ПРАБАБУШКА

Рубрика в газете: На конкурс "Расскажу о своём народе", № 2018 / 13, 06.04.2018, автор: Кирилл ЯКОВЧЕНКО (г. Новосибирск)

Подборное – деревня в Алтайском крае, в которой жила Костикова бабушка по папе, баба Маша. Она переехала в Подборное вслед за своими многочисленными немецкими сестрами и мамой, прабабушкой Катариной. Костик первый раз увидел её, когда с папой навещали бабушкину сестру, бабе Ане, младшую из сестёр.

Прабабушка, по-утиному переваливаясь, шла от колонки с двумя полными ведрами воды. Прабабушке Кате было сколько-то за девяносто. Сколько именно, никто точно не знал. Увидев Костика, она что-то сказала по-немецки и достала из кармана карамельку. Возможно, это было что-то вроде «Guten Morgen, Enkel, nehmen Sie ein Bonbon». Ну или его старонемецкий вариант. Костик никакого немецкого не знал, а папа учил немецкий в школе, но это был советский школьный немецкий. А баба Катя говорила на том древнем немецком, который за сотни лет, прожитых в Поволжье прабабушкиными немецким предками со времён правления её тёзки, Екатерины II, законсервировался и отстал от современного немецкого и, возможно, даже немножко ушёл в сторону. Впрочем, если бы прабабушка Костика говорила с ним на столь же древнем русском, то он бы, вероятно, тоже ничего не понял. Но жест он понял вполне и конфетку взял. Он был мальчик вежливый и конфетки брал всегда.

Прабабушка погладила его по голове и что-то добавила. Может быть, «Guter Junge» или что-то более старинное? Он такой и запомнил её, в яркой цветной юбке, выгоревшей кофте в мелкий цветочек, смотрящей на Костика сверху со скрытой в тени тёмных морщин и белоснежного платка улыбкой.

Бабушкина семья попала в Алтайский край из-под Саратова ещё до Большой войны. Во время действия знаменитого закона о трёх колосках прабабушка Катя сорвала в поле колосков в количестве больше трёх, чтобы прокормить многократно большее число своих детей, за что была осуждена на девять лет лагерей по уголовной статье, по 3 года за каждый официальный колосок, остальные в «подарок». А вскоре и всех её детей, самой старшей из которых была 16-летняя Костикова бабушка, как врагов народа, вместе со всей немецкой республикой набили в вагоны для перевозки скота, называвшиеся телячьими, и отправили через всю страну в ссылку.

Через неделю пути, когда часть невольных пассажиров ушла в иной мир, а остальная стояла туда в очереди, поезд стал периодически останавливаться посреди алтайской степи. Оставшихся в живых охрана выгоняла из вагонов, рассеивая небольшими группами по огромной кулундинской степи, оставляя им лопаты. С этого места началась новая жизнь немецких переселенцев, которые через 180 лет внезапно оказались в два раза дальше от германской прародины, чем их предки-иммигранты.

Алтайская степь, конечно, не Малороссия, воткнутая в землю лопата не цветёт, но землю копает. Первую зиму перезимовали в землянках, питаясь чем придётся, а лето встретили с птичьими яйцами, жирными глупыми сурками и прочими дарами, которыми добрая алтайская природа ещё щедро в те годы делилась с пришельцами. Дальше пошли плодиться и колоситься, на радость себе и своим всё менее немецким потомкам – только в милиции ежемесячно отмечаться не забывай, и всё.

И вот прабабушка Катя, отсидевшая всего 7 лет из 9, родившая 13 детей и потерявшая больше половины из них, 90 с лишним лет от роду, Katharina Hiegel (фамилия образована от имени Гигель, которое является уменьшительной формой имени Хьюго, которое переводится здесь, далее и везде как «сердце» или «дух»), в девичестве Лоффинг (которая неизвестно как образована), стоит над Костиком и улыбается из-под сверкающего на солнце белого платка. А снизу на неё падают, вернее сказать, поднимаются и плавают по лицу и кофте солнечные пятна-зайчики от ледяной воды, колышащейся в новых серых цинковых вёдрах.

 

Кирилл ЯКОВЧЕНКО

 

г. НОВОСИБИРСК