Словесные безобразиЯ

№ 2008 / 28, 23.02.2015

Так получилось, что в течение нескольких дней мне на глаза попадалась школьная тетрадь и книга в форме общей тетради, у которых на обложке была надпись «Русский язык».

Так получилось, что в течение нескольких дней мне на глаза попадалась школьная тетрадь и книга в форме общей тетради, у которых на обложке была надпись «Русский язык».
Обложка тетрадки, видимо по замыслу креативщиков типографии, должна была поразить псевдоподростковым колоритом: на вычурно чёрном фоне в правом верхнем углу белыми буквами красуется надпись «русский язык», по центру в стиле неумелого граффити – злобно оскалившаяся фигурка человечка а-ля «палка-палка, огуречик» с красным крестом, рядом фигурка собаки-волка с развёрстой пастью и высунутым красным языком. Чуть ниже этой композиции надпись по латыни: «Ех lingua stulta incommoda multa» с переводом «от глупого языка большие неудобства». Не думаю, что при этом следует хвататься за голову и без конца шептать: о времена, о нравы! Это попросту образчик безвкусицы и халтуры, курьёз. В магазине, где я купил этот шедевр, мне сказали, что сей товар особым спросом не пользуется. Однако создатели, вероятно, на что-то рассчитывали, затевая подобную дизайнерскую провокацию.
Понятно, чтобы втюхать товар, нужно настроить его на определённую целевую аудиторию. Вот и пытаются подстраиваться, говорить на языке подростков, как его понимают. Вклиниваются на их волну, заигрывают с ним, что довольно часто выглядит крайне сомнительно и будет этими же подростками осмеяно. Это пошло, потому как не искренне. То же крылатое выражение может быть различным образом трактовано и ассоциативный ряд выстраивается в направлении, что «глупый язык» – это русский язык. К этому выводу создатели обложки подталкивают, что называется, «по приколу».
Кстати, в этой же стилистике втюхивание товара «по приколу» сейчас очень популярно у чиновников минобразования страны и пока никто им не даёт по рукам. Они с тупым упорством проводят систему реформирования школы, совершенно не беря в расчёт мнения специалистов. Вот она, довольно яркая иллюстрация о верховенстве менеджеров и юристов в нашем мире. Есть такое понятие, как профнепригодность, и совершенно непонятно, почему по этой причине до сих пор не распущено это ведомство. Но хватит о грустном.
Другой пример – книга Андрея Усачёва «Великий могучий русский язык» (издательство «Эгмонт», 2006). Издательство выпустило её в серии «Школа приколов» (помимо Усачёва в этой серии отметился также Артур Гиваргизов с книгой «Про драконов и милиционеров»).
Здесь достаточно удачной находкой представляется формат книги в виде общей школьной тетради с твёрдым переплётом на кольцах. Отличным дополнением к созданию законченного образа книги явились иллюстрации художника Елены Станиковой, которые имитируют рисунки школьников.
Организация не только целостного текстового, но и визуального образа, думается, сейчас крайне важно, ведь мир и информацию школьник воспринимает всё более зрительно, в виде готового и законченного кадра.
Создаётся ощущение сверстника, диалога с ним через посредство его тетрадки-дневника. Образ всезнающего, непогрешимого взрослого, который могучей скалой возвышается над «детским» пространством, выведено за скобки. Общение в основном строится на местоимении «мы». Здесь нет искусственного снисхождения до детского уровня, попытки сниженного разъяснения взрослых истин, а именно реализуется понимание того или иного явления самим юным читателем. В данном случае темой этой «лингвистической» книги является происхождение всем известных идиом. Сам смысл этого мудреного научного термина расшифровывается достаточно просто:Идиомы – это фразы,
Смысл которых – МЕЖДУ СТРОК.
Вы поймёте это сразу,
Если ВАРИТ КОТЕЛОК.
Объяснение крылатых выражений совершается на уровне стихотворных анекдотов. Однако автор не переходит грань, за которой – пошлость, профессионально балансирует на выбранной тональности разговора, кажется, нигде не оступившись.
В этой книге русский язык предстаёт в виде удивительных фразеологических парадоксов: брать быка за рога, курам на смех, наврать с три короба, подложить свинью, слон в посудной лавке и многих других. Это естественный «стёб», не натужный, который нам попытались произвести дизайнеры тетради, он взращён языковой традицией.
Общепринятые идиоматические выражения естественным образом входят в активный словарь школьника, обогащая его и не вступая в диссонанс с привычной ему молодёжной лексикой, как в нижеприведённом примере выражение «дать по шапке» с «до кучи». Проводится незаметная щадящая инъекция литературного языка юной поросли:Однажды Колька с Петькой
Стащили лук у бабки.
Я слышал, что за это
Им кто-то ДАЛ ПО ШАПКЕ.

И мы полезем к бабке
И наворуем репки…
Пусть нам дадут по шапке,
А может, и по кепке!

Ещё, на всякий случай,
Надёргаю морковки –
Пускай дают до кучи
Мне новые кроссовки!
Конечно, «Великий могучий русский язык» очень напоминает всевозможные азбуки, которые в переизбытке штампуются в настоящее время и уже успели набить оскомину. Но общий замысел книги, восприятие её как единого произведения от полиграфического исполнения, оформления, иллюстраций и, естественно, до собственно стихов Андрея Усачёва, выгодно её отличают и выделяют из общего ряда. На мой вкус, было бы неплохо добавить к стихотворениям краткую справку о происхождении представленных здесь идиом. Это было бы и просто любопытно школьникам, пригодилось им в процессе обучения, и они завершили общую композицию книги, раз уж она называется «Великий могучий русский язык».
Естественно, к книге Усачёва можно предъявить массу претензий. К примеру, нет чёткой ориентации на определённую возрастную группу читателя. Некоторые стихотворения явно уровня восприятия детей младшего школьного возраста, и с ними же соседствуют тексты, очевидно направленные на более старшего читателя, которому не надо расшифровывать значение фразы: «И Кафку читали ОТ КОРКИ ДО КОРКИ». Но ещё раз повторюсь, попытка создания целостного проекта сглаживает многие недостатки.
В интервью газете «Культура» Андрей Усачёв раскрыл свою позицию, на которой строится и замысел этой книги: «Слово – уникальная вещь, доступная любому. Рисовать может не всякий. Играть на музыкальном инструменте – тоже. Слово – уникальный инструмент, которым каждый с детства может пользоваться. Это вам не на арфе играть. Все словесные безобразия детям нравятся, потому что этот мир им тоже надоел. Им скучно. Они мечтают о дальних странах, потому что знают, что здесь живёт бабушка, а тут через дорогу не ходи – злая собака, а лучше бы слон поселился. Нам не хватает в жизни чудес, а всякая игра, превращение одной действительности в другую – это же чудо! Причём чудо общедоступное, которое ты тут же получаешь». Это общедоступное, обыкновенное чудо и нужно попытаться отыскать в вещах обыденных, на которые со временем перестаёшь обращать внимание. Глаз замылился, и его нужно умыть, устроив небольшое «словесное безобразие».

Андрей РУДАЛЁВ,
г. СЕВЕРОДВИНСК

---

Андрей Усачёв. Великий могучий русский язык (Эгмонт, 2006, серия «Школа приколов»)