СТАЛЬНЫЕ ГРОЗЫ ВОСТОКА

№ 2006 / 31, 23.02.2015


Прошло совсем немного времени с тех пор, как первые израильские ракеты прожгли воздух над Ливаном. И, как кажется, прошло очень много времени с тех пор, как двадцатый век начался с ужасающей по охвату и жертвам – Первой мировой войны. Но уже тогда Европа, предчувствуя смертоносные ветра будущего, не оставила без осмысления грозную стихию сражения и наделила историю необычным талантом немецкого писателя, летописца романтики окопной войны – Эрнста Юнгера. Его роман «Стальные грозы», изданный в 1920 году, представляет собой не просто дневниковые записи военных событий первой мировой войны, но в большей мере – одновременно ужасающую и шокирующую её философию и психологию.
Почти неуловима тонкая грань между Первой войной XX века и незатихающей раной ближневосточного конфликта. Но ведь на самом деле не так уж велика разница даже между самой сущностью двух войн, которая затронула кровные интересы сражающихся. Как и в Европе начала века, сегодня на Востоке решается судьба мира, его устройства, его незыблемости.
Неужели снова, в начале века двадцать первого, как и в начале века двадцатого, – лишь гроза сумеет разрешить нависшую черноту политических туч? Но если от «стальной грозы» укрыться удалось за вехами истории, то удастся ли человечеству перенести грозу новую, свет и сила которой уже вобрали в себя столько разрушительной мощи, столько прожигающего огня, что, кажется, будто все противостояния всех империй вернулись с того света, чтобы прожить ещё одну блистательную жизнь. И хотя сегодня на крохотном участке суши, а не на целом континенте, началась трагедия, под масками легко угадать всё тех же актёров – израненную жизнь и окровавленную смерть: «Вслед за тем на пустынной деревенской улице появились закопчённые фигуры, тащившие на брезенте или на перекрещенных руках тёмные свёртки. С угнетающим ощущением нереальности я уставился на залитого кровью человека с перебитой, как-то странно болтающейся на теле ногой, беспрерывно издававшего хриплое «Помогите!», как будто внезапная смерть ещё держала его за горло».
В романе Юнгера жизнь человека занимает много страниц, а смерть обозначается одним словом: «Убило». Судьба территории, которая в новейшей истории стала разогреваться не только от солнца, но и от пожаров войны, превращается в пылающий укор всему человечеству! И такая полыхающая судьба не станет ли верным знаком того, что разразится гроза прежде неизведанная? Если даже в прохладной Европе в начале XX века от раскалённого ненавистью воздуха закипала кровь сражающихся, то сегодня там, на Востоке, расплавленный песок вберёт всё в себя и превратит всех в сплошную горячую массу, способную поглотить все достижения мирной цивилизации.
Текст Юнгера прост, как полёт пули или снаряда. Он просуществовал уже столько лет, но сохранил удивительную описательную точность, которая, как оказалось, диктует с математической точностью и новым цивилизациям неизменную правду войны: «Снаряд разорвался вверху у портала замка и швырнул кучу камней и осколков ко входу, как раз когда вспугнутые первыми выстрелами обитатели устремились из арки ворот. Он поразил тринадцать из них…».
Как напоминает сегодняшние телевизионные хроники с Ближнего Востока! И сколько бы книг о войне ни возникало во все времена, «Стальные грозы» Юнгера, похоже, обречены на бессмертие, которым могут «похвастаться» лишь отмеченные подлинной трагедией сражения и живой человеческой болью произведения.
Прошёл почти век с тех пор, как «зажжённые» Эрнстом Юнгером «стальные грозы» не могут успокоиться, и теперь полыхают над Востоком! Проза, на которую ложился запрет десятилетий и мирных законодательств, вновь и вновь оживает там, где для неё не оказывается границ. И вновь стихия битвы на поверку оказывается прозой окопов и примятых кровью бутонов цветов! Молодой солдат Эрнст Юнгер мечтал в начале века ощутить всю романтику боя: «К началу 27 января с двенадцатым ударом в полночь мы трижды прокричали мощное «ура!» в честь нашего кайзера и по всему фронту, сопровождаемые неприятельскими орудиями, запели «Славься ты в венце победы…» Но вместо этого ему пришлось долго рыть траншеи, по которым они и добрались вместе со своей любимой Германией вначале до величия противостояния, а потом и до горечи отступления. И страшная мысль возникает: пафос борьбы, которым Юнгер закалял свои пули, летящие уже целый век в неприятеля, дошёл до небес, откуда вылился свинцовым дождём над святыми местами.
В его прозе нет роскошного стиля или вежливых реверансов, по его тексту нужно передвигаться как по окопам – длинной, но жёстко сцепленной цепочкой, чтобы не потерять плеча товарища. И несоизмерима по сравнению с другими текстами о войне – та ответственность, которую возложила сама история на простые, серые, но фундаментальные камни его произведения. Ведь ради того, чтобы над небом возвышались изящные фигуры достижений цивилизации, в их основание должны были ударить самые настоящие – стальные грозы! «Что же это было? Война выпустила когти и сбросила маску уюта. Это было так загадочно, так безлично… И не то чтобы думалось о враге – таинственном, коварном существе где-то там. Это совершенно новое для нашего опыта событие произвело такое впечатление, что требовались усилия для его связного осмысления. Как будто что-то привиделось средь ясного дня».
На раскалённые пески Ближнего Востока то и дело падают обломки снарядов. Они, подобно арабескам, выписывают там невиданную и бесконечную летопись исторического противостояния. Восток охвачен стальной грозой, пришедшей со стороны Европы. Решение, которое примет человечество сейчас, возможно ещё и не станет фундаментальным, но на всех снарядах, которые рвутся по ту и другую сторону тонкой грани мира, видны знаки той самой «стальной» бури. И над огненным заревом горящих зданий как будто витают короткие дневниковые записи, острые, как молнии Эрнста Юнгера! «В колонны становись!» Разогретая фантазия успокоилась на марше по тяжёлой глинистой земле. Ранец, патроны и оружие давили, как свинец. «Короче шаг! Готовсь!»
Алексей ИНДРИКОВ
г. САРАНСК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.