У ИСТОКОВ РЕК ЛИТЕРАТУРНЫХ…

№ 2006 / 47, 23.02.2015

Проводимые Фондом социально-экономических и интеллектуальных программ форумы молодых писателей России всё явственней присутствуют в литературной жизни. У себя в провинции наблюдаем, как приятно возбуждённые пишущие молодые люди отправляются пообщаться, почитать своё, послушать чужое. Возвращаются и на следующий год едут снова. И на следующий – опять… Становятся завсегдатаями литературных тусовок, вырабатывают особое «семинарское» мировоззрение и вроде бы – тем вернее торят себе путь в БОЛЬШУЮ литературу. Естественно и любопытство к участникам форумов, и всяческое их привечание. Мэтры пишут «предвариловки» к публикациям начинающих собратьев. А все остальные знакомятся с молодёжью по традиционным уже сборникам «Новые писатели».
Вот и мы тоже с интересом открыли изданный в 2004 году «выпуск второй» (к сожалению, так нерегулярно, с опозданием и через десятые руки доходят в не такую уж далёкую от Москвы провинцию подобные издания). Многие авторы оказались знакомы и по произведениям, и по рецензиям. Замахиваться на подробный анализ сборника, где столько значительных имён, воистину труд неблагодарный и потому лишь несколько «характеристических» чёрточек.
Скажем, Михаил Рощин представляет очередную пьесу Василия Сигарева «Агасфер». «…Персонажи примитивные, злые, противные – обыкновенные люди. Живут, ненавидя друг друга… говорят едва не чистым матом… Я читал пьесу и ловил себя на том, что хочется читать её вслух… Разве виноват автор, что герои живут в тесных убогих комнатах, живут бездарно и бездуховно, злобятся, пьют без меры, похабничают? Не писатели научили народ отравить свои реки, свести леса, опустошить недра, убить целые моря, отравить самый воздух. Вместе с другими богатствами люди испоганили своё сокровище, великий и могучий русский язык… ничего не остаётся как покончить с собой… Молодец, я считаю, Вася Сигарев!.. Хочется сказать: Василий Сигарев вполне современный и даже народный писатель. Что ж, таков ныне, скажем прямо, русский народ, таковы его нравы, таков язык. Всё правда…»
Просто – ни прибавить, ни убавить. Лев Толстой, бедняга, давно валяется на литературной свалке, ведь это он когда-то сказал, что русский писатель начинается с «чувства стыда перед своим народом». А может, это не Толстой, а кто-то другой лежит на помойке, сладострастно описывая её?.. Крайне трогательно здесь отрицание какой-либо возможной писательской ответственности, ну хоть за «великий и могучий» признали бы? Нет! И тут не виноваты литераторы. «Они сами такие», русский народ этот. А уж про то, что только с собой покончить осталось, – это, конечно, из-за левого плеча продиктовали.
Попробуем на критический зуб нечто другое. И вот отрадное: Денис Гуцко «Там, при реках Вавилона». И вовсе не потому, что написал ему читатель письмо и поблагодарил «за правду». Искусство – не фотография. Правдив ли был Виктор Астафьев в своей трагической вещи «Прокляты и убиты»? Знаем ветеранов, которые побывали в то же время и в тех же местах, и писали ему гневные письма, что солгал, потому что всё равно всё было иначе: была молодость и перебивавшая всё жажда жизни. Жизнь всегда разная… И разнонаправленные процессы совершаются в ней одномоментно… Писателю вовсе нет нужды анализировать их все, чтобы дать целостную картину. Талант бросает выразительную деталь, и читатель уже всё понял, не надо досказывать… Сложно показал Денис Гуцко армейский организм и проблему самоопределения человека, которая неизбежно встаёт перед ним: чей ты, кем себя мыслишь… Человек – не Бог, он не может парить над своей собственной судьбой. Потому и герой Дениса Гуцко – «прервался, наткнувшись на неожиданную мысль: «Эх, Митя! И ты ещё смеешь сомневаться, русский ли ты!» …И та неожиданная мысль, столь неожиданным образом расставившая все точки, заставила его вздохнуть глубоко и с наслаждением… Старорусские деревянные мостки вовсе не в пустоту уводят его. И раскисшие дороги – не чужбина… Он – оттуда. Живое, чувствуешь? – живое…» Другие могут научиться и стать гражданами Вавилона. Митя – с живой душой – обречён на печаль обретения ответственности и вины, на боль, делающую человека человеком, на попытку разглядеть своё отражение в тёмных водах рек Вавилона.
Много проще и по задачам, и по исполнению показалась другая вещь на армейскую тематику: рассказ Александра Карасёва «Запах сигареты». Привлекает и достаточно скупая манера изложения, мужественная сама по себе, и позиция автора-героя. Вот, скажем, забавный эпизод о «рядовом Ветошкине», который бежал из части (его били и заставляли попрошайничать на рынке). Вернули, а через неделю он снова бежал. Под Новый год задержали, и тогда из части отправили за воином старшего лейтенанта Иващенко. У сопровождавшего наручников не имелось, и дабы Ветошкин не сбежал, немолодой взводник сунул сапоги рядового в отделение под нижней полкой, «с чистой совестью лёг на неё и уснул». В часть Иващенко возвратился один, причём в «огромных стоптанных сапогах, потому что Ветошкин ночью сбежал в его берцах. Мы дружно смеялись над этой историей и даже решили, что Ветошкин не такой уж плохой парень…»
Замечателен здесь вывод и поистине это вывод, сделанный в мужском коллективе: битый Ветошкин, может быть, и «не такой уж плохой парень», коль способен на поступок, на сопротивление среде…
Немного хочется добавить о жажде «типического». Может, это грех и не авторов вовсе, часто, вероятно, и не имеющих подобных претензий, а руководителей семинаров. Ведь это – весомо. Когда человек подметил, обобщил и вывел тип. Это приближает к классике. «Русская «натуральная» школа на свежем… витке», – замечает Татьяна Бек, предваряя рассказ Сергея Адлыкова «Один из нас».
Что ж? Сам этот рассказ действительно можно назвать «типовым» – всё угадываемо с первых фраз, отвратительная самоубийственная гибель давно погибшего морально героя в конце возвращает нас к словам Рощина: «…ничего не остаётся, как покончить с собой…»
Татьяна Бек пишет: «Главный персонаж – монстр и вырожденец… жертва социума… типическое лицо в типических обстоятельствах… Беспробудное пьянство, рваные бытийные связи, некая повальная неуместность всех и вся…» И никакое это не типическое лицо, просто маргинал и вырожденец. Миллион раз читали и жаждем нового. И почему всегда столичным, рафинированным литераторам кажется, что, чуть только автор своего героя за окружную дорогу поместит, так тут тебе и «вся Россия», и «натуральная школа» даже?
У вас, любезные друзья, гоголи как грибы растут!
Выходит, сахалинский автор Александр Морев уже в силу своей прописки обречён быть оригинальным и одновременно – выводить современные типы. Хоть и замечает здраво Анатолий Курчаткин, что Морев «в самом начале своего творческого пути… дай Бог, выбрать верные ориентиры…», а сам ведь выше говорит: «…полноценная, глубокая, ёмкая проза, тут каждое слово к месту, тут сама жизнь во всей правде и красках, тут уже прорывается голос настоящего мастера… «Собаки» – это некая метафора современной российской жизни, рассказ-символ. Отличный рассказ…»
Опять символ, опять современной российской жизни!.. А ведь просто патологическая история свихнувшейся к старости бабки, обрекшей деда на «срамную» смерть. Одним словом, «с кого портреты эти пишут?..» Оглядимся вокруг себя и – ни ситуаций таких диких, ни знакомых, подобных изображаемым вырожденцам, не обнаружим. Скорее это отклонение и исключение, болезненное, конечно, скорбное и вполне могущее послужить сюжетом для очередной страшилки. Но откуда тут взяться – символам, а следовательно – обобщениям, типическим лицам и характерам и прочему классическому добру?.. А уж если кому пристала охота водить компанию исключительно с маргиналами, то это, извините, их выбор. И в том, маргинальном, самоубийственном мире действительно – воскресать нечему.
В сборнике, кстати, помещён и обзор критика Евгения Ермолина, имеющий в основе тексты опубликованных под этой обложкой молодых авторов, озаглавленный пышно: «Литература и свобода». По жанру это скорее филологическое эссе, витиеватое, прихотливое, избегающее внятных суждений. «Квазиимперская ностальгия, мобилизация остаточной державности нисколько не обозначают вдохновляющей перспективы в отсутствие настоящего волевого усилия …» Или – о стихах «совсем юной Аси Беляевой»: «Пригашенные рифмы здесь адекватны этой мглистости жизненной консистенции…» Ну мы-то ладно, взрослые люди. А вот что юная Ася подумает?.. Вдруг да всерьёз воспримет? Впрочем, всё это дела литературные, давно известные.
Анна и Константин СМОРОДИНЫ
г. САРАНСК