических дискуссий. Первые годы правления императора Александра I, который относился к Державину кисло. Державин пытался внести в политику крупицы своего здравого смысла… Он писал свою Конституцию, как опытный управленец, стремившийся сочетать в политике консерватизм и реформы. В разумной пропорции. Молодой император редко следовал советам Державина, да и награждал своего министра скупо. Но некоторые положения его «Конституции» всё-таки были реализованы.

Державин был ещё и хозяйственником. Стихи не мешали ему рачительно подсчитывать доходы государства. Тут и рыболовство, и торговля солью… Мелочей для него не было. Увы, не только современным поэтам, но и нынешним политикам не хватает державинской сноровки.

Среди других образцов державинской политической публицистики – его послания времён Пугачёвского восстания. Державин участвовал в той войне. Он, в отличие от многих, понимал, что с мятежниками нельзя бороться только штыком и кнутом. Необходимо было разъяснять крестьянам политику императрицы, показывать, что им выгодно оставаться благонамеренными подданными. Державин обращался к калмыкам, проявляя недюжинное мастерство в области пропаганды. Читать это сегодня, в эпоху тотального политического пиара – просто необходимо.

Евгений КИРИЛЛОВ

 

Державин Г.Р. Собрание сочинений. Т. VIII: Политика, экономика, право / Г.Р. Державин. – М. : Народное образование, 2017.