Изумляемся вместе с Александром ТРАПЕЗНИКОВЫМ

№ 2006 / 36, 23.02.2015


Царственный мученик

Великий князь Сергей Александрович был убит 5 февраля 1905 года. От взрыва бомбы тело его было буквально разорвано на куски (говорили, что даже сердце его было найдено на крыше какого-то здания). Так террористы расправились с тем, кого считали одним из главных «удерживающих», изо всех сил сопротивлявшегося надвигающемуся на Россию хаосу. А ведь он уже несколько месяцев как не был генерал-губернатором Москвы. Значит, метили не в должность, хотели непременно сделать его одним из первых царственных мучеников. А что такое таинственное апостольское слово об Удерживающем? В Евангелии сказано: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». Цель всего «мирового беззакония», направленного против России, была одна – Самодержавие, Богом миропомазанный Царь. Своего добились, теперь пожинаем плоды. Это суть книги Владимира Мельника «Первый мученик царственного дома» (издательство «Ковчег»).
У юного Великого князя были замечательные, любящие своё Отечество учителя: Анна Фёдоровна Тютчева (дочь великого поэта), Константин Петрович Победоносцев, русский историк Сергей Михайлович Соловьёв. Получил прекрасное классическое образование, но особенно полюбил воинское дело. Позднее в число его духовных наставников входили Достоевский и Гончаров. О христолюбии и преданности вере и говорить не стоит (самим небесным покровителем его считался преподобный Сергий Радонежский). После злодейского убийства Александра II, оба его сына – и новый Император Александр III, и Великий князь Сергей быстрее других поняли: с каким невиданным доселе врагом имеют дело? Это был враг жестокий, беспощадный, требующий всё большего и большего. В отставку полетели министры из «либеральной партии» – Ливен, Лорис-Меликов, Абаза, Милютин (что-то вроде нынешних грефов, зурабовых и кудриных со швыдкими). Александр III писал своему брату, что они заварили «такую кашу своим популярничаньем с журналистикой и игрой в либерализм, что ещё немного, и мы были бы накануне полнейшей революции». Процесс этот удалось приостановить. Но вот цветущий, богатырского здоровья Александр III в возрасте 49 лет неожиданно умирает в Крыму. Загадочная смерть. На престол восходит Николай II. Следует известная всем Ходынка, в которой было задавлено более тысячи человек. Всю вину в первую очередь вешают на московского генерал-губернатора – Великого князя Сергея Александровича. Но здесь следует учесть вот что. Народная масса к концу XIX века уже в значительной степени отошла от духа Православия, дышала предреволюционными настроениями, была груба и развращена. Это было не празднование коронации – полумиллионная толпа сошлась не для того, чтобы помолиться за нового царя или хотя бы просто «посмотреть на него», шли за бесплатными подарками, за бесплатным мёдом и пивом, бочки которого были выставлены на площади. И перешагивали через трупы, и черпали вино картузами, и тонули в этих самых бочках, и давили друг друга. Сейчас бы это назвали умелым манипулированием сознания.
К слову, на посту генерал-губернатора, за эти последние четырнадцать лет своей жизни, Великий князь сделал немало, главное, он хорошо поработал метлой, очищая столицу от либеральных настроений. Позакрывал многие «общества» (провозвестники нынешних «правозащитных общественных организаций», жирующих на деньги Сороса: к чему привели эти «организации», мы знаем хотя бы на примере Украины). Но, проявляя личное мужество, решительность, он, к сожалению, не мог в одиночку выработать адекватных ответов вызовам времени. Творцы беззакония – это такая публика, что с ними надо бороться только сообща, всем миром. А лучше всего давить в зародыше. Когда они уже пришли к власти, то полностью показали свой звериный оскал, дали новое представление об уровне жестокости, в котором доселе обвиняли Самодержавие. Вот слова Троцкого, сказанные им в 1919 году, уже после расстрела всей царской семьи: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая никогда не снилась даже жителям Востока. Путём кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния». Под этими словами подпишется любой из нынешних оголтелых либералов-демократов, хоть Новодворская, хоть какой другой «энергетик».
Хотелось бы в этой статье рассказать и о Палестинском обществе, которым долгое время руководил Великий князь Сергей Александрович, и о его жене Елизавете Фёдоровне, также умученной революционерами, канонизированной Церковью, и о многом другом, но нет места, нет времени. Надо просто открыть книгу и читать.
Постскриптум. Следует, однако, сказать, что название книги не совсем верное. Вот и в аннотации отмечено, что «Великий князь первым из Романовых был убит терроистами-революционерами». Историческая логика подсказывает, что первым из Царственного дома Романовых был всё-таки убит Император Павел, а применительно к террористам – Александр II. И не в 1880 году (как в книге, на стр. 4), а в 1881-м. Неточность, о которой следует задуматься при переиздании.


От Красного знамени – к Двуглавому Орлу?

В связи с выходом в свет книги легендарного атамана Краснова «Белая свитка» (издательство «Вече», серия «Казачий роман»), имеет смысл коснуться его удивительной жизни и литературной судьбы. Через три года будем отмечать 140 лет со дня его рождения, а всего через пять месяцев – 60 лет с момента смерти. Пётр Николаевич Краснов был человеком отчаянной смелости и мужества, воином-романтиком, сотканным из душевных противоречий, слепым в ненависти и любви, но никогда не изменявшим своим убеждениям и принципам. Его можно было бы сравнить с поэтом Гумилёвым, не кланявшимся ни пулям, ни врагам. И также принявшим смерть от новых хозяев России. Правда, тут есть одна разница: за двадцать пять лет сама Россия претерпела значительные изменения. С младых ногтей, с учёбы в кадетском Александровском корпусе – и до последнего часа, когда старому семидесятивосьмилетнему атаману во дворике Лефортовской тюрьмы надевали на шею верёвку, он оставался убеждённым православным монархистом, горячо любящим «свою Россию». Но почему же тогда шёл вместе с гитлеровскими захватчиками (по принципу: «хоть с чёртом, но против большевиков»)? Но почему тогда и как всегда вероломные и подлые англичане выдали его и других казачьих генералов (Шкуро, Султан-Келеч Гирея, Доманова), а ещё и десятки, сотни тысяч простых казаков Советам, зная, что те будут обречены на смерть и репрессии? Тут не может быть простых и однозначных ответов, это трагедия судьбы.
В роду Краснова не только прославленные военные, но и прозаики, публицисты, историки, поэты, переводчики, сам он за свою жизнь успел написать столько литературных произведений (причём в разных жанрах, даже фантастических, приключенческих), что одно перечисление их заняло бы несколько страниц. Когда успевал? А ещё приходилось постоянно воевать (от Абиссинии до Китая; от русско-японской войны до Великой Отечественной), заниматься историческими изысканиями, просто журналистикой, организацией различных монархических и казачьих обществ, союзов, конспиративными боевыми террористическими дружинами, которые забрасывал в Россию для свержения коммунистического режима. Наверное, в нём жило два, три, несколько человек… Да об этом, собственно, и роман «Белая свитка». Но прежде чем перейти к нему, ещё несколько слов о литературном наследии генерала Краснова.
Ещё при жизни одни эмигрантские критики считали его «бульварным писакой», «халтурным романистом», другие (в том числе и Куприн, и Бунин) видели в нём несомненный литературный талант. А эпопею «От двуглавого орла к красному знамени» сравнивали порою с «Войной и миром» Толстого (была даже сделана попытка выдвинуть его на Нобелевскую премию). Г.Адамович считал, что Краснов во всех отношениях не уступает Шолохову. И кто знает, как сложилась бы его литературная судьба, вернись он в нужное время, подобно графу Алексею Толстому, в Россию? Но мог ли атаман поступить так же, променять веру на чечевичную похлёбку? Он и своих знаменитых «Цареубийц» написал как исторический приговор не только революционерам-народовольцам, но и ненавистным ему большевикам, последователям этих желябовых и каляевых.
А что же «Белая свитка»? Там выведен иной герой – мучающийся духовно царский генерал Бахолдин, пришедший служить новой власти. Это как алтер-эго самого Краснова. Значит, были такие мысли, терзали его. Сам роман – ключ ко всему творчеству Петра Николаевичами является как бы мечтой, вымыслом, построенном на фактах. А в новой власти его непременно должен был встретить военный комиссар Самуил Пац (ещё один персонаж романа), со словами: «Россия останется полем для нашей работы… Явимся везде мы. Мы будем правителями, начальниками, мы взнуздаем серую скотину и покорим с её помощью весь мир… мы учредим страшные казни, пытки и насилия…» Словом, пророческими были мысли генерала Краснова, нет, не мог он и не хотел вернуться в ту Россию, где бал правили Пацы. И ещё одна цитата «из Петра Николаевича»: «Глядя в прошлое, не могу не видеть, что будущее России окажется прекрасным. Пройдут тяжёлые годы лихолетья, как проходили и раньше. Россия воскреснет и станет ещё краше, нежели была, потому что русский народ полон героев». Тоже пророческие?
Постскриптум. И последнее. Последнее – в буквальном смысле этого слова, потому что генерал Краснов сказал это перед самой своей кончиной внучатому племяннику: «Что бы ни случилось – не смей возненавидеть Россию. Не она, не русский народ виновники всеобщих страданий… Недостаточно любили свою родину те, кто первыми должны были её любить и защищать». Нечего добавить.


Юристы выехали заблаговременно…

С Андреем Колесниковым, известным журналистом из газеты «Коммерсантъ», я кардинально расхожусь по всем политическим, идеологическим, нравственно-эстетическим вопросам и т.д. Говорю об этом заранее, для ясности. Он где-то обмолвился, что «его сердце холодно к патриотизму», ну а моё так просто леденеет от демо-либерализма. Но есть одна мировая причуда, что ли, которая объединяет людей самых различных взглядов, разных национальностей и вероисповеданий. Это – спорт. Не зря в Древней Греции во время Олимпиад даже прекращались всякие войны и распри. Об «Оде к Спорту» Пьера де Кубертена и говорить нечего. Поэтому книгу Колесникова «Олимпийские игрища» (издательство «ЭКСМО») я взял с ожидаемым удовольствием. И не ошибся. Автор пишет о последних зимних Олимпийских играх в Турине-2006. Причём не о спортивных результатах, вернее, не только о них, не о победах и поражениях, а о «человеческом факторе», как сказали бы в не столь давние времена. О людях, а не о чемпионах. И пишет замечательно остроумно, тонко, почти без идеологической перхоти.
Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров. Вначале Колесников поиздевался над Леонидом Тягачёвым (президент Олимпийского комитета России. – А.Т.), попросту процитировав его речь на встрече с Путиным:
«– Спасибо, Владимир Владимирович! Я хотел подчеркнуть, что очень важна та помощь, которую мы оказали всем олимпийским чемпионам с грантами. Это всё помогает! Подъём и патриотизм у нас в команде есть, и надежды по итогам Кубков мира говорят о том, что ребята будут бороться во всех видах. Настрой у ребят очень боевой. Это радует! Отработаны все схемы размещения команд, медицинский корпус в трех населённых пунктах присутствует. Юристы выехали заблаговременно, отрабатывают все версии, которые могут быть направлены против нас».
А вот как он описывает матч нашей сборной по хоккею со словаками: «…когда закончился второй период, всё было уже решено. Примерно шестеро «динамовцев» в бело-голубых клубных цветах сидели в одном ряду с десятком словаков. Как только прозвучала сирена, они, не теряя ни секунды, начали драку. Через мгновение на месте не осталось ни одного человека. Зрелище было впечатляющее. Тянуло присоединиться. Что-то удерживало. Откуда-то взялись итальянские карабинеры. Они попытались растащить этот клубок тел. Я с жалостью смотрел на карабинеров. Да, как я и предполагал, в результате клубок только увеличился в размерах. Закончилось всё внезапно. Клубок вдруг распался на пару десятков частей. Эти части встали и пошли в разные стороны, как будто ничего и не было. Дольше других задержались карабинеры. Они искали свои фуражки. На одном из динамовских парней я потом, уже после игры, на улице увидел одну эту фуражку. Это был законный трофей».
Таких забавных околоспортивных эпизодов в книге много. Разговаривает Колесников по телефону с Ириной Антоновой, директором Музея изобразительных искусств. Та из Москвы убеждает его сходить и посмотреть, какой выразительный взгляд у Леонардо на автопортрете.
«– Обязательно сходите… Обязательно, как можно скорее. Может быть, прямо сейчас надо идти.
– Прямо сейчас хоккей Россия – Швеция, – сказал я. – Думаете, стоит пропустить?
– Нет! – воскликнула она. – Ни в коем случае. Хоккей надо смотреть».
А как трогательно выглядит Плющенко, который никак не может наиграться с подаренным ему супернакрученным мобильным телефоном! Или Ирина Слуцкая, трижды пытающаяся зашвырнуть свою бронзовую медаль в урну. Или приехавшая на Олимпиаду Уитни Хьюстон, чтобы спеть, но не сумевшая поначалу взять ни одной ноты.
«– Где я могла так простудиться? – пробормотала она в микрофон.
Да не простудилась, милая, хотелось сказать мне. Мы же знаем, в чём дело. Кокаин это, дорогуша. Это делает с голосом кокаин».
Хорош и грузинский президент Саакашвили, возжелавший поздравить одну из своих спортсменок, но позвонивший в русскую делегацию, поскольку даже не знал номеров своей грузинской федерации.
Ну и, конечно же, традиционно хорош российский президент, излюбленный конёк Андрея Колесникова, это когда уже после Турина автор присоседился к Путину в каком-то пражском пивбаре.
«– Блин, – сказал президент России, – когда уже сосиски принесут?
Тут их и принесли. Они тоже произвели благоприятно впечатление на весь стол. Господина Путина, впрочем, больше всего, по-моему, впечатлила горчица». А также и то, что за стол платить не надо: «– Если платить не надо, я и поцеловать их (официантов. – А.Т.) готов! – обрадовался он».
Вот такая хитро-весёлая получилась книга.
Постскриптум. Этот «простой парень из Ярославской области», как сам себя называет господин Колесников, конечно же, не смог обойтись без ехидных выпадов в сторону Лукашенко и ёрничанья в отношении Православия (стр. 128). Обласканный властью, он столь же ласково покусывает эту власть за пятки и хорошо знает, кого можно лягнуть по-настоящему.
Александр Трапезников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.