Валентин ЕГОРОВ. ИЗ ЖИЗНИ МОРСКИХ ОХОТНИКОВ
Рубрика в газете: На конкурс "Расскажу о своём народе", № 2018 / 3, 26.01.2018, автор: Валентин ЕГОРОВ (г. Якутск)
Самой удачливой в приморском поселении считалась семья Кайо. Да и как же ей не быть, если хозяин, широкий лицом и могучий в плечах, с узкими, вечно прищуренными щёлками глаз, как бы постоянно нацеленными на добычу, без таковой почти ни разу не возвращался?
Даже в пору жестокой бескормицы, когда остальные с голодухи глодали давно обглоданные кости, жевали старые лахтачьи ремни, Кайо не оставлял домочадцев без тюленьего мяса и жира – ему под силу были и гигантские моржи, из бивней которых он делал невероятно острые ножи и наконечники для копий-гарпунов. Под стать отцу был подрастающий старший сын Тыкулча, такой же коренастый и крепкий, не уступавший в охоте никому, кроме родителя. Младший Аярган взял всё лучшее у мамы-эни, красавицы Синильги: белоснежное узкое личико с кучерявыми прядями густых смоляных волос, что ещё больше оттеняли глубину выразительных миндалевидных глаз, в которых любая девушка мечтала бы утонуть, стройная фигура легка и стремительна, словно стрела, выпущенная из лука – в охоте на нерпу он был на равных со старшим братом, что втихую с самого раннего детства завидовал чёрной завистью любимчику семьи, коему всегда перепадал лучший кусок за столом, похвала от скупого на ласку отца, а уж о матушке и говорить нечего, так она того боготворила… Но жили до поры, до времени взросления тихо-мирно, ничем не огорчая мало-помалу стареющих родителей, озаботившихся в пору юности своих чад их дальнейшей судьбой. С Тыкулчой отец шибко не церемонился, быстро сговорившись оженить сына на будущий год с юной соплеменницей из скромной семьи в соседнем стойбище, несмотря на серьёзные возражения своего первенца. С Аярганом дело обстояло куда сложнее: старики задумали, ибо годы берут своё, породниться с оленными людьми, у которых бескормицы почти не бывает, ведь олени всегда за ними ходят, их добывать, рискуя жизнью, не надо – необычайно красивому юноше со свежей кровью любая семья будет рада, но вот как сказать ему об этом, не огорчив до глубины души тонкую чувственную натуру ребёнка…
Отец всё чаще, коротая у огня поднявшиеся метели, мешавшие морскому промыслу, рассказывал своим взрослеющим сыновьям, как когда-то очень давно это делала незабвенная бабушка Нерилик, разные легенды из жизни, полной опасностей и превратностей судьбы. Намекал на то, что всё должно происходить вовремя в принявшем нас подлунном мире, чтобы потом не сожалеть об упущенном – мать-природу не обманешь, она лучше нас знает, что кому предназначено высшими силами… Особенно глубоко запала в душу Тыкулче и Аяргану легенда о морском чёрте-оборотне, самой страшной участи добытчика, безвозвратно оторвавшегося от родного берега! Морские охотники, жившие у воды, почти не умели плавать – попав в водную пучину, безропотно выбирали скорую смерть без мучений, ибо противиться бездонному океану было выше их сил. Тех же, кто, убоявшись смерти, малодушничал, пытаясь на обломках байдары или льдины дрейфовать в поисках берега, ждала ещё более страшная участь всё равно умереть в нечеловеческих муках одиночества, страха и голода. Если кто-то и достигал чужих берегов, то попадал в рабство, хуже всякой собачьей жизни. Единичные «счастливчики», кого чужаки принимали на равных, тоже не обретали на чужбине счастья, постепенно погибая от великой тоски по родине, близким и родным. Однако самым великим страхом для морского охотника было превращение в оборотня, покрытого сплошь шерстью, с клыками, даже рогами, хвостом – чудовище, лишившись навсегда человеческого облика, теряло дар речи, память, разумный взгляд, такому путь к любым людям вообще был закрыт: его просто убивали, стоило тому показаться им на глаза!.. С замиранием сердца юноши-подростки слушали старинную бабушкину легенду в пересказе их отца Кайо, не допуская всё-таки сей участи для себя, славных умелых добытчиков морского зверя, но страшно им было, ночью подолгу не могли заснуть. Чувствительный Аярган на охоте теперь не глядел в глаза убитой нерпе из-за боязни встретиться взглядом с оборотнем, превращённым волею судьбы в дикое животное. После подобных воспитательных бесед сыновья уже стали менее строптивы, соглашаясь с выбором отца, всей душой желающего им счастья, даже Аярган всё больше помалкивал о любви, полагаясь на великую отцовскую мудрость, что превыше всяких там посторонних чувств. Но случилось чудо встречи, в одночасье решившее судьбу юноши, слава Богу, устроившее и родителей – красота и счастье оказались рядом!
Аярган увидел свою Ляридо, нежную и красивую, как бабочка, однажды в тундре, собирающей в туесок ягоду-морошку. Она очень выделялась среди подруг-сверстниц, сразу запав в сердце юноши. Он зачастил в окрестности тундрового поселения, чтобы лишний раз увидеть возлюбленную, обратить её внимание, но долгое время его усилия были тщетными. Девушка, высоко ценившая себя, не обращала на юношу даже взгляда в ожидании большой настоящей любви, что обязательно, она была уверена, снизойдёт на неё северным сиянием, благодатью большого снега, чистого-пречистого нетронутого снега, по которому оленная упряжка увезёт её в благословенный небом миг в чум жениха, где верными друг другу они будут всю жизнь…
Только юный Аярган, как уже опытный охотник, умеющий добиваться успеха даже в безвыходных ситуациях, не сдавался, полагаясь на удачу и охотничье счастье. Ради благосклонности любимой, после очередного похода по бескрайним торосам, несмотря на усталость, делал неблизкий крюк до порога желанного чума, оставляя возле часть своей нелёгкой добычи, что для питавшихся исключительно олениной стала деликатесной диковиной. Услаждая вкус, домочадцы наперебой, пока шутейно, советовали не упускать девушке такого щедрого жениха, за которым с голоду точно не пропадёшь… Дома Аярган сетовал на скудость в этом году полярных морей, когда каждая нерпа на вес золота. Одна лишь мать в ответ согласно кивала головой, потому как на что ни пойдёшь, ради овладевшей тобою любви – она так глубоко чувствовала своего сыночку и готова была оправдывать любые его поступки.
Когда уже скрывать не имело никакого смысла, Аярган открылся родителям с просьбой помочь ему в осуществлении мечты всей жизни, чем сразу обрадовал, к удивлению сына, мать и отца, ибо будущие родственники оленного рода-племени, как им и хотелось, правда, шибко знатные, да и они, вроде как, не тупой костяной иголкой шиты – сговоримся! После знакомства на смотринах с Аярганом, сердце избранницы, до этого ни в какую не желавшее пока расставаться с родительским очагом, тоже дрогнуло… В общем, дело шло, к радости родителей обеих семей, к свадьбе юных созданий, так совпавших друг с другом! Один лишь Тыкулча не разделял общей радости, обречённый жениться не по любви, а потому что так надо для простого продолжения рода.
По весне за две недели до свадебных торжеств, пока родители заняты были приятными хлопотами по подготовке праздника всея семьи, Аярган решил сходить на промысел, чтобы стол был не хуже, а лучше всех – позвал с собой брата, да тот отчего-то отказался, сославшись, якобы, на недомогание. Ну, ничего, управлюсь и сам – не впервой одному охотиться – шагнул за порог родного чума и… исчез.
Как же красива была наступающая весна для Аяргана, сравнимая, конечно же, только с любимой Ляридо, что совсем скоро станет его женой! Бездонное высокое небо своей глубиной напоминало взгляд всё той же Ляридо, который будет сопровождать его, Аяргана, на протяжении всего опасного промыслового пути!
Легко одолев в приподнятом настроении первые торосы, морской охотник ступил в царство ледяной пустыни, простирающейся до самого горизонта. Бесшумно скользя по нагромождённым друг на друга паковым льдам, он замечал чуть припорошенные снегом лунки, разломы, что сулили ему добычу – лёд уже не был сплошным, как в лютую студёную пору. Но вот, завидев неожиданно показавшуюся из воды любопытную мордочку лахтака, Аярган так же тихо лёг на наст рядом с полыньёй. Пришлось пролежать, не меняя положения, около часа, но это того стоило – добытый ловким броском гарпуна лахтак оказался внушительных размеров с хорошим слоем жира. Ещё через два с половиной часа глупая нерпа сама напросилась стать добычей. Вспоров ей брюхо, довольный Аярган вынул её дымящуюся от свежести печень, которой утолил голод, вдоволь напился чистейшей водицы из лужиц подтаявшего кое-где под весенним ярким солнцем льда…
Ближе к закату навострил свои снегоступы в обратный путь – до наступления непроглядной тьмы надо успеть дойти до берега, а там рукой подать до дома. Шагалось споро. Груз из добытого зверья, скользящий по снегу, приятно оттягивал плечи упругими лахтачьими ремнями.
И вот впереди замаячили родимые сопки. Обойдя уже знакомые по началу пути торосы, Аярган неожиданно резко остановился, превратившись от увиденного ужаса в ледяной столб: береговой припай, казавшийся таким прочным ещё утром, оторвался к вечеру от суши – и огромную льдину понесло поднявшимся ветром в открывшийся погибельной бездной океан!
Родные, не дождавшиеся к ночи возвращения охотника, забеспокоились. Невеста Ляридо, а особенно мама Синильга от плохих предчувствий не находили себе в чуме места, часто выбегали во тьму, крича на все стороны дорогое имя любимого, но тундра была зловеще безмолвна. Не помогали увещевания сдержанного отца о как бы опытности Аяргана, замешкавшегося, скорее всего, из-за слишком большой добычи – женщины заставили мужчин с факелами идти к океану и, в случае чего, помочь бедному мальчику, оказавшемуся в холодных объятиях ночи. Делать нечего – пришлось идти. По следам, оставленным ещё утром, отец с сыном легко отследили путь младшенького до береговой черты, что оказалась свободной ото льдов – страшная по своей очевидности догадка защемила сердца обоих: оторвавшиеся льдины унесли Аяргана в никуда, в неизвестность, откуда возврата никому нет – и это в самый канун его самого счастливого дня в такой короткой жизни!!! Однако сказать об этом домашним не решились, не смогли, ещё слабо надеясь на чудо возвращения из небытия.
Когда волна первого потрясения сошла на нет, разум начал постепенно возвращаться к Аяргану. Мысли тут же броситься в морские пучины, чтобы разом покончить с будущими неизбежными страданиями и мучениями, не было, но не из-за боязни смерти – любовь удержала юношу у погибельного края. Яркий свет далёкой Полярной звезды на чёрном бархате небес так напоминал обнадёживающий взгляд его невесты Ляридо, что очень верилось в более благоприятный исход, чем предрекала древняя легенда об оборотне – великая сила любви не даст потерять человеческий облик и прибьёт, рано или поздно, льдину к желанному голубому берегу, где его ждёт-не дождётся Ляридо, ради которой стоит претерпеть все лишения мира! К тому же, паковый лёд достаточно крепок, лужицы подтаявшего снега спасут от жажды, а добытого мяса хватит надолго.
Освежевав тушу нерпы, бывалый охотник соорудил из шкуры с оставленным подкожным слоем жира нечто, похожее на спальник – стало тепло и уютно спать, да звёздный взгляд любимой тоже очень грел одинокую душу. Сколько раз во снах и наяву Аярган доверительно общался с ним, посвящая во все свои тайны – мигающая в ответ Полярка, казалось, как никто на свете, понимала и сочувствовала ему…
А ветер, как нарочно, не меняя направления вот уже сколько дней, гнал и гнал льдину всё дальше от родимых мест в бескрайние просторы Ледовитого океана, куда и птица уже не могла долететь – так это было далеко. Тоска одиночества, словно болезнь и холод, постепенно проникала в душу и плоть человека, беззащитного перед суровой природой Севера. Аярган потерял счёт времени, что для него слилось в сплошной беспросвет, когда ничего уже не хочется и мир становится безразличным, когда нет слёз, тянет покончить со всем этим махом, а смерть воспринимается почти благом… Выбившийся из сил, потихоньку дичающий юноша теперь подолгу не вылезал из своей нерпы, безучастно глядя в небо, сплошь затянутое тучами без обещаний перемены ветра. Да и вылезать было ни к чему, так как всё почти съедено – осталось жевать вот эту нерпичью шкуру, насыщения не приносящую… С безнадёги несколько раз нерпою подползал к краю льдины и подолгу смотрелся в океанскую бездну тёмных вод, что тянули в свои объятия, обещая вечный покой отчаявшейся душе и истерзанному муками телу. Так бы, наверное, в конце концов, и произошло, если бы не смертельная схватка за жизнь с самим исполином полярных морей, умкой, который, спасибо небу, оказался молодым ещё медведем, только-только начавшим самостоятельно охотиться, а иначе исход был бы предрешён.
Дома дела обстояли не лучше. Постаревший за месяцы ожидания отец внешне смирился с потерей сына, умоляя богов ниспослать тому лёгкую смерть без мучений. Мать почему-то упорно не желала даже думать об этом – чуть тронувшись умом от переживаний, каждый день ходила на береговую косу, подолгу стояла там на коленях, умоляя океан вернуть ей её чадо в обмен на свою жизнь. Как бы внимая неистовым мольбам несчастной женщины, океанические ветры переменили направление, погнав льды в обратный путь, к берегу. Белая, как полярный снег, Синильга, повелительница ветров, до рези в глазах вглядывалась в даль, пытаясь на саване льдов углядеть хоть какую-нибудь точечку, что явит взору сына…
Когда силы окончательно оставили мать и она с великого горя слегла, обезножив, её сменила верная Ляридо – а то нехорошо получится: любимый ступит на родной берег, живой и невредимый, где его никто не встречает – может сильно обидеться и отвернуться от них… Как Аярган, невеста молилась на Полярную звезду, не в силах отвести взгляда от её блеска, очень напоминавшего выразительную глубину миндалевидных глаз жениха, которому она останется верна, даже если с ним случится что-то непоправимое… Девушка отгоняла от себя подобные невольные крамольные мысли, снова настраиваясь на материнское провидение, что не обманет, не может обмануть – надо просто верить в него, и любимый человек объявится, а она первой встретит его, как и подобает любящей невесте.
Тыкулча не испытывал ничего подобного, обуреваемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, брат всё-таки, которому всегда везло, всё самое хорошее ему, даже невесту отхватил по любви, а он, старший, вынужден прозябать как бы в тени у него, хотя умеет многое делать не хуже, душою шире, несмотря на то что лицом неказист… С другой же стороны, о нём, кроме него самого, некому позаботиться – для родителей он всегда был на втором плане: растёт что-то рядом, и ладно, а вот как, почему, чем дышит, волнуется – это уже не про нас…
Но теперь наше время пришло! Те месяцы томительного ожидания возвращения, пока Ляридо проживала с ними в одном чуме, Тыкулча проникся к ней безответным большим чувством, с которым не в силах был совладать – лучшей жены он уже себе не желал! Как-то раньше времени пытался по-простому объясниться с невестой брата, да получил от неё пощёчину, а от отца такую затрещину с угрозой проклясть на веки вечные за несмываемый позор их роду, что затих на время, но видов на Ляридо не оставил, тем более, по закону предков жена пропавшего младшего брата по истечении определённого срока обязана стать его законной женой – подождём, никуда она не денется, стерпится-слюбится, ещё детей ему нарожает и будет стыдиться самой себя за такое сейчас к нему отношение.
Которую ночь Аярган не видел звёзд. Свет Полярной звезды, свет глаз Ляридо не мог пробить толщу туч, закрывших от него небо, как и обратный путь домой – видимо, любимая не дождалась, сдавшись на милость обстоятельствам… Безучастный, голодный, он уже ничего не хотел – его продолжало тянуть к краю очень сильно подтаявшей за время дрейфа льдины. Свесив голову вниз, выжидал подходящего момента скользнуть в бездну, обещавшую конец мукам, тишину и покой.
Но вдруг глаза охотника вовремя инстинктивно широко раскрылись – из чёрной глубины полярных вод на него стремительно поднималось нечто огромное, широко раскрыв клыкастую пасть, ещё чуть-чуть и он станет добычей монстра! Молодой белый медведь по неопытности принял человека за зазевавшуюся у ледяного края нерпу. Собрав остатки сил в один кулак, сжимавший крепко острый гарпун, Аярган весь вложился в один удар, нанесённый прямо в сердце наполовину вылезшего из воды грозного хищника, которого окончательно добить помогла сама природа, сжалившись над несчастным маленьким человеком: пригнанная переменившимся ветром новая большая льдина зажала умирающего умку, будто тисками, что не позволила такой необходимой сейчас добыче уйти под воду.
Весь встрепенувшийся, как от тяжкого сна, Аярган окончательно пришёл в себя, разделал тушу, шкуру тут же напялил на себя, так как старая кухлянка да нерпичья шкурка поизносились до огромных дыр и уже почти не грели, впервые за много дней наелся вдоволь свеженины, запив её тёплой кровью – перейдя на по-настоящему крепкий большой лёд, сразу повалился спать и спал долго целебным сном сытости и обретённой вновь уверенности в завтрашнем дне, а желанный ветер лишь ускорял его приближение…
Однако пробуждение было ужасающим, сравнимым разве что с первым днём его кошмарной одиссеи! Повеселевший Аярган захотел привести себя в порядок, умыться подтаявшей под выглянувшим солнцем водой, но шкура медведя, в которую вынужденно влез, намертво приросла к коже, превратив юношу в оборотня… Зачем он это сделал, зачем пил его кровь, что наверняка была кровью переродившегося в медведя чудовища – так хозяин полярных морей отомстил ему за свою смерть!!!
И всё это именно тогда, когда благословенный ветер несёт его к родным берегам – гортанный пронзительный крик из самой глубины нутра вспорол, как ножом, тишину северных просторов, насмерть перепугав летящую в чистом небе стаю перелётных гусей!
Стремительно истекал отведённый для Ляридо, живущей без мужа, срок. Тыкулча, уже бесцеремонно, указывал бедной девушке на это, не боясь отца с матерью, бессильных перед законами предков. В последний раз несчастная отпросилась сходить на берег, а там уж пусть будет то, что будет… Себе же, держа проторённый путь к морю, упрямо твердила: «Я лучше уйду вслед за Аярганом, но никогда не стану женой Тыкулчи – да простят меня люди!»
Со стороны воды дул тёплый ветер, нагнавший на прибрежную косу паковый лёд из океана, забравшего у неё самого любимого и дорогого человека, с коим так близко ощущала желаемое всей душой счастье… Вдруг, не веря ушам своим, Ляридо услышала многократно усиленный утренним эхом долгожданный зов, бьющий прямо в истосковавшееся сердце: «Ля-ри-и-до-о-о!!!» – а потом только увидела бегущего по льдинам человека! Но что это!!! Вблизи тот оказался обросшим свалявшейся грязной шерстью чудовищем, оборотнем, которому нет места среди людей – от увиденного ужаса девушка мгновенно лишилась чувств, рухнув на песок.
Очнулась от нежных прикосновений волосатых рук монстра, но с такими проникновенно-любящими, полными слёз глазами самого Аяргана, что шептал ей на ушко без остановки одно и то же: «Я вернулся… Только благодаря тебе, я вернулся… Ты дождалась… Ты не забыла меня…». Посреди огромной тундры, позабыв обо всём на свете, они стали единым целым, соединённые великой любовью, прошедшей через нечеловеческие испытания, ради вот этой встречи!!!
Тыкулча, не на шутку обеспокоенный слишком долгим отсутствием будущей жены, вооружившись, на всякий непредвиденный случай, рванул по следу. То, что он увидел своими выпученными от ужаса глазками, чуть не лишило его дара понимать происходящее: Ляридо обнималась с волосатым оборотнем, неистово целуя того в глаза и губы, тот отвечал тем же, не менее неистово – выпустив в объявившегося монстра стрелу из своего лука, старший брат жертвы рванул за отцом и всеми жителями поселения, дабы те окончательно, наконец-то, убедились в его правоте, пресекшей святотатство, попирание обычаев предков…
Когда люди прибежали к прибрежной косе, то увидели там белоснежное тело вернувшегося Аяргана, истекающее кровью от ранения, над которым склонилась его законная невеста-жена, пытаясь остановить кровотечение – никакого чудовища, рядом лежала грязная шкура умки, что, пропитавшись изнутри человеческой кровью, сама отстала от кожи, превратив несчастного вновь в человека!
Народ, подхватив на руки дорогого земляка, бегом понёс его в родительский чум, где мать Синильга, сама поднявшаяся с постели, принялась знахаркой спасать родного сына-кровиночку, в возвращение которого в душе ни на минуту не сомневалась…
А вот Тыкулча после случившегося исчез. Его нашли случайно через несколько дней в тундре объеденным наполовину вездесущими песцами. Сам ли тот смерть нашёл или же кто помог, то нам неведомо – тундра своих тайн не выдаёт. Да упокоится, хотя бы на том свете, мятежная душа Тыкулчи, коего по-своему жалко. Живущим же – жить и радоваться жизни!
Через положенный срок после памятной всему поселению встречи Аярган с Ляридо родили, на радость себе и счастливым родителям, сына и дочку, названных так же Аярганом и Ляридо с большой верой в их светлое будущее, что обязательно сбудется, потому что не может не сбыться после стольких испытаний на верность своей любви, благодаря которой они и родились на этот свет, полный сказок, похожих на явь, и яви, похожей на сказки…
Валентин ЕГОРОВ,
врач-реаниматолог
г. ЯКУТСК,
Республика Саха (Якутия)
Валентин Владимирович Егоров родился в 1957 году в г. Якутске. После окончания медицинского института был направлен на север сельским участковым педиатром на два поселения. Отработав три года, вернулся в родной город. Начал работать анестезиологом-реаниматологом в недавно открывшемся отделении реанимации и интенсивной терапии Детской инфекционной больницы. Принимали больных детей в критическом состоянии не только с города и пригородов, но и из почти всех улусов (районов) Якутии по санавиации. За тридцатилетний период работы удостоен звания «Заслуженный врач Республики Саха (Якутия)», знаков отличия отрасли «Отличник здравоохранения» РФ и РС(Я). Творчеством занимается с 1991 года. Пишет стихи, прозу. Член Союза писателей РС(Я).
Добавить комментарий