КРИТИКА ИЛИ «ПРОТАСКИВАНИЕ»?
№ 2008 / 1, 23.02.2015
Честно говоря, мы уже запутались в играх наших патриотов. Судите сами. Эту статью к нам в редакцию принёс лично Владимир Бондаренко. При этом критик сопроводил сей подарок следующим комментарием
Честно говоря, мы уже запутались в играх наших патриотов. Судите сами. Эту статью к нам в редакцию принёс лично Владимир Бондаренко. При этом критик сопроводил сей подарок следующим комментарием: мол, вы меня не любите, только пинаете, поэтому у вас будет ещё один предлог ругнуть меня. Вот до чего мы дожили: критики разносят по редакциям якобы разносные о них статьи. Что же с ними такое случилось? А ларчик открывается просто. Как объяснил нам Семанов, Бондаренко давно мечтает устроить обсуждение своих книг, но уже на страницах руководимого им ежемесячника «День литературы». Но затевать разговор в собственном издании ни с того ни с сего ему не удобно. А тут будет повод. В общем, наши патриоты, как малые дети. И кого хотят перехитрить? И главное – зачем?
Тот же Семанов достал нас упрёками в адрес Станислава Куняева: мол, человек совсем перестал заниматься журналом «Наш современник» и впал в поздний брежневизм, коллекционируя всевозможные премии и печатая о себе одни лишь похвалы. Но не делаем ли мы теперь медвежью услугу уже Владимиру Бондаренко?
Всё про неправду написано.
Смердяков
Нет ни малейших сомнений, что Владимир Бондаренко является у нас ныне самым известным литературным критиком. Он много и широко публикуется, участвует чуть ли не во всех литертурных спорах, представлен в разного рода премиальных комиссиях и даже приглашался на телеканал «Культура» – единственный вроде бы из русских литераторов.
Известность свою Бондаренко заслужил вполне. Он искренне предан современной изящной словесности, за всем внимательно следит, всё заинтересованно читает (не позавидуешь ему, учитывая убогий, с нашей точки зрения, уровень нынешнего сочинительства). У него можно получить точную справку о любом, самом посредственном сочинителе романов или даже стихослагателе. Он истинный труженик и подвижник литературного дела. Вот об этом деле и следует сказать.
Повод для разговора появился весьма основательный. Только что в процветающем ныне издательстве Юрия Петухова вышла в свет новейшая книга В.Бондаренко с весьма характеристичным названием: «Трудно быть русским». С этим новоявленным слоганом никак нельзя не согласиться. Помню, ещё во времена «Русского клуба» в далёких теперь шестидесятых годах: «Дорог мне любой якут и любой манси, отчего же нас на Святой Руси?». Да, и до с их пор не очень-то ценят в Кремле нашу бедную «титульную нацию», не признанную Конституцией, составленной Шаббатом и Шейнисом. Но мы не об этом, а только о новейшей книге литературного истолкователя.
Сделаем для начала одно предварительное замечание. Во время острейшей борьбы за власть в России с Троцким и его присными Сталин сделал замечательное полемическое суждение: «протаскивание под видом критики». Очень точно и остроумно. Да, можно вроде бы осуждать взгляды противника, а по сути – продвигать его же точку зрения. Так бывает по большей части сознательно, нарочито, но порой получается невольно, чаще всего вследствие нечётких, расплывчатых представлений самого полемиста. Сталин жёстко обозначил подобные случаи контрабандой (в том контексте «троцкистской контрабандой»). В той накалённой обстановке предостережение оказалось весьма своевременным и серьёзным.
Смешной пример такого рода случался в нашей литературной жизни шестидесятых годов. Тогда советские писатели правоверного направления старались обличать Евтушенко, намекая на его недостаточную, по их разумению, советскость. Бедолаги не понимали, что своими дурацкими заклинаниями они лишь помогали многоликому хитровану-политикану. И на Западе его за то выше ценили, а в отделе выездов ЦК КПСС ещё почтительнее принимали (по той же самой причине). Классическое протаскивание. И сколько таких примеров – и в давние, и совсем недавние времена!
Во всех своих статьях, обобщённых в книге, В.Бондаренко грозно обличает писателей-либералов. Он даже сгоряча сделал обобщение: «Либеральные сволочи». Круто. Даже суровый М.Лобанов и нервный В.Бушин таких эпитетов вроде бы не употребляли. Собственного определения, что есть «либерал», В.Бондаренко не сделал, значит, читателям придётся пользоваться тут обычным значением этого слова. Оно происходит от латинского liberalis – свободный. В широком смысле это воспринимается как «свободомыслящий», а в гражданском отношении – сторонник политических свобод для всего общества. Оценка автора выглядит тут несколько размытой.
В число либералов заносятся, например, некоторые авторы печально знаменитого письма Ельцину 5 октября 1993 года, но разве можно тех, кто требовал гонений и расправ на своих идейных противников, обозначить этим понятием? Туда же отнесён Е.Евтушенко, поминается его «Братская ГЭС», написанная ещё при Хрущёве, когда тридцатилетний автор ещё только начинал свою шумную и весьма разностороннюю политическую карьеру. Говорить о Евтушенко сегодня значит быть старомодным, но всё же нельзя зачислять в либералы знакомца главы тогдашнего КГБ Ю.Андропова. К либералам отнесены В.Аксёнов и В.Войнович (они не подписали пресловутое «расстрельное письмо» потому лишь, что пребывали в ту пору на Западе), а также ряд деятелей из того же круга.
Этих и многих прочих и подобных огульно зачислять в сторонники свободы и даже свободомыслия в подлинном смысле слова довольно затруднительно. Объединяло их всех не жажда подлинного свободного общества, а лишь интересы собственного круга. Круг этот чётко очерчен и хорошо всем известен, но В.Бондаренко его не обозначает. Он не раз настойчиво оговаривается: «Я никогда не увлекался этнорасизмом и не собираюсь подсчитывать процент русской крови ни у Пушкина, ни у Лермонтова, ни у Фета, ни у Левитана (в последнем случае не совсем ясно, кто имеется в виду, пейзажист или диктор советского радио, но тут в обоих случаях подсчитывать состав крови вроде бы ни к чему). Но не говорит о том автор, не станем и мы.
К числе «либеральной сволочи» относит В.Бондаренко и более молодых современных литераторов, в особенности из числа тех, кто с казённой подорожной кочует между Парижем и Пекином, беспрерывно маячит на телеэкране и взахлёб расхваливается в наших многочисленных органах печати прозападного направления. Раз они все дружно отстаивают «права человека», в особенности всякого рода национальных и прочих меньшинств, то назвать их политическими либералами вполне можно. Кто же они?
Здесь мы вынуждены вспомнить знаменитое древнеримское изречение: Nomnna sunt odlosa. В буквальном переводе это означает «имена ненавистны», а в разговорном обиходе – «не будем называть имена». Мы станем исходить из обоих толкований известной пословицы.
Особенно часто и гневно разбирает В.Бондаренко сочинения двух прозаиков, чьи произведения широко известны в узких столичных кругах. В самые последние годы их стали широко внедрять в круги широкие сотоварищи в печати и на телерадио. Оба уже немолоды, с большим литературным стажем и охотно принимаются на Западе. С нашей точки зрения, главная их общая черта – полное отсутствие собственного, лишь им присущего языка. Он исходит с газетных полос или речений телеведущих, между словарём героев и авторской речью невозможно почувствовать разницы, как у шоуменов. Они и являются литературными шоуменами, хорошо создающими себе пиар.
Имена их и наименования сочинений мы называть не станем, кому надо, поймут, а создавать обоим дополнительную и к тому же бесплатную рекламу не надо. Пусть о том заботятся иные. Один, украшенный жидкой бородкой, русский, жена тоже русская, держится нарочито замкнуто, другой, русский наполовину, жёны разные, напротив, общительный и словоохотливый тусовщик. Мы не станем разбирать их сочинения, приведём лишь цитаты из них. Процитируем достаточно пространно и без собственных толкований, любой грамотный читатель тут без затруднений сделает оценку самостоятельно.
Сцена первая, двое психов насилуют женщину: «– Я беременна! – заплакала девушка. – То-то я смотрю, живот… – Коля дёрнул юбку. – У меня мать больная, ребята, отец инвалид. Вы меня отпустите? – Отпустим, – ответил док, роясь в инструментах. Коля поволок голую девушку, они быстро зажали её голову в деревянные тиски»… Далее продолжать немыслимо.
Сцена вторая происходит в морге. «Пах был холодный и жёсткий. Санька стал водить по нему пальцем. Неожиданно палец провалился куда-то. Санька вытащил его, посветил. Палец был в мутно-зелёной слизи. Два крохотных червячка прилипли к нему и яростно шевелились. Санька быстро накрыл верхнюю часть трупа белой материей и лёг на труп».
Сцена третья, мальчик-пионер моется в ванной вместе с директрисой своей школы. «У Кириллы Васильевны была некрупная, но очень круглая попа. Я растерянно смотрел на мою директрису… Она задрала ногу, залезая в ванну, и на секунду, словно при вспышке молнии, я увидел маленькую коричневую дырку её попы, розовые раздвинувшиеся губы и чёрные волосы её женского естества. Уткнувшись головой в стенку, она завела руки за спину и раздвинула ягодицы: – Тут тоже помой. Только нежно. – Передо мной опять открылась её коричневая маленькая дырка. Я помыл рыжеватый желобок попы, дотронулся пальцем до дырки».
Иной благонравный читатель с сожалением может подумать, что оба «писателя» тяжело больны на половой почве и нуждаются во врачебной помощи. Нет-нет. Перефразируя классика, скажем: какие же они психи, это здоровенные мужики, их бы в арестантские роты…
Бондаренко подобных срамных текстов избегает цитировать. Стесняется, что ли? Он обличает их за неправедность. Представляю, как довольны этим писатели и их издатели! А некоторых бедных читателей критик вводит в соблазн, иной может заинтересоваться хотя бы из чувства негодования. Истинное протаскивание. Невольное.
Бондаренко стал похож на опытного грибника, который приходит в лес в неурожайный год и возвращается с пустой корзиной. Ни одного белого, зато повсюду растут, раздражая взгляд, яркие мухоморы. Талант и влюблённость в дело тут не помогут.
Но раз нет белых и красных, то хоть вялые сыроежки надо подхватить, всё ложка не пустая! И вот В.Бондаренко хвалит слабенькую, истинно дамскую прозу Улицкой, скучную поэзию Бродского и даже стихотворную самодеятельность Высоцкого, хотя лучшее у него – запоздалые пародии на «Москву кабацкую». В наличии и рассуждения о забытых Маканине и Мамлееве. И ложка получилась действительно не пустая.
Недавние кумиры немногочисленной, но многоголосой тусовки слиняли на глазах. Войновича, создателя жалкого «Чонкина», недавно ещё по-наглому сравнивали с Гоголем (не везёт ему в нашей критике ещё со времён Белинского!). И вот в конце сентября появились в центре Москвы афиши – в большом зале празднуется юбилей несостоявшегося Гоголя. И что же? Юбиляр разумно предусмотрел, что на него, великого, народ не придёт, и призвал завлекать публику полдюжину эстрадных затейников.
В заключение зададим вопрос, а есть ли сегодня литература, вызывающая острый и разносторонний общественный интерес? Да, безусловно, и всё это на нашем, русском фланге. Книги А.Байгушева, С.Кара-Мурзы, Олега Платонова не только переиздаются, но и вызывают плодотворные споры, раскаляют интернет. Из самых новых имён в этом ряду следовало бы добавить Юрия Петухова и Александра Самоварова. Мы уверены, В.Бондаренко ещё скажет о них и подобных.
Наш критик – боевой и по-молодому горячий, он умеет плавать в неспокойных волнах. Процитируем тут его самого: «Путин уже не раз встречался в Пен-клубе со всякой либеральной сволочью… Его в дрожь бросает от слова «русский»… Вот и в Париже он раскрыл объятия клану Радзинских и Рубинштейнов, а наши патриоты всё надеются, что Путин искренне полюбит Россию».
Владимир Бондаренко себя ещё покажет. Мы уверены.
Сергей СЕМАНОВ
Добавить комментарий