ЗАПОЗДАЛАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ

№ 2007 / 1, 23.02.2015

С интересом прочитал публикацию в «Литературной России» о её бывшем главном редакторе К.И. Поздняеве («История одного автографа», 2006, № 43). В ней, в эпизоде с Ольгой Берггольц, хорошо видны самый стиль, прекрасные душевные качества Константина Ивановича – редактора и человека. Я работал (в отделе критики еженедельника) под его началом несколько лет и сохранил о нём самую добрую память. Вспоминается один эпизод, связанный непосредственно с моей персоной. Был это 1972 год. Тогда в журнале «Урал» в трёх номерах подряд был напечатан роман «Трижды влюблённый», автором которого был известный в то время (ныне забытый) писатель Вадим Очеретин, он же бывший главным редактором оного журнала. Я был тогда ещё молод, не в меру ретив, необъезжен, а потому так и лез на рожон. Как я теперь понимаю, мной руководило обычное тщеславие и жажда самоутверждения. В общем-то, нормальное состояние для начинающего критика, хотя сам я, разумеется, думал о себе как об идейном и бескорыстном борце за качество и чистоту литературы – невзирая, как говорится, на личности. Одним словом, прочитав роман В.Очеретина, я возбудился, и было отчего: произведение это было хоть куда – одна большая, развесистая клюква. Тут тебе и производство, и любовь-морковь, и всевозможные психологические сложности и перипетии, – и всё это в каких-то непомерных, лошадиных дозах, с разглагольствованиями и всхлипами, с какими-то совсем уж неправдоподобными, ходульными ситуациями. А язык… одни восклицания и многоточия, одна экспрессия и эмоции. Словом, чувства через край так и хлещут; повторяю, одна сплошная клюква (так, во всяком случае, казалось мне тогда; с тех пор я этот роман не перечитывал, и не исключено, что сегодня я отнёсся бы к нему снисходительнее). В общем, не долго думая, я засел за рецензию и написал её – как блин спёк, как песню спел – в один присест. И вышла эта рецензия сугубо разгромной, зубодробительной. О святая простота молодости – я ведь искренне думал, что тем самым непременно улучшаю качество литературы, борюсь с халтурой!.. Между тем рецензию с пылу с жару заявили, набрали и поставили в номер. На планёрке возражений не было, но перед самым выходом газеты статью почему-то сняли; мне при этом ничего сказано не было. Впрочем, в этом не было ничего особенного; я стал ждать. В следующий номер опять поставили – и опять сняли. Я начал нервничать и ждал затаившись. Наконец, в третий раз её вновь поставили в номер и – напечатали!.. И я даже не мог предположить, что тут началось! Я только позже узнал, что, оказывается, В.Очеретин был не только главредом журнала, что само по себе считалось немало, но ещё и членом бюро Свердловского обкома партии. А это уже шишка, номенклатура, сами понимаете, каста неприкасаемых. К тому же он был ещё и членом правления (а может и секретарём, сейчас не упомню) Союза писателей РСФСР… Одним словом, Очеретин поднял всесветный хай, нажал на все педали! Как так, говорил и писал он, святая рабочая тема, магистраль литературы, партия призывает писателей создавать произведения о рабочих, а тут какой-то щелкопёр тявкает из подворотни. Как рассказывал хороший уральский писатель Б.Рябинин, который захаживал к нам в редакцию (да и не только он), автор романа «Трижды влюблённый» тут же настрочил кляузы в Союз писателей, в ЦК… Я сам видел текст его письма – ругательного, демагогически убийственного, грубого, разве что не матерного… В воздухе запахло грозой; это чувствовал и К.И. Поздняев – он мне потом сам об этом говорил. И вдруг всё мигом и счастливо разрешилось. Только что вышло постановление ЦК о литературно-художественной критике, где призывалось активнее бороться со слабыми произведениями, проявлять партийную принципиальность в литературе и т.п. Мне явно подфартило, карта легла в масть – как будто я специально подгадал под это постановление (о котором я, конечно, ничего не знал, когда писал рецензию). Тогда же К.Поздняев отчитывался на секретариате СП о работе «Литературной России» – вёл заседание С.В. Михалков. Он похвалил редакцию за смелость, за принципиальную критику в духе постановления ЦК… Помню, как К.И. пришёл после заседания к нам в отдел и зачитал мне весьма лестные слова, которые произнёс Михалков в мой адрес… Следует сказать, Константин Иванович всё это время держался молодцом, вёл себя безукоризненно по отношению к своему сотруднику, молодому бойцу литературного фронта! И я видел, что он искренне рад и за редакцию, и за меня, да и за себя малость… Вот это и был его стиль – рисковать, держать удар, взять ответственность на себя, не подставлять других, своих подчинённых. Потом мы расстались. Году в восьмидесятом К.Поздняев приходил ко мне в горком партии с просьбой, ему было нужно какое-то редкое лекарство для глаз; я позвонил куда надо, помог. Но всё это было мало, мало… И я жалею, что не сказал ему тогда и позже какие-то добрые, благодарственные слова. Собрать воспоминания тех, кто его знал, кто с ним работал, написать и издать книгу (если она ещё не издана) – это и была бы память о нём, благодарность ему, пусть запоздалая, но заслуженная.

 

Вячеслав САВАТЕЕВ