ИзумлЯемсЯ вместе с Ольгой РыЧковой
№ 2008 / 30, 23.02.2015
До недавнего времени многие знали прозаика Марка Харитонова как автора романа «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича», за который писатель в 1992 году получил самую первую премию «Русский Букер». Витающие в облаках
До недавнего времени многие знали прозаика Марка Харитонова как автора романа «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича», за который писатель в 1992 году получил самую первую премию «Русский Букер». Теперь появилась возможность познакомиться с малой прозой писателя: в этом году в издательстве «Время» вышел сборник «Ловец облаков», включающий десять рассказов – «Вспышки ночной грозы», «Бунт», «Песчинки между страниц», «Дух Пушкина», «Как хороши, как свежи были розы», «Игра с собой», «Голуби и стрижи», «Седьмое небо», «Сеанс» и «Ловец облаков». Правда, литературными наградами книга не отмечена (может быть, пока), однако прочитавшие её убедятся, что Харитонов-рассказчик ничуть не уступает Харитонову-романисту.
Хотя, на первый взгляд, в персонажах и событиях, описанных в «Ловце облаков», нет ничего захватывающего. Это самые обычные, даже заурядные люди, чья жизнь состоит из каких-то бесцветных, не задерживающихся в памяти мелочей – как у бывшей библиотекарши Симы из рассказа «Как хороши, как свежи были розы». Оставшись одна после развода с мужем, перенеся серьёзную болезнь и получив инвалидность, она уже не может работать в библиотеке и продаёт газеты в уличном киоске: «День за днём слипались в одно неразличимое вчерашнее время, как слипались друг с другом, происходя непрерывно, отдельные мелкие события. Из-за этой непрерывности их трудно было разделить потом в памяти».
Тем не менее и такие «негероические герои» интересны и дороги автору. Причём эти маленькие люди, неприкаянные чудаки вызывают не просто жалость и сочувствие, но восхищение, поскольку среди «жизненной мерзости» умеют разглядеть нечто совершенно необычное – то, что называют чудом: «Всё было ясно, как омытый брызнувшим дождиком воздух, когда голоса очнувшихся птиц чисты и легки, и близким кажется свободное дыхание… Что-то шевелилось, бродило внутри, в уме, готовое сложиться в понимание, словно ускользавшее всю жизнь… Людям просто не всегда удаётся это почувствовать, соединиться с собственной жизнью. Вместо этого лезут мертвенные и мертвящие голоса: о наслаждениях, деньгах, о достижениях и победах. А люди сами боятся заметить это, понять». Не об этом ли писал когда-то Александр Блок: «Случайно на ноже карманном / Найди пылинку дальних стран – / И мир опять предстанет странным, / Закутанным в цветной туман»?
А некоторые персонажи Харитонова способны не только созерцать, а создавать чудесное и непостижимое. Например, главный герой рассказа «Ловец облаков» молодой художник Иннокентий – человек не от мира сего, о таких часто говорят – «витает в облаках». Иннокентий же не просто витает в них, но делает облака частью своих картин, наполненных свежим ветром и дающим ощущение самого настоящего полёта. Это не холсты с нанесёнными на них красками, а окна в тот самый ясный, свободный от суеты мир, способные изменить жизнь и зрителя, и самого творца: «Над деревьями из-за горизонта поднималось, увеличиваясь, большое круглое солнце. Оно заглянуло в проём, засияло всё ослепительней, наполняя его… Воздух звенел оглушительно. Иннокентий на миг зажмурился, приспосабливая глаза к сиянию. Перед ним во всю ширь открывалась картина, которую он мысленно рисовал всю жизнь, – последняя, счастливейшая картина. И он шагнул в неё с чувством сбывшегося освобождения».
Про драконов и людей
В том, что известный журналист-международник, писатель и телеведущий Всеволод Овчинников является специалистом-востоковедом, сомневаться не приходится: наверное, многие читатели сразу вспомнят его знаменитую, несколько раз переизданную книгу о Японии «Ветка сакуры», входящую в дилогию «Сакура и дуб». Хотя Овчинников многие годы проработал и в других странах, и не только восточных – например, в Великобритании. Однако в своей новой книге – сборнике документальных повестей «Человек и дракон» (М: АСТ: Восток – Запад) – писатель вновь обращает свой взгляд на Восток, рассказывая о жителях Китая и Японии.
Это не просто собрание очерков: не зря Овчинников считается создателем целого направления в журналистике – жанра психологического портрета зарубежных народов. Поэтому, уделяя большое внимание национальным обычаям и быту китайцев и японцев, автор рассматривает их сквозь призму бытия.
В первой повести «Человек и дракон» говорится о давней борьбе жителей Поднебесной с водной стихией, символом которой для них является сильный, умный и безжалостный дракон. Овчинников не ограничивается экскурсами в историю вопроса, показывая трудовые будни современных гидрологов, капитанов речных судов, строителей дамб: «Шофёр Чжан Чжижун торопливо курил возле своего МАЗа. Исполинские самосвалы стояли наготове, чтобы в решающий момент ударить по дракону Жёлтой реки самым грозным оружием – бетонными пирамидами весом по пятнадцать тонн… Последнее время Чжижун по целым суткам не появлялся в общежитии. Начальник автоколонны всякий раз повторял водителям старинную пословицу: «Войско учат тысячу дней, чтобы использовать его один час». Когда подобные репортажи с ударных комсомольских строек были коньком советской журналистики (нынешние акулы пера предпочитают описывать бурную личную жизнь олигархов, политиков и поп-звёзд).
В этом плане автор верен старым добрым журналистским традициям и даже, как встарь, кое-где противопоставляет «западное» и «наше». Скажем, в повести «Рождение жемчужины» отмечено, что «западная пресса дразнит воображение… недоступностью японских жемчужных промыслов, засекреченных, как атомно-ракетные центры». Однако, побывав на этих самых промыслах, Овчинников воочию убедился, что на самом деле «в зарождении жемчужин нет ничего потайного», и «секрет выращивания жемчуга никто не охраняет. В этом нет необходимости, так как украсть его нельзя…. Есть лишь чудо виртуозного мастерства, повторённое пятьсот миллионов раз в год. Есть лишь соединение циркового трюка и дерзкого медицинского эксперимента, поставленного на конвейер. Операторов, то есть людей, умеющих вводить ядрышко в тело моллюска, в Японии насчитывается двенадцать тысяч… Чтобы ядрышко стало расти, надо ввести его именно в то место, где моллюск терпел бы внутри себя этот посторонний предмет. Надо добиться ещё и того, чтобы раковина впредь откладывала перламутр не в своих створках, а именно вокруг этого инородного тела». Между прочим, Овчинников и сам попробовал оперировать раковины, но быстро понял, что делать это «без подготовки всё равно, что вырезать самому себе аппендицит, добросовестно выслушав объяснения врача, как это делается».
Повесть «Цветы сливы» посвящена особенностям китайской и японской кулинарии, которые, как ни странно, совсем непохожи друг на друга. А политический детектив «Горячий пепел» повествует о международной борьбе за атомную бомбу в 1930-е –1940-е годы.
Благодаря разнообразию тем и жанров «Человека и дракона» можно назвать своеобразным путеводителем по Востоку. И даже своеобразной энциклопедией, потому что книги Всеволода Овчинникова всегда основаны на документальных фактах, увиденных, услышанных и проверенных самим автором.
Сказка для детей бальзаковского возраста
Роман Джейн Фэллон «Ты свободен, милый!» (М.: Центрполиграф) просто идеально вписывается в понятие «летнее чтение» – на вечную любовную тему, с накалом страстей и почти хорошим концом, лёгкое и необременительное.
Но всё-таки это именно чтение, а не чтиво. Из сонма глянцевых мелодрам роман выделяется живым разговорным языком (в чём, несомненно, заслуга переводчика О.Н. Крутилиной), психологизмом и не самым шаблонным сюжетом. Обычно любовные истории, включая русские народные сказки, заканчиваются свадебным пирком, где по усам текло, а в рот не попало, а дальнейшая супружеская жизнь героев по определению счастлива и потому малоинтересна.
Здесь с совместной жизни всё только начинается. Правда, супружеством её назвать нельзя: пятидесятидевятилетний Мэтью бросает свою вторую жену Софи и двух дочек-подростков Сюзанну и Клодию и уходит к давней любовнице и бывшей секретарше Хелен, которая моложе его ровно на двадцать лет. Казалось бы, они должны быть счастливы, особенно Хелен, так долго мечтавшая просыпаться с экс-боссом в одной постели, а не ограничиваться короткими интимными свиданиями три раза в неделю по вечерам (жене Мэтью, разумеется, врал, что задерживается на работе).
Увы, идиллии не получилось. Наверное, каждый хотя бы раз в жизни испытал это чувство разочарования, когда столько времени и сил потрачено на достижение такой, казалось бы, желанной цели. И вот она, наконец, достигнута, но вместо ощущения счастья появляется мысль: «А зачем всё это, собственно, нужно?» Так произошло и с главной героиней: «Каждый день Хелен узнавала о Мэтью много нового. Как правило, открытия были не особенно приятными. Оказывается, он красил волосы. Честно говоря, она догадывалась об этом, но потом увидела на полочке в ванной бутылочку краски для волос «Для мужчин» и поняла, что он отбросил всякое притворство – во всяком случае, перед ней.
Он носил тапочки. Не шлёпанцы и не старые мокасины, а именно тапочки. С меховой опушкой.
Он шумно зевал. Почему она раньше не замечала, Неужели за четыре года он никогда не зевнул при ней? А может, просто сдерживался, подавлял себя, понимая, что подобная невоспитанность раздражает?
По вечерам, прежде чем лечь спать, он готовил себе одежду на завтра. Хелен сама не понимала, почему эта привычка Мэтью так её бесит…»
Хотя это цветочки – ягодки пойдут, когда Хелен столкнётся с враждебностью дочек и прочих родственников своего возлюбленного, осуждением сослуживцев (пусть она уже не секретарша Мэтью, но они работают в одной фирме), хроническим нежеланием Мэтью считаться с её мнением и т.д. и т.п. Кроме того, героиню снедает любопытство: ей страсть как хочется познакомиться с Софи. Что она и делает, инсценировав случайное знакомство и представившись сопернице под именем Элинор. Постепенно они становятся подругами, и уставшая от Мэтью Хелен-Элинор начинает давать Софи советы, как вернуть мужа в семью. А та и не догадывается, что новая приятельница – не кто иная, как проклятая разлучница. «Бывают же на свете такие стервы! Отбивают чужих мужей… Я ненавижу её. Я даже её не знаю, но я ненавижу её…» – признаётся Софи в порыве пьяной откровенности.
Но если такая «комедия положений» ещё представима и в какой-то мере правдоподобна, то появление Сонни – сына Мэтью от первого брака – переводит роман в разряд фантастики. Дело не в том, что Хелен, через Софи познакомившись с Сонни, начинает испытывать к нему сильную симпатию и более того. И не в том, что её чувства оказываются взаимны. Поразительно другое: Сонни – ровесник Хелен, но до 39-ти лет этот сногсшибательный красавец и умница и к тому же бизнесмен ни разу не обзавёлся семьёй. Более того: у него даже нет постоянной гёрлфренд. А когда Хелен, сгорая от стыда, врёт Сонни про своего мифического друга Карло (не признаваться же симпатяге, что у неё роман с его папочкой!), то слышит в ответ: «Наверное, стоит проверить, как мы сработаемся в ближайшие несколько недель . И потом, когда мы уже не будем работать вместе и у вас больше не будет бойфренда – возможно, я сделаю вторую попытку…» Вот такая прямо-таки лебединая мужская верность, которой в жизни, увы-увы, не сыскать.
С другой стороны, красивая сказка может прийти на помощь нашим женщинам бальзаковского возраста, которым со всех сторон внушают, что после двадцати пяти на брачном рынке ловить уже нечего и некого. А после прочтения романа возникает пусть слабенькая и призрачная, но надежда – «а вдруг?!» И даже если ей не суждено сбыться, наверное, лучше прожить вторую половину жизни, глядя в будущее с оптимизмом, а не с обречённостью – как сказал классик, «тьмы низких истин нам дороже,/ нас возвышающий обман». А классики, как мы знаем со школьной скамьи, всегда и во всём правы.
Ольга РЫЧКОВА
Добавить комментарий