КОГДА НАД ГОНОДА ГОРИТ ЗВЕЗДА

№ 2006 / 50, 23.02.2015

I

Мы давно знакомы с Магомедом Ахмедовым: нас сдружили, сблизили прекрасные годы учёбы, проведённые в стенах Литературного института имени М.Горького, и, конечно же, братство двух великих поэтов Кавказа – аварца Расула Гамзатова и балкарца Кайсына Кулиева. Магомед и я, кстати, до сей поры считаем себя мюридами Кайсына и Расула, ибо их удивительные уроки жизни – побеждать невзгоды и лишения, жить с верой в светлые идеалы, быть в родстве с юмором, здоровым смехом – неподвластны времени.
Многие литераторы, к сожалению, только в зрелые годы поднимаются на вершину творческого Олимпа, так как их ранние строки не успевают дойти до высшей пробы, до совершенства. Потому что, как правило, в них отсутствует живительная искорка души и духа автора.
А Магомед Ахмедов с молодых ногтей создавал свои небольшие шедевры, которые потом становились подлинно народными песнями. Он ещё безусый юнец, а его знают по публикациям на страницах республиканских газет и журналов, по выступлениям на радио, телевидению.
Годы, проведённые в Москве на поэтическом семинаре Александра Алексеевича Михайлова, были исключительно плодотворными. Михайлов по-отечески особо опекал, пестовал, почитал своего одарённого ученика.
А знакомство учителя с будущим студентом началось во время собеседования, когда ректор знаменитого института Владимир Фёдорович Пименов из-за отсутствия стажа работы у абитуриента Ахмедова хотел отказать ему в приёме в высшее учебное заведение.
Именно в этот момент за него заступился большой знаток русской и мировой поэзии, выдающийся литературный критик, профессор Александр Алексеевич Михайлов:
– Владимир Фёдорович, я знаю, что у этого молодого человека нет стажа работы, но у него есть огромный талант. И поэтому я с удовольствием взял бы его в свой поэтический семинар, под личную ответственность…
Хотя и с некоторыми оговорками, но ректор согласился удовлетворить просьбу знаменитого литературного критика СССР.
Магомед Ахмедов после успешной учёбы в Москве работает в аппарате правления Союза писателей Дагестана. У него складываются порой не совсем простые отношения с патриархом дагестанской литературы Расулом Гамзатовичем Гамзатовым.
Думается, что Расул Гамзатов это делал специально, чтобы подготовить молодого стихотворца к сложным жизненным коллизиям, перипетиям.
И Магомед Ахмедов прошёл через все эти испытания. Он вытерпел, выстоял, выдюжил многие трудности, сохраняя в то же время свою внутреннюю свободу, а самое главное, не ожесточился, не убил в себе светлые идеалы юношеских лет.
Он до сей поры счастлив тем, что живёт тропа, которая ведёт к отцовскому порогу, к родовому гнезду, к отчему очагу, к роднику, ручейку материнской речи, на которой звучали, а сейчас почему-то всё реже поются колыбельные песни:

Аварские речи родниковый плеск,
Что может быть тебя на свете лучше?
Как дальних звёзд неутомимый блеск,
Повсюду мне светил твой добрый лучик.

В какой бы ни пришлось тонуть реке, –
Душою никогда не занемею.
И сердце на аварском языке
Ещё не раз вам скажет: «Честь имею!».

А будет ли родное, родимое слово, дошедшее до нас сквозь толщу тысячелетий, сквозь толщу кровавых войн, невзгод и бед, спутником наших детей, внуков, дальних потомков? Этой непростой, сложной проблеме посвящены многие произведения Магомеда Ахмедова. Хотелось бы читательскому вниманию предложить его грустные, тяжкие раздумья в стихотворении «Сиротство»:

С вершин слетели горные орлы,
Отцовские аулы опустели.
Ни звука, комья серые золы
В забытых очагах уже дотлели.

Всё глубже погружаемся во тьму,
Сиротский мир наш на куски расколот.
По бедному народу моему
На славу погуляли серп и молот.

Расстрелян, слился, сгинул в лагерях, –
Эпоха наши судьбы растоптала.
Восстанет ли поверженный во прах?
Прозреет ли лишённый идеала?

Поруганную Родину мою
Кто сможет возродить для новой жизни?
Всемилостивейший Боже, я молю
Помочь моей истерзанной Отчизне.

Ахмедов выбирает главное, основное: сохранить то небольшое, простое, тот ореол, которым издревле был полностью пропитан, заполнен духом и светом волшебных сказок, легенд, песен, родного слова Первородины.
А что пришло с веком так называемого просвещения – всё налицо. Где горские обычаи, этикет, былая спаянность, единство и крепость духа?.. Всё это неужто ушло безвозвратно, насовсем?..

II

Магомед Ахмедов, непременно, россиянин! Но гражданин этой страны с особой – кавказской – закалкой, статью, чеканкой. Боли былых сражений и тяжб в отсветах сегодняшнего, думается, не совсем простого времени по всей России и особенно в самом многострадальном Дагестане – всё это ни на минуту не даёт ему покоя.
Будущий поэт родился в ауле Гонода, что в Гунибском районе страны гор. А Гуниб – это место, где был пленён великий имам Шамиль! До сей поры многие считают предательством то, что вождь горцев Кавказа живым попал в руки генералов белого царя.
Хотя, бесспорно, сам сей факт для дальнейшей судьбы Дагестана и всего Кавказа сыграл исключительную, основополагающую роль в сближении с Москвой.
Ахмедова неустанно беспокоят проблемы родного села, республики, Кавказа, России и всего мира, ибо он, невольно, является становым хребтом, как подлинный поэт, своего истерзанного, израненного времени, объединяющий все эти части воедино сердцем, думами, душой, всеми помыслами, своим творчеством:

Любовь к тебе не сон, а вереница
Ночей бессонных, плачущих навзрыд
Над родиной, которая горит
Так, что во сне кошмарном не приснится.

Любовь к тебе – лишь прославленье
жизни:
И жизнь одна, и Родина одна,
И потому в любые времена
Уж если жить, то лучше жить в Отчизне.

Она – судьба, которую Всевышний
Нам даровал: не сказка, не обман,
Не пошлый романтический туман,
А явь, цветущая весенней вишней.

Страною гор душа моя полна –
Свет излучает мне она одна.

Думаю, что поэтическая Муза Магомеда Ахмедова – это одно из самобытных и ярких проявлений вершин дагестанской и общероссийской словесности. Данная мысль, по-моему, не открытие, а констатация непреложного факта. Подтверждением этого служит и проведённый редакцией газеты «Литературная Россия» рейтинг – опрос по определению пятидесяти ведущих писателей Юга России. И Магомед Ахмедов оказался в первой четвёрке вслед за Давидом Кугультиновым. А это говорит о многом.
Хочу привести цитату из послесловия замечательного русского поэта Вадима Дементьева к сборнику стихов «Тайный час» своего дагестанского друга, за творческим ростом которого он давно и пристально следит:
«Аварский поэт стойко и плодотворно продолжает линию родной поэзии, начатую Махмудом, продолженную Гамзатом Цадасой и позволившую взлететь великому таланту Расула Гамзатова, соединяя тем самым начало XX века. Аварская поэзия, пройдя путь от кинжала – до ракеты («Люди, люди – высокие звезды!.. Долетать бы мне только до вас»), вернулась с творчеством Магомеда Ахмедова к земле, к Дагестану и к России.
Поэтому в творчестве Магомеда Ахмедова звучит и традиция русской поэзии. Даже по эпиграфам к его стихам, по названиям и по упоминаниям в тексте мы видим близких ему русских поэтов – Владимира Соколова, Николая Рубцова, Юрия Кузнецова. Прекрасный, классический ряд!».
Ахмедов, кстати, знает очень многие произведения своих любимых авторов наизусть. Я только перечислю малую толику почитаемых им поэтов. Это прежде всего Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Блок, Гёте, Шиллер, Шекспир, Байрон, Лорка, Саади, Хафиз, Рембо, Бодлер, Верлен… А сейчас его стихотворение, посвящённое чудесному русскому лирику Владимиру Соколову:

По Малеевке идёт Соколов:
Стукнет посохом –
откроется родник,
Свиснет посвистом –
с гор сойдёт ледник, –
По Малеевке идёт Соколов.

По Малеевке идёт Соколов:
Снег кружит
и машет крыльями стихов.
Да будет так во веки веков:
По Малеевке идёт Соколов.

По Малеевке идёт Соколов:
В его посохе Россия живёт,
Его словом Бог Россию спасёт, –
По Малеевке идёт Соколов.

С незапамятных времён посох, жезл, клюка, трость, палка были желанными помощниками, вечными спутниками, верными друзьями, необходимыми атрибутами всех основоположников, прародителей буддизма, иудаизма, христианства, католицизма, ислама… Их использовали в своих действиях волшебники, звездочёты, алхимики, маги, колдуны, верховные жрецы, патриархи, дервиши и философы.
В Египте, Персии, Греции, Индии, Китае, Японии, на Кавказе. Многие седобородые старцы на годикане восседают, опершись на свои ветхие посохи, которые им достались по наследству от дедов и прадедов.
Магомед Ахмедов удивительным образом объединил течение времени, эпох, жизни и сиюминутность, и вечность всего сущего в своём великолепном стихотворении «Трость»:

Я иду, опираясь на трость старика,
По дороге, проложенной в толще веков.
До меня прошагали здесь сто стариков.
Посох мой, как река, разрезает века.
Я иду, опираясь на трость старика.
То песок или снег под ногами вопит?
На изломах, где слово, как лава, кипит,
Не устанем ни я и ни эта клюка,
Что колотится в плиты
спрессованных плит,
Как глухие колодцы, вскрывая века.
Эта бездна под ногами не так глубока:
Бросишь камень –
и кровь до тебя долетит!
Словно гвоздь, эту трость загоняя в века,
Я иду сквозь века, опираясь на трость.
Неразрывны мы с ней, как собака и кость.
Я иду, опираясь на трость старика.

Вчера, сегодня, завтра – порыв, полёт, взлёт с вечностью в единении. Но нужно суметь, успеть всмотреться нам в шаг, поступь, результаты нынешнего дня. Они, к сожалению, очень удручающи, хотя, быть может, ещё сумеем устоять у края пропасти и не совсем суждено нам пропасть. Во имя будущих поколений, во имя памяти предков, во имя сохранения отчизны, страны, собственного достоинства:

Я клялся идти на чистый огонь
И пить родниковые воды.
И капли насквозь пробивают ладонь,
Судьбу пробивают и годы.

III

Мы, собратья по перу, недавно отмечали полувековой юбилей замечательного аварского поэта. И, конечно же, были по-доброму удивлены, обрадованы тем, как трогательно почитают, любят Магомеда Ахмедова соотечественники, сородичи, дагестанцы. Великий Расул Гамзатов, конечно же, не ошибся, выбрав его наследником, продолжателем, руководителем, определив Магомеда в сотоварища многоязыкой, прекрасной поэтической музе Дагестана.
Думается, будет к месту, если мы познакомим читателя с несколькими строфами из завещания Расула Гамзатовича Гамзатова:

Мой друг, оставляю тебе, уходя,
Я книгу стихов, где чисты все страницы,
В которой надежда моя, как дитя,
Ещё не успела на свет появиться.

Сундук своих старых и новых счетов,
До коих мои кредиторы охочи…
Я знаю, что ты расплатиться готов
Не медью, а золотом будущих строчек.

Любовь оставляю последнюю я,
Алмаз драгоценный, который когда-то
Я спрятал надёжно в родимых краях,
Но где тот тайник, позабыл безвозвратно.

Ещё оставляю тебе, Магомед,
Небесную азбуку звёзд, по которой
Способен прочесть настоящий поэт,
Что сбудется с нашим отечеством скоро.

Магомед Ахмедов, как посвящённый во все невзгоды и чаяния своих сородичей и дагестанцев, невольный оберег своей родины, своей отчизны, быть может, и всей России.

Белый лебедь над синим прудом
Проплывает и медленно тает.
Я ловлю теплоту его ртом –
Мне его теплоты не хватает.

Так и лебедь Отчизны плывёт
Над прудом, но не синим, а чёрным.
Бьёт крылами, на помощь зовёт –
Так не хочется быть приручённым!

Я сжимаю обиду в горечи,
Я спасу его, честное слово!
Но меня никому не спасти
От пространства серого и злого.

Столько вёрст отделяет меня,
Столько звёзд от родного аула!..
Но однажды в ночи, без огня,
Я проснусь от небесного гула.

И увижу свой ласковый дом,
Горы, предков, в чьей власти верховной
Чёрный пруд сделать синим прудом
И спасти нас от смерти духовной.

Подлинная поэзия – это медитация духа, молитва души. Входя в мир особого, несказанного, очистительного света, который исходит из строк, читатель, незаметно для себя самого, на уровне подсознания, а порой и воочию начинает ощущать отголоски прошедших эпох и светящиеся силуэты грядущего. Создание таких шедевров, бесспорно, под силу только очень достойным талантам.
Дух каждого отдельного народа как бы пульсирует в сознании великих поэтов, переходя от поколения к поколению с избранниками судьбы (он – этот национальный дух – вне контроля и вне досягаемости простых смертных). И поэтому с древнейших времён Слово настоящего, подлинного сказителя ценилось на весь золота. Знаменитые полководцы, повелители бескрайних империй искали благоволения со стороны Поэта, Мастера. Я уверен, что таким неистовым, праведным, неподкупным, преданным своему делу писателем с большой буквы является мой давний друг и кунак Магомед Ахмедович Ахмедов.
Своё же скромное слово о своём товарище я хочу закончить посвящённым ему стихотворением «Когда над Гонода горит звезда»:

Когда над Гонода горит звезда:
В соку лесная словно ягода,
Нам не страшны тогда года,
Поэты братья по крови всегда,
Когда над Гонода горит звезда!

Когда над Гонода горит звезда:
Кончается небес, земли вражда,
Селяне шепчут все: «Барикалла!»
И славна в свете рамп Махачкала,
Когда над Гонода горит звезда!

Когда над Гонода горит звезда:
Покорён аргамак – крепка узда,
А миром правит ум и правота,
Для счастья нараспашку все врата,
Когда над Гонода горит звезда!

Когда над Гонода горит звезда:
Во всходах пышных каждая бразда,
Уходит вековая немота,
Чеканней стих, желанней лепота,
Когда над Гонода горит звезда!

Когда над Гонода горит звезда:
Бесшумно к счастью мчат нас поезда,
В тиши земля – без пуль и грохота,
Охота детского нам хохота,
Когда над Гонода горит звезда!Муталип БЕППАЕВ
г. НАЛЬЧИК