ТАК ЖИЛИ ПОЭТЫ Владимир Маяковский и Георгий Шенгели

№ 2006 / 41, 23.02.2015


В декабре 1913 года на улицах Керчи появилась афиша –

ОЛИМПИАДА ФУТУРИЗМА
Состязаются:
Игорь Северянин
Владимир Маяковский
Давид Бурлюк
Вадим Баян
В декабре 1913 года на улицах Керчи появилась афиша –
ОЛИМПИАДА ФУТУРИЗМА
Состязаются:
Игорь Северянин
Владимир Маяковский
Давид Бурлюк
Вадим Баян

Обозреватель местной газеты не без иронии отметит: «В Керчи футуризму положительно не везёт. Небольшое стечение публики заставило «обезсбориться» представителей «первой Олимпиады Российского футуризма». Сегодня трудно судить, в чём причина неудачи выступивших совместно эгофутуриста Северянина и кубофутуриста Маяковского, порознь каждый имел свою аудиторию поклонников, но случилось и ещё одно событие. Гостиницу «Приморская», где остановились поэты, посетил гимназист последнего класса Георгий Шенгели.
Серьёзный не по годам, эрудированный, он читал свои стихи, которые были выслушаны со вниманием. Северянин его похвалил: «Вы правильно читаете, только нужно больше петь». А Маяковский сказал снисходительно: «Есть места. Вот у
вас «голос хриплый, как тюремная дверь»; это ничего; это образ». Не чуя под собой ног, взволнованный Шенгели покинул гостиницу: он будет поэтом!..
Окончив гимназию в 1914 году, Георгий Шенгели выпускает в свет первую книгу стихов «Розы с кладбища». Благодарно помня похвалу Северянина, увлечённый его ритмами, начинающий поэт также именует себя эгофутуристом, а стихи свои – поэзами. На вторую и третью книги Шенгели – «Лебеди закатные» и «Зеркала потускневшие» (обе 1915 г.) – газета «Южный край» (Харьков) поместила проницательный отклик: «Хотя поэт связывает себя с футуристами, – он ясен, кладёт мысль в основу каждого стихотворения, даёт много красивых образов, безусловно талантлив».
Новые встречи Шенгели с Маяковским в Москве не привели к сближению. Маяковский не простил ему, что он выбрал в мэтры Северянина, а не его – Маяковского. Расстались не дружественно.
В 1916 году Шенгели совершает турне с Северяниным по городам России. Кроме стихов (во втором отделении) он читает реферат о творчестве Игоря Северянина «Поэт Вселенчества». Нимало не смущаясь, Шенгели ставил Северянина вровень с… Пушкиным. Конечно, это был эпатаж. Умные понимающе улыбались, а слушатели глупые кипели праведным гневом. Газетчики в отчётах о вечерах подливали масла в огонь скандальной славы поэтов-футуристов. Февральская революция 1917 года прервала их выступления, они тепло простились на перроне Харьковского вокзала, не подозревая, что наступившая эпоха не даст им более встретиться. Игорь Северянин напишет стихотворение «Георгию Шенгели»: «Ты, кто в плаще и шляпе мягкой, / Вставай за дирижёрский пульт. / Я славлю культ помпезный Вакха, / Ты – Аполлона строгий культ»… / Ты – завсегдатай мудрых келий, / Поющий смерть, и я, моряк, / Пребудем в дружбе! нам, Шенгели, / Суждён везде один маяк».
Надо отдать должное Северянину, он уловил в характере младшего собрата по перу важные черты: тягу к высокому искусству и вкусовое пристрастие к теме смерти.
Окончив Харьковский университет, Шенгели как «красный агитатор» принял участив в гражданской войне в Крыму и Одессе. В марте 1922 года из Харькова переезжает в Москву. Он возмужал и достиг зрелости как поэт. С нотой скорби Шенгели пророчествовал:

Друзья! Мы – римляне. Мы истекаем кровью.
Владетели богатств, не оберегши их,
К неумолимому идём средневековью
В печалях осени, в томлениях ночных.
(«Поэтам»)

Вскоре Георгия Шенгели признали в Москве литературной. За «Трактат о русском стихе» он был удостоен звания действительного члена Государственной академии художественных наук. В.Я. Брюсов пригласил его в качестве профессора вести курс стиха во ВЛХИ». В 1925 – 1927 годах его избирают председателем Всероссийского союза поэтов.
К этому времени Владимир Маяковский стал партийным агитатором, излагающим рифмованно официальную точку зрения. Враг культуры прошлого до революции, он и в качестве главы Левого фронта искусств отводит поэзии утилитарную роль: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо. / С чугуном чтоб и с выплавкой стали / о работе стихов, от Политбюро, / чтобы делал доклады Сталин». Вот кредо Маяковского.
В стихотворении «Письмо Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому» (1926) автор негодовал:

молотобойцев
анапестам
учит
профессор Шенгели.
Тут
не поймёте просто-напросто,
в гимназии вы,
в шинке ли?

Маяковский имел в виду популярную брошюру Шенгели «Как писать статьи, стихи и рассказы», которая была заказана М.И. Ульяновой и вышла под её редакцией в издательстве «Правда и Беднота». Брошюра адресовалась начинающим советским авторам, не знакомым с азами литературного ремесла. Не довольствуясь обидным упоминанием Шенгели в своём стихотворении, Маяковский продолжал высмеивать профессора (слово это в устах его звучало презрительно) в публичных выступлениях.
Георгий Шенгели принял вызов и ответил книгой «Маяковский во весь рост». В ней не потеряли своей остроты наблюдения над стихом «революцией мобилизованного», названы черты характера и манера поведения Маяковского. Шенгели пишет: «Талантливый в 14-м году, ещё интересный в 16-м, – теперь, в 27-м, он уже безнадёжно повторяет самого себя, уже бессилен дать что-либо новое и способен лишь реагировать на внешние раздражения вроде выпуска выигрышного займа, эпидемии растрат, моссельпромовских заказов на рекламные стишки». Интересно отметить, что и сам Маяковский косвенно подтвердил этот тезис шенгелиевской книги. Встретив на юге Франции в одну из своих заграничных поездок старого знакомого, художника Юрия Анненкова, в доверительном разговоре он спросил, когда тот вернётся в Москву. Анненков cвидетeльствует: «Я ответил, что об этом больше не думаю, так как хочу остаться художником. Маяковский хлопнул меня по плечу и, сразу помрачнев, произнёс охрипшим голосом:
– А я возвращаюсь… так как я уже перестал быть поэтом.
Затем произошла поистине драматическая сцена: Маяковский разрыдался и прошептал едва слышно:
– Теперь я… чиновник…»
Полемика между Маяковским и Шенгели видится сегодня в свете достаточно объективном. Неверный тон взял Маяковский, словно бы намекая в каламбурной рифме «Шенгели – шинке ли» о пристрастии последнего к выпивке (чего за ним не водилось). Вряд ли прав Шенгели, в запале называя Маяковского выразителем мироощущения люмпен-мещанства. О таких случаях говорят: «нашла коса на камень».
Самоубийство Маяковского потрясло Шенгели. «Я отказался бы от самой мысли написать подобную книгу», – признавался он, – если бы мог предвидеть такое…»
Книга «Маяковский во весь рост» принесла автору большие неприятности, особенно после того, как Сталин наложил на письме Л.Ю. Брик резолюцию, начинающуюся словами «Маяковский был и остаётся лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи». За Шенгели поспешили закрепить ярлык – «травил Маяковского». Эта пристрастная оценка, без учёта всех обстоятельств полемики, помешала Шенгели издать после Великой Отечественной войны новые книги своих стихов и поэм. Между тем в предисловии к книге «Избранные стихи» (1939) академик А.И. Белецкий подвёл итог его двадцатипятилетней деятельности: «Шенгели – поэт большой литературной культуры».
В одном из последних стихотворений Георгий Шенгели говорит о себе в третьем лице:

Он знал их всех и видел всех почти:
Валерия, Андрея, Константина,
Максимильяна, Осипа, Бориса,
Ивана, Игоря, Сергея, Анну,
Владимира, Марину, Вячеслава
И Александра – небывалый хор,
Четырнадцатизвёздное созвездье!

Истинным поклонникам русской поэзии не составит труда назвать полностью тех, кого имел в виду автор. И должно отметить: в перечне имён есть Владимир (Маяковский). Так произошло их примирение. И это своего рода поминание в 1955 году, за несколько месяцев до смерти, не случайно, себя Георгий Шенгели ощущал близким названному созвездию.
От площадного памятника Маяковскому до плиты чёрного лабрадора на Ваганьковском, под которой лежит Георгий Шенгели, не так уж далеко. Оба входят по праву в историю литературы трагического XX века».Михаил ШАПОВАЛОВ
г. ПОДОЛЬСК,
Московская обл.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.