НА СМЕРТЬ ВАЛЕНТИНА НИКИТИНА

№ 2017 / 35, 13.10.2017

История густа событьями, как стихи метафорами, и с чем только не возможется сравнить Россию, через историю какой так и льют, и хлещут багрово-кровавые струи-дуги:

сочилась кровь из незасохших ран

Россия гемофилией больная

тащила свой дурацкий шарабан

тяжёлая как лошадь ломовая

 

Богословие обретает поэтические формы, а поэзия прирастает богословием: пусть не наука оно вовсе, пусть споры его порою отдают детской наивностью, мудрым примитивом: в самом деле, не всё ли равно, из какого растения был сделан терновый венок? Ведь важно лишь то, что мы сумеем взять из опыта Христа, а иное – словеса…

Но словеса, сиречь вибрации – выстраивание, гармонизация пространства, и поэту, лучше чем кому бы то ни было известно, как переводится боль, самая крайняя, запредельная на язык вечности.

14 Valentin Nikitin

Так, Валентин Никитин, похоронив дочь, почти размолотый жерновами земной боли, смог осветлить её суммой замечательных созвучий – хотя, как кажется, человек Никитин не смог пережить дочь: не считать же год серьёзным сроком.

О! тем не менее, год – это очень серьёзно, можно создать множество замечательных, ярких строк:

 

Будем живы –

увидимся,

А умрём –

значит не суждено…

Только смерть –

ясновидица:

Зрит нас всех

в слуховое окно;

С крыш пространство

распахнуто,

Птиц и неба в окне

не избыть!

 

Ибо птиц неба в окне вечности воистину не избыть!

Ибо смерть – не больше, чем смерть: присоединение к большинству, а поэту-философу, столь знающему творения Николая Фёдорова, она – лишь одна из красок гигантского вектора всеобщности…

 

Александр БАЛТИН

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.