СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ на фоне справок и пожара

№ 2008 / 1, 23.02.2015

Если вы ломаете голову над тем, как самим прожить на крохотную зарплату и при этом вырастить детей, прочтите очерк о большой семье Заболотских, в бюджете которой нет никаких зарплат – только мамины «декретные», социальные пособия да случайные заработки. И тем не менее дети в ней появлялись и в эпоху тотального дефицита, и в годы денежных реформ, и когда негде было жить, и когда нечего было есть. Тем, кто считает, что малообеспеченные многодетные семьи – прибежище пьянства и нищеты, инкубатор будущих бомжей и преступников, наверно, тоже будет интересно сравнить своё представление с тем, что своими глазами увидел наш автор. – Всё бы ничего – детские оформить, да корову завести. Уж который год тысячу рублей накопим, да тут же окажется, что деньги нужны на что-то более важное. – Людмила Ивановна склонилась над коляской, в которой заворочался и проснулся младший сынишка, Олег. Скоро ему 5 месяцев. Днём в этой коляске малыш гуляет, ночью спит. Свободных кроваток в доме нет, все заняты другими детьми. Их в семье Заболотских семеро. – Олежек самый долгожданный. И ходила тяжело, и молоко пропало. Пришлось на смеси переходить. – Мама взяла детскую бутылочку и ушла хлопотать на кухню, а заботу о ребёнке на время перехватила на себя одна из старших сестёр мальчика, Наташа… Тут надо сделать остановку и прежде, чем вести рассказ дальше, с самого начала ответить на вопрос, который наверняка крутится в голове у любого, кто читает эти строки: зачем рожать столько детей, если нечем их кормить? Меня этот вопрос тоже интересовал в первую очередь. Я с ним ехал и хотел его задать прямо с порога. Но, постучав в дверь, решил подождать, осмотреться и поискать ответ самостоятельно, без слов. Первое, что я увидел, – в этом доме есть что покушать. Семья держит свинью, курочек, есть огород. Ещё прошлым летом всего этого не было: Заболотские много лет жили в убогом бараке, потом он сгорел, и два года всем своим «табором» они мыкались по чужим углам. Пока, наконец, не обрели настоящее жильё, которое по праву можно назвать своим. Это частный дом в Анисовке. Старенький, нуждающийся в ремонте, но впервые – просторный, тёплый и ещё достаточно крепкий. Как Людмиле Ивановне и её детям удалось пережить кризис, я расскажу чуть позже. А пока только один штрих к семейному портрету. Готовясь к зиме, семья позаботилась о том, что будет у них на столе, когда стукнут морозы, и цены в магазинах станут им не по карману. Выглядело это так: в выходные дни средняя дочь, Наташа, оставалась нянькой для четверых малышей, а двое самых старших вместе с мамой и дядей Серёжей выходили на поля к частникам. Собрали десять мешков лука – одиннадцатый себе в погреб. И все остальные проблемы семья решает так же дружно. Наверно, в этом и кроется секрет стойкости этих маленьких людей и их мамы. Тяжелейшие испытания их не ломают, а отсутствие всяческих материальных благ не тянет на социальное дно. Им не подпрыгнуть до планки прожиточного минимума, и они понятия не имеют о таких терминах, как «потребительская корзина». Но едва подрастая, дети начинают понимать, что в любых условиях человек должен сохранять собственное достоинство. Видно, из этого понимания и берутся силы для борьбы за самих себя. Замечу, что среди тех, кто живёт в рамках классического благополучия, не так много найдётся примеров такой стойкости. И чем больше я наблюдал за матерью и её детьми, тем яснее мне становилось, что вряд ли Людмила Ивановна когда-то себе всерьёз задавала вопрос: зачем рожать. … Когда-то, как и все девчонки, она хотела счастья. Поехала за ним из Поволжья в Оренбургскую область, ближе не нашла. Там родилась Надя, а за ней Иван. Но мечта оказалась миражом, дорогой, любимый и единственный превратился в пьяницу, потом стал воровать у соседей. Она бежала от него с двумя детьми обратно, к матери. Здесь ей повезло: повстречался другой, который чужих детей назвал своими. Родилась Наташа, третий ребёнок в семье. Но и тут счастье оборвалось – неожиданно и сразу. Он погиб. Вот тогда была пустыня. Кто не забыл начало 90-х, поймёт, что такое остаться в нашей стране с тремя детьми без куска хлеба. Людмила жила с ними в бараке в пригороде Энгельса. Торговала газетами с лотка и в поисках работы обивала пороги предприятий и организаций. Но многодетную мать везде ждал отказ. Если и появлялось где вакантное место, на работу брали тех, за кем не числятся семейные проблемы. Казалось, исход предрешён. Детей ждал приют, а её помойка. И всё-таки Людмила нашла работу. Её взяли на завод – бензином отмывать детали от стальной стружки и мазута. Представляете? Незаживающие раны от порезов, которые надо всю смену вновь и вновь окунать в бензин. И с этим несмываемым запахом возвращаться в барак, где твои дети ждут, что ты их обнимешь. Этими самыми больными руками, вечно пахнущими бензином. Это потом, спустя целое десятилетие, появился Сергей. У него тоже за душой вместо денег было одно только прошлое. Жизнь в Узбекистане, развал страны, поиск нового места на земле. Они сошлись. В 2003-м родилась Маша, на следующий год Данила, потом Павел, а совсем недавно – Олег. Между Данилой и Павлом их барак сгорел. Это была страшная зима. Организация, содержащая барак, задолжала газовикам, и газ отключили. Из восьми семей остались две, остальные нашли, куда съехать. Заболотским съезжать было некуда. Им оставалось только теснее прижаться друг к другу и ждать, когда придёт весна и вместо льда на стенах всплывут капельки воды. В ночь на 19 декабря в одной из соседних брошенных квартир случился пожар. Огонь охватил всё здание, в нём погибли школьные учебники старших детей, вся одежда, у Сергея сгорели документы. Что могло бы сохраниться, уничтожила пожарная пена. На первое время погорельцев выручили соседи: дали ключи от своего пустующего зимой дачного домика. Доведённые до отчаяния, Людмила и Сергей написали письмо президенту России. 14 января пришёл ответ: Ваше обращение направлено в правительство Саратовской области, там всё решат. Заболотские действительно побывали на приёме у губернатора Дмитрия Аяцкова, у его заместителей. Им выдали именной сертификат на приобретение жилья. Но пока над головой появилась новая крыша, семья успела снова перезимовать в старом сгоревшем бараке. Как могли, подлатали и встретили Новый год. … Когда-то у Людмилы Ивановны было детство. Она родилась в семье геологов. Мама закончила нефтегазоразведочный техникум в Москве, отец отучился на ту же профессию в Саратове. В одной из экспедиций они познакомились. Людмила родилась третьей по счёту. Старшие братья могли бы больше рассказать про скитальческую жизнь родителей. Но и Людмила сохранила в памяти бесконечные переезды. В Вологде они жили в бараке для работников экспедиции. В Новосибирской области семье предоставили домик на полозьях – его таскали трактором вслед за передвижением изыскательской партии. В Воркуте дали квартиру. Это было единственное благоустроенное жильё всего её детства. Там Людмила пошла в школу. Теперь, за давностью лет, трудно сказать, как там было на самом деле. Можно только предположить, что мать взмолилась и уговорила отца бросить беспокойную работу, поискать место, где есть хоть какая-то цивилизация, а детям есть школа. Место нашлось в Дергачах. После школы Людмила поехала в Вольск, поступила в зооветеринарный техникум. Но тут у девочки стал проявляться характер, заложенный в том самом домике на салазках. Она не искала лёгких путей – техникум бросила, пошла на ткацкую фабрику учиться швейному делу. Но самым первым местом работы у Людмилы был детский сад, устроилась в ясли нянечкой. Сказал бы ей кто, что у неё своих будет семеро. А тогда Людмила не выдержала рёва, капризов, соплей – и ушла. … Старшие дети Людмилы Ивановны уже начинают поиск своего пути в жизни. Надя поступила в педагогическое училище на дошкольное воспитание. Туда же после школы пойдёт и Наташа. Не то чтобы мечта такая, просто куда идти учиться девочкам, которые лучше всего в жизни умеют нянчиться с детьми? Иван недолго поработал на заводе учеником слесаря-инструментальщика, а теперь в училище осваивает профессию мастера отделочных работ. Такая специальность всегда обеспечит ему заработок, ремонты нужны всем. Вся семья с нетерпением ждёт, когда Надя и Иван отучатся и станут опорой для матери, которая однажды сделала свой выбор и всю жизнь решила посвятить их воспитанию. Вот, пожалуй, и весь очерк. Осталось только несколько вопросов, которые задала мне женщина и на которые я ей ответить не смог. Зачем государство даёт многодетным семьям льготы, которыми трудно, а порой и совершенно невозможно воспользоваться? Взять хотя бы оплату коммунальных услуг, электричества, газа и т.д. Собрала Людмила Ивановна справки (а их немало), развезла по всем инстанциям (за газ – в одну организацию, за свет – в другую), оформила. А тут Олег родился, всё надо по новой. Вспомнила женщина, как ездила в город с этими справками, сколько времени и денег отдала за транспорт, как искала, с кем всю свою детскую ораву оставить, и не стала оформлять. А без этого оказалось невозможно получать на Олега пособие по уходу за ребёнком: требуется справка, какую часть оплаты за жильё компенсирует многодетной семье государство. То же самое с «детским капиталом», обещанным матерям на решение будущих проблем. Людмиле Ивановне эти деньги ох как понадобятся! Но она с ужасом думает, каким трудом обернётся для неё доставка всех справок по всем инстанциям. Кто-то скажет, что всё это не так сложно. Готов согласиться. Но разве это дело матери – разбираться в законодательстве, правильном составлении справок, выстаивать очереди в кабинетах, выпрашивать то, что и так положено? Мне всегда казалось, что её дело – рожать детей, кормить их и воспитывать гражданами своей страны.

 

 

Владимир ГУРЕЕВ

 

г. ЭНГЕЛЬС, Саратовская обл.