ЗА ЧТО ЖИВОЙ КЛАССИК ВПАЛ В НЕМИЛОСТЬ

№ 2006 / 43, 23.02.2015


Иван Ефремов знал в своей жизни всё: и взлёты, и падения. Когда он только взялся за перо, его, кажется, лишь ленивые не пинали. Но стоило ему получить Сталинскую премию (хотя и не за художественные произведения, а научные исследования), критики, подвизавшиеся у власти, тут же свои мнения изменили. Наверное, целых два десятилетия писатель ходил в классиках. А потом он вновь попал в опалу.
Иван Антонович Ефремов родился 9 (по новому стилю 22) апреля 1907 года в деревне Вырица Петербургской губернии в семье лесоторговца. Его детство прошло в портовых городах на юге Украины. В какой-то момент он прибился к автороте красноармейцев, с которой дошёл до Перекопа. Но потом ему не повезло: при обстреле с кораблей интервентов Очакова его контузило.
В четырнадцать лет Ефремов попал в Петроград, где окончил Мореходные классы. Позже он несколько лет провёл в плаваниях по Охотскому и Каспийскому морям.
В 1925 году Ефремов, увлёкшись палеонтологией, предпринял первую экспедицию по окраинам советской империи. Одно время он работал в геологическом музее у академика П.П. Сушкина. Позже, уже в 1935 году, молодой исследователь экстерном окончил геологоразведочный факультет Ленинградского горного института, а спустя пять лет защитил диссертацию, став доктором биологических наук.
Когда началась война, Ефремов очень переживал, что из-за какой-то лихорадки, подхваченной в путешествиях по Азии, он не мог отправиться на фронт.
Как учёный Ефремов прославился тем, что основал новую науку – тафономию, выявляющую закономерности процессов естественного захоронения организмов. Свои исследования по этой теме учёный обобщил в монографии «Тафономия и географическая летопись». В 1952 году он за этот труд получил Сталинскую премию. А как прозаик Ефремов дебютировал в 1942 году (к слову: его первые рассказы очень понравились красному графу Толстому; красный граф отметил в литературных опытах палеонтолога «правдоподобие необычайного» и «изящный и холодный стиль»).
Говорили, будто писатель в самом начале творческого пути обладал даром предвидения. Он действительно в своём рассказе «Алмазная труба», относящемся к 1945 году, предсказал открытие в Якутии крупного месторождения алмазов. Другой его рассказ – «Тень минувшего», который также был написан в 1945 году, позже подтолкнул учёного Ю.Денисюка к изобретению голографии. Здесь ещё можно вспомнить ефремовский рассказ «Озеро Горных Духов», предвосхитивший открытие на Алтае ртутного месторождения.
Первую известность Ефремову принесла написанная в 1949 году повесть «На краю Ойкумены», которая вместе с повестью «Путешествие Баурджеда» уже в 1956 году составила историческую дилогию «Великая Дуга».
В 1957 году Ефремов опубликовал научно-фантастический роман-утопию «Туманность Андромеды», которую позже дополнил повестью «Звёздные корабли».
В 1962 году Ефремов написал «роман приключений» «Лезвие бритвы». Как считал писатель, он создал «книгу для всех» (от непритязательных обывателей до интеллектуалов). Любопытную трактовку этому сочинению дали Вл. Борисов и Вл. Гаков.Уже в 1995 году они в «Энциклопедии фантастики» писали про этот роман: «На фоне авантюрного сюжета – разгадки тайны древней короны из неизвестного металла, найденной на дне океана, главный герой – врач и психолог Гирин – занят собственным «интеллектуальным детективом»: исследует тайники подсознания, человеческой психики в целом, её связь с творчеством и генетической памятью».
С годами у Ефремова сформировались свои представления о добре и зле. Как утверждал его ученик фантаст Еремей Парнов, у писателя «были три великих любви: Эллада, Древняя Индия, древнее славянство» («Сегодня», 1996, 26 января). Может, поэтому по своим убеждениям Ефремов в большей степени приближался к язычникам.
Судя по всему, в 1960-е годы языческие воззрения писателя в чём-то разделяло и высшее советское руководство. Во всяком случае первые его романы официальная критика была не прочь объявить классикой советской фантастики.
Куда меньше повезло другой ефремовской вещи – книге «Час Быка». Власть встретила её с опаской. Кое-кто даже считал, будто писатель решил подложить под сложившийся советский режим мину замедленного действия. Но романист ни о каком бунте даже не помышлял.
Как утверждал Ефремов в августе 1968 года, в «Часе Быка» «я представил планету, на которую переселилась группа землян, они повторяют пионерское завоевание запада Америки, но на гораздо более высокой технической основе. Неимоверно ускоренный рост населения и капиталистическое хозяйствование привели к истощению планеты и массовой смертности от голода и болезней. Государственный строй на ограбленной планете, естественно, должен быть олигархическим. Чтобы построить модель подобного государства, я предложил в будущее те тенденции гангстерского фашиствующего монополизма, какие зарождаются сейчас в Америке и некоторых других странах, пытающихся сохранить «свободу» частного предпринимательства на густой националистической основе. Понятно, что не наука и техника отдалённого будущего или странные цивилизации безмерно далёких миров сделались целью моего романа. Люди будущей Земли, выращенные многовековым существованием высшей, коммунистической формы общества, контраст между ними и такими же землянами, но сформировавшимися в угнетении и тирании олигархического строя иной планеты, – вот главная цель и содержание книги» (цитирую по книге: И. Ефремов. Час Быка. М., 1988).
Однако на верху роман «Час Быка» прочитали совсем по-другому. На взгляд историка Н.Митрохина, выпустившего в 2003 году весьма спорную монографию «Русская партия: Движение русских националистов в СССР. 1953 – 1985 годы», «в романе И.Ефремова оказалось слишком много, используя партийный сленг, «неконтролируемых ассоциаций».
В аппарате ЦК КПСС ходили слухи, будто публикация фрагментов романа «Час Быка» в журнале «Молодая гвардия» стала в 1970 году одной из причин увольнения главного редактора этого издания А.Никонова. Я не знаю, так это было или не так. Но достоверно известно другое: после появления «Часа Быка» отношение властей и писательского руководства к писателю резко изменилось. Он в одночасье стал чуть ли не изгоем. И вовсе не случайно, когда Ефремов умер (это случилось 5 октября 1972 года в Москве), в его квартиру тут же с обыском нагрянули чекисты (они хотели проверить, ещё какая крамола осталась в писательском архиве).
Добавлю: похоронили Ефремова не в столице, а в писательском посёлке Комарово под Ленинградом.
И только через год после смерти фантаста издатели рискнули выпустить отдельной книгой его последний роман «Таис Афинская».
Уже в перестройку некоторые критики предприняли ряд попыток представить взгляды и творчество писателя в сильно искажённом виде. Какие только ярлыки к нему тогда не приклеивали. Особые усердия на этом фронте проявила М.Каганская. Она уверяла: «Антропология и историософия И.Ефремова носят ярко выраженный характер манихейского расизма. Добро и Зло, определяющие, по его концепции, ход мировой истории, чётко распределены по культурно-этническим регионам: греко-индийская ойкумена воплощает Добро , а ближне- и дальневосточная (семитская и китайская) – Зло. Отсюда вытекают антииудаизм и антихристианство Ефремова, типологически совпадающие с протонацистской теософской гностикой» («Страна и мир», 1986, № 11). Каганской вторили П.Вайль и А.Генис. Эти литературоведы в 1988 году доказывали, будто «ефремовский научный мистицизм был острокритичен по отношению к иудео-христианскому миру, поэтому Ефремов отрывал от Европы Россию, считая, что ей предназначен чуждый Западу путь синтеза религии и науки». Но всерьёз этим исследователям никто не ответил.
В 1963 году Е.Брандис и В.Дмитриевский выпустили о Ефремове книгу «Через горы времени». Вторую книгу о писателе написал П.К. Чудинов (она вышла в 1987 году). Но эти работы уже успели устареть.
Ефремов давно достоин яркого жизнеописания в серии «ЖЗЛ». Вопрос в том, кто и когда сумеет реализовать эту идею.
В. ОГРЫЗКО

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.