«СУДЬБА МУЖЧИНУ НЕ БАЛУЕТ», МУЖЧИНА БАЛУЕТСЯ САМ

№ 2007 / 27, 23.02.2015


Творчество Василия Ятыргина, чукотского писателя, поначалу удивляет своей простотой. В его текстах, ключевым из которых является повесть «Судьба мужчину не балует», не найти сложных поэтических метафор, красоты стиля и глубины. Он очень наивен и реалистичен, и принцип его работы – «что вижу, то пою», но не в ироничном смысле, скорее, это его достоинство. По сути, Ятыргин описывает жизнь на Чукотке такой, какой её видит, а видит он её так, как того требует контекст культуры, в которой он вырос.

Василий Ятыргин и Анри Руссо


Творчество Василия Ятыргина, чукотского писателя, поначалу удивляет своей простотой. В его текстах, ключевым из которых является повесть «Судьба мужчину не балует», не найти сложных поэтических метафор, красоты стиля и глубины. Он очень наивен и реалистичен, и принцип его работы – «что вижу, то пою», но не в ироничном смысле, скорее, это его достоинство. По сути, Ятыргин описывает жизнь на Чукотке такой, какой её видит, а видит он её так, как того требует контекст культуры, в которой он вырос.
Но нет нужды вдаваться в анализ мифологии и традиций народов Севера, чтобы понять Ятыргина. Достаточно найти в мировой культуре достойный аналог его творчеству, и его место и значение будет установлено.
Ятыргин вполне умело выстраивает композицию своих текстов, и бессюжетными их назвать нельзя. Если сперва его маленькие рассказы, из которых состоит повесть, кажутся не связанными, то к середине книги обнаруживается линия, связующая их и образующая единое целое – завершённое художественное полотно жизни человека, выполненного в духе наивного реализма.
Первый же рассказ в книге, озаглавленный «Юкола» и повествующий о самостоятельном опыте ребёнка разделывания и поедании рыбы, знаменующий начальный этап его взросления, поражает своей безыскусностью. О том, что это литературный акт, говорит только наличие некоторой морали – призыва к самостоятельности, хотя, на мой взгляд, этот компонент как раз не играет особой роли. Последующие рассказы Ятыргина по сути схожи с первым и отличаются только тем, что проблемы, которые решает герой относятся к более взрослой жизни. Само название – «Судьба мужчину не балует» раскрывает и весь замысел книги.
Подобное явление наивного реализма мы можем обнаружить в картинах французского художника второй половины XIX века Анри Руссо.
Если проследить творческий путь Анри Руссо, мы увидим то же становление, возмужание, взросление автора, выраженное через его картины, что и путь Ятыргина, обозначенный в его повести. Интересны и параллели их биографий, но это предмет отдельного исследования.
На картине Руссо «Ребёнок на скалах» искушённый любитель искусства мог бы обнаружить ряд метафор самого разного толка, символы тернистого пути, сложности бытия, даже некоторые элементы из психоаналитической традиции. Однако тому, кто подлинно знаком с творениями Руссо и его жизнью, хорошо известно, что на этой картине изображён просто ребёнок и просто на скалах. Почему же ребёнок такой кривой и скалы такие странные? Потому что Руссо умел рисовать только так и никакими художественными техниками не владел. Наверно, даже не будет ошибочным сказать, что он рисовал так не от неумения, а потому, что так и видел ребёнка на скалах. То есть с точки зрения Руссо здесь налицо полный реализм. А с нашей – наивный.
То же явление мы наблюдаем и в текстах Ятыргина. Конечно, литература – не живопись, и изобразительных, описательных моментов в литературе чукотского писателя почти нет, а если есть, то они крайне скромны. Ятыргин просто описывает события такими, какими он их видит, без лишних слов и украшений. Нет у него ни описаний природы, ни проникновения в глубины характеров героев, ни претензий на драматургию – те сюжеты, которые подлинно драматичны, остаются не раскрытыми. Такие как: смерть его отца, матери, жены, ребёнка, потеря смысла существования в определённый момент жизни, когда герой уходит в затяжной запой, и конечная победа над самим собой. Обо всём это пишется просто, словно это всего лишь хроника основных событий жизни.
Но если попытаться представить тексты Ятыргина визуально, то мы увидим чукотского Анри Руссо, с его простотой, наивностью и абсолютной искренностью. Несмотря на то, что нет в его прозе никаких изысков, она, безусловно, чем-то подкупает читателя. Но чем именно?
В рассказе «Паспорт» главный герой по имени Кэргынкаав получает паспорт. Подробно описываются его переживания по поводу того, как происходил процесс выдачи документа. В какой-то момент героя отправляют в больницу на медосмотр. Во время медосмотра он думает: «Зачем меня так рассматривают, будто где-нибудь в теле ищут паспорт. Лучше бы скорее выдали».
Затем следует ещё череда формальностей, во время совершения которых герою нечем заняться, и он заявляет с детской простотой, как бы обращаясь к читателю: «Когда ничего не делаешь, время очень долго тянется». Когда он наконец получил паспорт, то, возвращаясь по улице, показывал его всем встречным.
Кончается рассказ итогом, соответствующим стилю всего повествования: «Так началась взрослая жизнь».
Отдельного интереса заслуживает рассказ «Вэкэтгывыт», названный по имени девушки. Пожалуй, именно этот рассказ наиболее эмоционален у Ятыргина. В нём повествуется о девушке, которая жила у чужих людей, о ней мало заботились, заставляли много работать, она болела, всё время плакала и в конце концов умерла. И хотя очевидно по фабуле рассказа, что подлинная трагедия девушки в чём-то ином, сам автор в завершение заявляет: «Кэргынкаав думала, что если бы её хорошо кормили и одевали, она бы осталась жива».
Особое место в повести занимают истории, связанные с охотой. Как древнейший род занятий на Чукотке, охота для Ятыргина исполнена скрытых смыслов и пронизана мистическим духом. В рассказе «Куропатка» герой видит сон, в котором стреляет в медведя, а оказывается, что это человек. Проснувшись, он идёт на охоту и подбивает куропатку, и неожиданно обнаруживает её сходство с медведем из сна.
Не совсем ясен смысл таких рассказов. Но он становится очевиден, если представить их как фрагменты живописного полотна, которые выполняют функцию изображения какого-то момента реальности, но реальности не общеочевидной, а авторской. Нужно иметь в виду, что хотя Ятыргин был воспитан Советской властью, он едва ли мог освободиться от влияния магической картины мира, в котором воспитывались и росли его предки.
В картине Руссо «Львиная трапеза», «Заклинательница змей» и многих других мы видим те же элементы магического восприятия мира.
Опять же, важно подчеркнуть тот факт, что Руссо абсолютно искренен в своём творчестве, как и Ятыргин, и его манера живописи не есть следствие долгого пути художника, ищущего новых форм самовыражения. Руссо изначально был таким, таким же и умер.
Магия в произведениях обоих художников не есть особый приём, а оказывается следствием их мировосприятия, это – магия простоты. Так же будет неверно утверждать, что Ятыргин неправильно отражает реальность, видит её поверхностно, скорее, наоборот, он видит её такой, какая она есть.
В нескольких рассказах Ятыргин раскрывает тему любви, семейного счастья. Любовь в жизни главного героя описана просто, её путь сводится к свиданиям и женитьбе, без каких-то препятствий на пути. Этот самый романтический сюжет в истории литературы, сюжет любви, так многообразно описанный в стихах и прозе, у Ятыргина, на первый взгляд, предстаёт банальным и лёгким. Однако то, что речь идёт о подлинной любви, становится ясно, когда от туберкулёза умирает первая жена героя, а затем и сын. Герой опускается, начинает пить, забрасывает работу. Но всем этим жизненным перипетиям автор даёт простое объяснение – герой надломился и повёл себя в трудной ситуации, как недостаточно волевой человек.
Чтобы понять видимую бедность изображения самых возможно ключевых и трагичных событий жизни героя, нужно осознать цель всего повествования. Автор в своей обычной манере пишет в эпилоге повести: «Многие говорят, что я описал тут свою жизнь. Не скрою, моя жизнь очень похожа на жизнь Кэргынкаава. Да и не только моя». Ятыргин поставил себе задачу просто изобразить жизнь, и описал её такой, какой он видел её в момент написания, без искусственного нагнетания драматургии, его чувства – это чувства взрослого человека, вспоминающего дела давно минувших дней.
Творение Ятыргина, как и картины Руссо, автобиографично. Его повесть разворачивается перед нами живописным полотном ключевых моментов жизни одного человека. Что же объединяет этих двух художников и что придаёт неоспоримую ценность их творчеству? Это, конечно же, абсолютная искренность и непосредственность повествования, очень редкая, как в литературе, так и в изобразительном искусстве, именно она и подкупает.
На свой страх и риск я бы назвал Василия Ятыргина чукотским Анри Руссо, живописцем жизни Севера, несмотря на то, что его призвание – перо, а не кисть.

Иван ГОБЗЕВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.