МИСТИКА РУССКОГО КОНСПИРОЛОГА: МИХАИЛ ЕЛИЗАРОВ

№ 2008 / 6, 23.02.2015


Михаил Елизаров не скрывает, что он очень ностальгирует по советской империи. Но можно ли вернуть прошлое? И надо ли ограничивать себя одними романтическими описаниями былого? Вот главные вопросы, определяющие суть всех книг Елизарова.
Михаил Елизаров родился в 1973 году на Украине. По первому образованию он филолог. Что не помешало ему одно время заниматься оперным пением (музыковеды всегда высоко отзывались о его баритоне). Однако в какой-то момент Елизарова очаровало кино, и он даже пытался поступить в Берлине в киношколу.
В итоге же Елизаров состоялся прежде всего как писатель. Правда, его литературный путь тоже складывался не гладко. Сначала он сочинял стихи. Но это была только графомания. Потом несостоявшийся оперный певец взялся за прозу и выпустил книгу рассказов, которая дала основание прозаику Петру Алешковскому утверждать, будто в литературу пришёл новый Гоголь.
Кстати, шум вокруг Елизарова поднялся ещё до выхода его первой московской книги. В печатных изданиях первым волну погнал Алешковский, а в Интернете – Вячеслав Курицын. Последний даже посвятил начинающему автору в январе 2001 года чуть ли не весь один из своих еженедельных литературных обзоров. Курицын писал тогда: «Вот «Ногти» Михаила Елизарова. Распечатывать и читать обязательно. Заглавная повесть сборника, который готовит «Ad Marginem». Теперь подробности. Сборник Елизарова вообще-то уже выходил тысячным тиражом в Харькове. Его прочёл писатель Петя Алешковский, сотрудник «Книжного обозрения», восхитился и поместил в «КО» колонку о том, что новый Гоголь явился. Я, признаться, Алешковскому не поверил (как критик он для меня внове, особого внимания своими нон-фикшнами пока не привлёк), подробностей выяснять не стал. Но тут ушлые парубки Иванов и Котомин вступают с той же ноги: гений из Харькова…
Про гениальность, конечно, не нам решать, но и на мой взгляд короткая повесть «Ногти» – сочинение выдающееся. Навороченная притча о двух воспитанниках интерната для умалишённых, которых, впрочем, поместили туда не столько за дебилизм (парни вполне в себе, алфавит разбирают не хуже маргинемов), сколько за уродства. Один (горбун Глостер) обладает фантастической физической силой и вдруг обнаруживает в себе музыкальный талант, второй (Бахатов) грызёт ногти, чешет в кровь грудь и рвёт газеты на мелкие клочки: колдует. Отгоняет злых духов от первого. Редкий пример настоящей мистики (скоро, впрочем, «Амфора» выпустит «Страх» Постнова), в фотографической стилистике и с яркой раскраской детских кубиков выписанный мир униженных и оскорблённых, жуткие сцены «свадьбы-любви» Глостера, голливудский последний кадр: нажимайте на «принт»!
В сборнике будут и другие тексты Елизарова, один из них напечатан на «Опекуне» (страннейший, кстати говоря, ресурс; гляньте). Он стократ слабее. Там неплохое – хотя и откровенно сорокинское – начало, но потом идёт какая-то лажа.
А «Ад Маргинем», похоже, напало на новую медную жилу: перепечатывать массовым (хоть по 5 тысяч) тиражом и делать статусными книжки, которые выходили незаметной сапой. До Елизарова так было с «Бананом» М.Иванова. Раньше «по краям» предлагалось мыслить, теперь там подбираются новые таланты».
Парадокс, но макабрическая повесть Елизарова «Ногти», рассказывавшая о парадоксальных приключениях двух олигофренов с недюжинными способностями, пришлась по вкусу и либералам, и почвенникам. Патриоты оценили ностальгию молодого автора по соцреализму. А демократы похвалили его за стремление к сюру. Но точней всех выразился Александр Кабаков. Он заявил, будто Елизаров – «ну такой, в общем, Сорокин» («Литературная газета», 2002, № 39).
В 2003 году режиссёр-хореограф Александр Пепеляев переложил елизаровскую повесть «Ногти» в своём театре «Кинетик» на язык хореографии. Как однажды признался Пепеляев, «я купил книгу Елизарова, как только она вышла, и почти два года носился с идеей поставить по ней спектакль. Сразу задумал мультимедийный проект – только так можно передать фантасмагорию, парадоксальность и резкость современного текста. Мне не нужно было следовать сюжету, философские и культурологические, какие-то личностные ассоциации гораздо важнее. В повести Елизарова есть боль и человеколюбие, но в то же время есть и сарказм, и цинизм. Те полярные сочетания, которые мы не так давно начали открывать в книгах Сорокина и Соколова» («Известия», 2003, 6 сентября).
Как интеллектуальный триллер критика восприняла вторую книгу Елизарова – роман «Pasternak». Газета «Книжное обозрение» добавила, что это «православный боевик с элементами достоевщины и тарантиновщины». Итоги дискуссий подвёл Владимир Бондаренко. Он заявил: «Сквозь весь набор авангардных литературных приёмов, сквозь филологичность текста и густую эрудицию молодого писателя, не уступающего ни Умберто Эко, ни Милораду Павичу, идёт яростная защита незыблемых вековых духовных ценностей русского народа» («День литературы», 2003, № 7).
Увы, сплошное разочарование у публики вызвал изданный в 2005 году сборник рассказов Елизарова «Красная плёнка». Хотя нет. Кажется, пусть один, но сочувственный отклик всё-таки был. Он вышел из-под пера Анны Кузнецовой. Молодая рецензентка констатировала, что данный «сборник рассказов столь широкого тематического и жанрового диапазона – от зарисовки армейского госпиталя перестроечных времён, через картину сознания бывшего малолетнего узника еврейского гетто выходящих к товарного вида страшилкам под Сорокина, – что феномен заслуживает изучения. Проступает трагичная картина поисков современным молодым прозаиком – темпераментным, литературно одарённым (в условиях полной закомплексованности жанровыми и стилизаторскими задачами дар находит выход в эпитеты и сравнения, которые здесь точны и художественны), но правоверно приверженным моде и ориентации на успех – своего места в современной жизни, где всё решают высокие технологии, а художественный мир – устаревшая категория. Место это – на рынке. В супермаркете» («Знамя», 2005, № 10).
Другие же рецензенты были категоричны. Они «Красную плёнку» не приняли. В ней оказалось много эпатажа. Елизаров решил продемонстрировать поразительную страсть к человеческим патологиям. Но ладно, если б ему удалось что-то новое открыть. Ведь ничего нового он в «Красной плёнке» не сказал. Если кумир писателя – Владимир Сорокин после «Голубого сала» изменился чуть ли не на сто процентов, то Елизаров в «Красной плёнке» застыл на уровне «Ногтей».
Похоже, Елизарова яростная критика «Красной плёнки» сильно задела. Он долго думал, чем бы этаким удивить всех своих недоброжелателей. В итоге его ответом стал роман «Библиотекарь».
Мне кажется, рассматривать эту книгу как художественное произведение бессмысленно. Вряд ли кого из читателей так уж тронула судьба её героев, которые в свои неполные тридцать лет страшно тоскуют по книгам какого-то позабытого советского писателя Дмитрия Громова. И по стилю «Библиотекарь» – это далеко не Сорокин. Тут скорее права Анна Наринская, которая по прочтении романа решила: «Господину Елизарову, безусловно, далеко до сорокинской стилизаторской мощи. Его попытки воссоздать «громовскую» прозу ограничиваются «смешинками в глазах председателя» и упоминанием «хлеба в валках и зерна на токах» и заставляют читателя только грустно вздыхать, представляя себе, какой смешной и в то же время точный пастиш сочинил бы на этом месте автор «Голубого сала». Зато Елизаров обскакал Сорокина в такой ценной по нашему времени вещи, как пафос. Там, где маститый писатель занимался идеально выверенным, но пародийным препарированием советской стилистики, молодой литератор молитвенно склоняет колени. В его умилении «АБВГДейкой» и «музыкой Пахмутовой, словами Добронравова» при всех необходимых на этом месте в приличном обществе кавычках чувствуется дефицитная нынче искренность. Вместо насмешки и кукиша в кармане – добрая улыбка, пусть и не без примеси печали, и рука на сердце» («Коммерсантъ», 2007, 9 июля).
В чём же тогда сила елизаровского «Библиотекаря»? Исключительно в идеологической оболочке. Писатель сочинил не роман, а свой вариант спасения страны. В нём, видимо, пропал талант политолога, точнее – конспиролога.
Кому интересно, добавлю: сам Елизаров уже давно живёт на три дома: в Харькове, Москве и Ганновере.
В. ОГРЫЗКО

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.