КЛАССИКА – ЭТО НЕДЕМОКРАТИЧНО?

№ 2017 / 32, 22.09.2017

Споры вокруг постановок Серебренникова и Богомолова в эстетической части упираются в вопрос: можно ли так с классикой? Споры идут именно об этом, а не о том, можно ли показывать интим на сцене. Это уже другой вопрос – вопрос меры сдвига режиссёра. Если бы на рекламе интимного действа не стояла фамилия классика, мало кто этим озаботился бы. Но прийти с подростком на «Обломова» и сразу уйти от того, что Обломов и Штольц стали партнёрами по интиму – вот в чём вопрос.

Основная доминанта оправданий заключается в том, что, мол, люди не понимают, не доросли до интерпретаций. Это как-то странно слышать, потому что люди часто впервые смотрят спектакль, а интерпретация полагает, что просмотров должно быть больше. Тем более оригинальных версий на сцене почти уже нет. В конечном счёте, человек приходит и ищет отличия, а не новые смыслы.

И вот я как-то услышал очень интересную версию от режиссёра провинциального театра. Он сказал: классика унижает человека, потому что он не может её воспринимать, ему ещё до неё надо дорасти, в конце концов, классика – это явление не массовое, она не демократична, мы должны сделать классику доступной всем, то есть опустить планку восприятия. А вот это похоже на правду.

Мы забыли, что Классика – это великое, а человек мал. А искусство должно идти к человеку. А как оно пойдёт, если великое и непонятное? Классика – это барьер, потому что Уровень. Его надо преодолевать. А это недемократично. Она самим своим существованием унижает человека. Не надо забывать, что «классика» от слова «класс», то есть высокий уровень и высокое качество, происходит от слова «колосс». Получается, есть низкое качество, например, сознание зрителя, но это признать недемократично! Это значит, что сложные «Три сестры» нужно сделать понятным, то есть упростить. Упрощение всегда демократично, тем более, если упрощение для восприятия спускается ниже плинтуса.

Вот и вся логика – логика демократизации классики, то есть опускания её уровня до уровня восприятия масс. Подчёркиваем – восприятия, то есть доведение классики до уровня гамбургера, когда съесть его может любой.

Таким образом, унижение классики, идущее в театрах, происходит в рамках демократизации. Нехорошо. Но есть вопрос со стороны режиссёров к нам: А зачем вам бороться за оригинал и эталон, если зрителя и читателя для сложного и классического уже нет? Зачем классика, если потребителя на неё нет? Может быть, оставить лучше интерпретации, где есть «своя изюминка», нежели классику потерять насовсем? И когда режиссёры говорят, что мы доводим классику до зрителя, они, получается, правы: пусть хотя бы Онегин предстанет в трусах и с бейсбольной битой в руке, зато зрители услышат великие строки Пушкина. Более того, они говорят: мы даём возможность многие вещи зрителю додумать самому! Это же сотворчество, разве это не демократично?

Но режиссёры не согласятся, что их берут в штатные деграданты. Они настаивают на том, что вносят новые смыслы в классические тексты, что и они более круты и современны, чем сами классики. Наоборот, интерпретация – это новые элитарные смыслы, это новое усложнение! Когда мы переодеваем Онегина в трусы и даём ему в руки бейсбольную биту – мы делаем его более глубоким, даём ему «новое измерение»! Как это будет согласовываться с определением Онегина Пушкиным – «учёный малый, но педант», не важно – главное внести новые смыслы, чтобы человек «думал».

Как ни странно, чтобы разобраться с этим вопросом, нам нужно самим ответить на него: 1. либо мы поднимаем неразвитого человека до классического 2. либо классическое опускаем до неразвитого человека. Причём это касается любого классического произведения, по крайней мере всех видов искусств.

Если идём по второму пути, то режиссёры правы, а если по первому, то нам придётся перестроить отношение к классике в целом.

 

Сергей МАГНИТОВ

 

г. ЕКАТЕРИНБУРГ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.