Где ж коровка наша? – Увели, мой свет!

№ 2008 / 15, 23.02.2015


Большинство из нас помнит, какой кормушкой были при совке единые как «Ленин и партия» Литературный фонд и Союз писателей. Владимир Войнович исчерпывающе описал логику их деятельности в рассказе «Шапка». Мы ненавидели это и ждали, что рухнувший режим наведёт в распределителе никого не унижающий порядок. Однако, увы…
Когда наступил 91-й год, первым шоком для меня было появление в качестве лидера «либеральных писателей» совсем уж «не писателя» Юрия Черниченко. Он собрал в кабинете членов бюро секций и объявил им как золотой рыбке о трёх желаниях: «Чтобы в кабинете у него стояла вертушка. Чтобы его ничем не беспокоили. И чтобы он здесь бывал как можно меньше». Остальные подробности жизни творческого союза его не занимали. Будучи членом бюро секции драматургов, лично я сразу почувствовала себя чужой на этом «празднике жизни» и сложила с себя скромные полномочия.
В том же году неведомая сила занесла меня на заседание Литфонда. Я была на 17 лет моложе и на 17 лет наивней, чем сейчас, и посему онемела от восторга, когда рядом опустился в кресло Окуджава. Прошло пять минут, кумир выпрыгнул из кресла, как заведённый ключиком, и безумно заорал: – Нельзя давать дачу Воронову! Не смейте давать дачу Воронову! Воронов не должен получить дачу!
Орал маэстро так, словно от этого зависела судьба его детей и его страны. А в промежутках между ором он заглатывал таблетки, тяжело дышал и серел лицом. В финале Окуджаву увезли на скорой с сердечным приступом и полученной дачей в зубах. Если бы я не сидела рядом, то никогда не поверила бы в подобную историю. Кумир кубарем слетел с лестницы моих иллюзий.
А впереди был сюжет о передаче свыше 2 га земли в посёлке Жаворонки для создания коттеджного посёлка работников театра «Школа современной пьесы». И в списке работников театра почему-то оказались и Булат Шалвович Окуджава, и Анатолий Борисович Чубайс. Впереди была и история про конфликт Минкульта с Чубайсом, когда вдова Окуджавы требовала кроме дачи под музей ещё и квартиру на Арбате. А Чубайс не мог сказать «нет», потому что последнее стихотворение Окуджавы было посвящено лично ему.
Я подумала, что если жажда собственности настолько меняет поведение «дворянина арбатского двора», то что же она сделает с остальными? Короче, мой интерес к деятельности литфонда и союза писателей на долгие годы был погашен отвращением. Возродила его через семнадцать лет статья «Не продаётся вдохновенье? но можно собственность продать…» на сайте «Стрингер».
Оказывается, пока сидящие возле недр делили межу собой наши общие недра, сидящие возле литфондовской собственности делили наши общие литфондовские закрома. Продали, сдали и уничтожили все дома творчества, поликлинику, детский сад… и заселили собой, приятелями и пилотами якутских авиалиний переделкинские дачи.
Когда человек обнаруживает, что у него украли кошелёк, он инстинктивно кричит «держите вора». Однако стоило мне разместить статью из сайта «Стрингер» на своём официальном сайте, как ваша газета № 13 опубликовала статью Светланы Василенко «КТО ПРАЗДНУЕТ ТРУСА». Не обсуждая тему неспособности писателя, коим считает себя Светлана, озаглавить статью по-русски, перейду к комментарию текста.
«И Иван Бездомный (интересно, кто спрятался за этим псевдонимом), и перепечатавшая эту мерзость на своём сайте Маша Арбатова, которая только что совсем недавно довела до инсульта своими публикациями опять же на своём сайте прекрасную пермскую писательницу Нину Горланову» – пишет Светлана Василенко.
Разъясняю, моё эпистолярное участие в садо-мазохистской истории отношений Нины Горлановой с соседями по коммуналке закончилось советом Светлане Василенко уступить Нине как более талантливой и нуждающейся либо прихваченную литфондовскую дачу, либо прихваченную внуковскую мастерскую. Зачем Светлане так много? Допускаю, что Василенко считает это заявление причиной инсульта. Более подробно темой обсуждения здоровья Нины Горлановой не владею.
«Я прямо об этом написала Арбатовой, что она обслуживает интересы власти, где приветствуют серость и бездарность, а всё талантливое уничтожается, и она взялась травить и меня» – продолжает Светлана. Объяснять не слишком образованной Светлане, как устроены четыре ветви власти, и спрашивать, в какую из них меня вписало её больное воображение, бессмысленно.
Особенно после того, как на конференции в Индии Светлана вышла перед всем индо-славистским миром, и, делая, как ей казалось, «научный доклад», заявила, что «постмодернизм открыл критик Курицын». Ладно мы, даже индусы покраснели сквозь смуглую кожу. Спешу довести до сведения чиновницы Светланы Василенко, что среди известных мне представителей власти, по мнению Василенко приветствующих «серость и бездарность» и не имеющих диплома Литературного института, нет ни одного, способного на подобную пещерную выходку.
О литературном таланте чиновницы мне известно довольно мало, в далёкой юности читала скромную повестушку Василенко, с тех пор проявлений таланта не видела и не слышала. Плоды её творчества никогда не издавались большим тиражом и не шли широким экраном; что называется, «одна из многих».
Да и статья в «Стрингере» была не литературоведческой, а экономико-криминальной, и воплями о наезде на талант довольно трудно заглушить простенький вопрос статьи: «Каким образом сотрудница Светланы Василенко, чиновница Абаева, не издавшая ни одной книги, стала обладательницей переделкинской дачи?»
«Так же уничтожали Татьяну Бек, и уничтожили» – продолжает Василенко в своей статье. Лично я последние 15 лет видела Таню только по телевизору, и в Пен-клубе никогда не состояла. «Так одну за одной (они выбирают женщин, как более всё же эмоциональных) выбивают из жизни и литературы. Отвечать на всю эту грязь очень не хочется, потому что это только раззадоривает некоторых оппонентов» – уговаривает Светлана.
Что до градуса её «эмоциональности» и особенностей воспитания, то пермская газета поместила эпитеты Василенко, обращённые ко мне и не нуждающиеся в комментариях: «…впереди этой стаи атаманша-бандерша, удалая Маша-хромоножка». В своём блоге «ранимая» чиновница не величает меня иначе, чем «Маша Арбатова, эта баба Яга русского феминизма». И заметьте, вся эта истерика только в ответ на один вопрос: «Где дачи, Зин?»
Далее Василенко жалуется, что «столичная либеральная интеллигенция празднует труса». Отвлекаясь от безвкусицы данной стилистической конструкции, спешу поинтересоваться, кого именно Василенко, вряд ли способная дать внятное определение понятию «либерализм», имеет в виду?
В тот момент, когда Черниченко требовал «либеральной вертушки для либерального писательского сообщества», московские писатели разбежались на два лагеря. Идеологического смысла в этом было ни малейшего, поскольку союзы были заняты не творческими вопросами, а «денежно-вещевыми». Смысл был в том, чтобы ухватить свой кусок собственности и грантов от лица писателей, и свить себе из этого буржуазное гнёздышко, состоящее из дач, путёвок, представительских поездок за границу и прочего чиновничьего навара.
Либералы осели в одной комнате под эгидой Риммы Казаковой; почвенники – в соседней под эгидой Владимира Гусева. Лично я, естественно, оказавшись в либеральных рядах, за последние 15 лет не заметила внутри сообщества никаких признаков деятельности. Не поверите, но за все эти годы лично меня ни разу не пригласили ни на одно собрание творческого союза, что является грубейшим нарушением устава. Находящийся в подобной стагнации творческий союз фиктивен, недееспособен и не транспарентен.
За последние 15 лет, объездив уйму театральных премьер в России и за рубежом, издав около тридцати книг и получив достаточное количество премий, я не имела за свои взносы от союза ничего, кроме справки о том, что являюсь его членом. Так с чего столичной либеральной интеллигенции вступаться за Светлану Василенко, нахимичившую с дачами, если либеральный союз писателей Москвы сам по себе либо фикция, либо непрозрачный кусок пирога для ограниченного числа лиц?
На конференции московского Литфонда, который мудро помирил левых и правых, я напомнила, что к 2008 году левые и правые закончились даже в российской политике. Либеральные партии технично разворовали всё, что попалось под руку, дискредитировав бренд; а консерваторы от безысходности бросились защищать права человека.
И в данной идеологической реальности существование двух идеологически разных союзов писателей, это карикатура, застревание мозгами в девяностых, прикрытие финансовых интересов, страх остаться без чиновничьего кресла… Короче, всё, что угодно, кроме отражения реальных интересов реальных писателей.
Мою идею прихода времени «собирать камни» поддержал Феликс Кузнецов; заседание Московского литфонда обратилось к союзам с просьбой объединиться и прекратить разборки между собой и местечковые игры внутри. И что? Воз и ныне там…
Все деньги, собирающиеся в бюджет литфонда, принадлежат писателям и только писателям. Чиновникам принадлежат только их зарплаты, открыто согласованные с общим собранием. Остальное – на общих основаниях. Но вопрос распределения лифтондовской собственности усложняется отсутствием хоть какой-то концепции.
При совке литфонд обслуживал верных режиму. Сейчас предстоит решить, помогает он самым нуждающимся, самым талантливым, или же честно и поровну раздаёт всем сестрам по серьгам. В зависимости от этого, утверждённого общим собранием, и прописывается стратегия его деятельности.
И как только она будет прописана и утверждена, жителем писательской переделкинской дачи уже не сможет стать, как нам объявили на конференции, сын писателя Сартакова или бывший министр топлива и энергетики правительства Гайдара – Лопухин.
В финале статьи Светлана Василенко взывает к провинциальным писателям, «которые хотят и могут защитить свой Союз и своё право на свободу от пошлости и низости, которые навязываются нам Поляковым». Ума не приложу, что уж там «пошлого и низкого» навязывает провинциальным писателям Юрий Поляков, не посвящена в разборки Светланы Василенко и Юрия Полякова.
Но вот лично я советую провинциальным писателям потребовать через данную газету полной отчётности чиновницы Светланы Василенко и чиновника Ивана Переверзина о проделанной работе. С полным списком дач и литературных регалий проживающих на них персонажей, с полным списком загранпоездок и участников, с полным отчётом о строительстве каких-то загадочных домов и т.д.
В сегодняшнем виде любой союз писателей, это по сути акционерное общество, и любой акционер вправе потребовать абсолютной прозрачности предприятия. А писательский чиновник, это только нанятый менеджер, обязанный регулярно и подробно отчитываться о том, каким образом распределена собственность акционеров и ничего ли не прилипло в этом процессе к его пальцам.Мария АРБАТОВА 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.