НеЧЁтнокрылый

№ 2008 / 41, 23.02.2015

«Павел Челищев – принц рюриковой крови», – прочёл я в каталоге выставки своего двоюродного деда в 1957 году, когда мне было 15 лет, а ему навсегда 58. Это неточность перевода. На самом деле род Челищевых относится к нетитулованным потомкам Рюрика. Князь (по-английски «принц») в данном случае означает просто «потомок». Будучи внуком сестры Павла Фёдоровича, я с детства знал, что мой двоюродный дед эмигрировал в 1920 году с армией Деникина, сжимая в руках единственное имущество – узелочек с красками. Говорить об этом было не принято. Дворянское происхождение и заграничное родство не жаловались, а порой и преследовались властями. Моя мама – любимая племянница Павла Челищева – всячески скрывала свои рюриковско-челищевские корни. И только сейчас, в 65 лет, я узнал что Павел Фёдорович служил картографом в армии Деникина и вычерчивал Сивашские укрепления.
В 14 лет в 1956 году я получил письмо из Италии. «Павлик» (так называют его в нашей семье) приветствовал начало моей поэзии. Особенно ему понравились строчки о мамонтах: «Это просто мамонты прокричали, / но ведь их всё равно никогда не услышат люди». Позднее я узнал, что младенец, летящий головой вниз из глубин космоса в виде древа жизни на его знаменитой картине «Игра в прятки» – это отклик Павла Челищева на моё рождение в 1942 году. Ведь своей семьи у него не было и не могло быть из-за нетрадиционной ориентации. Я был единственный продолжатель этой ветви рода Челищевых. В том же году картина была экспонирована в Нью-Йорке вместе со знаменитой «Герникой» Пикассо в Музее современного искусства. Большинство опрошенных посетителей отдавали предпочтение картине Павлика «Каш-каш», или «Игра в прятки». Вокруг толпились дети и часами высматривали все новые детские фигурки, спрятанные в листве и в коре мирового древа. Чёрно-белую репродукцию вынула из продолговатого конверта моя тётушка, сестра Павлика, вернувшаяся из концлагеря. Меня-то больше всего заинтересовали американские марки. А Мария Фёдоровна заплакала, увидев в центре картины себя. Я тоже узнал её в женской фигуре, бредущей в глубь картины вослед за летящей бабочкой. «Мы так любили с Павликом ловить сачком бабочек в Дубровке».
Из Дубровки Калужской губернии Жиздринского уезда всех Челищевых выселили по личному распоряжению Ленина в течение суток. Посадили на подводу и увези в никуда. Любовь к бабочкам у Марии Фёдоровны осталась навсегда. Она вышивала их в концлагере для начальства. Кровь из пальца просачивалась сквозь протёртый напёрсток и портила вышивки. И вот теперь она узнала эту бабочку на картине. «А вот этот младенец – ты. Павлик, несмотря на военное время, получил весть о твоём предстоящем рождении. Тогда с Америкой по приказу Сталина установилась почтовая связь, и я написала Павлику, что скоро наш род продолжится».
Картина и сейчас находится в Музее современного искусства в Нью-Йорке. К сожалению, её убрали в запасники. Зато в Третьяковке наконец-то вынули из запасников такую же огромную «Феномену» – картину 1938 года, тоже созданную в Нью-Йорке. Среди множества почти карикатурных, в духе Босха, персонажей – современники Павлика, с которыми его связала судьба: Игорь Стравинский, Гертруда Стайн.
Гертруда Стайн первая обратила внимание на молодого «боярина Павлика» и приобрела его картину «Корзинка с клубникой», с которой и началась живописная слава Павла Челищева. Гертруда Стайн посвятила Челищеву свой знаменитый моностих: «О роза ты роза ты роза ты роза». Дело в том, что первый живописный период Челищева именовался «розовое безумие». Но розовый цвет – это ещё и знаковый фон ордена розенкрейцеров.
Игорь Стравинский, агностик, с некоторой иронией отзывается о розенкрейцере и мистике, цитирующем Гор-Апполона художнике и аристократе Рюриковиче, оформлявшем его балет «Орфей». Композитор пишет, что Павел Челищев верил в целебные свойства нитки из красной шерсти вокруг запястья. Красный цвет он связывал с энергетикой Марса.
«Где вы видели, чтобы у ангелов крылья росли из груди? – спрашивали у Павлика. – «А вы часто видели ангелов?» – парировал он.
Первый балет он оформил по своему замыслу в труппе Дягилева. Танцевальная феерия «Ода» сопровождалась космическим гимном Ломоносова на музыку Николая Набокова, двоюродного брата знаменитого прозаика, в то время никому ещё неизвестного. Главную партию танцевал Сергей Лифарь. Балет ставил знаменитый Мясин. «Ода» провалилась. «Я открыл дверь в мироздание, но никто в неё не вошёл», – написал Павлик. «Придёт время, все поймут и все услышат», – сказала Гертруда Стайн. Сегодня это время приходит. Сначала в 1973 году я получил в наследство автопортрет Павла Челищева, его акварели и эскизы. Теперь эти работы экспонируются в галерее «Наши художники» на Рублёвке. А недавно в Россию в частную коллекцию стали возвращаться картины Челищева из серии «Рай», или «Ангельские портреты».
Здесь всё светится и переливается, как в магическом кристалле. Я не знаю, был ли Павел Фёдорович розенкрейцером официально. Могу лишь засвидетельствовать множество мистических соответствий. На нашем фамильном гербе изображено копьё родоначальника – Ричарда Львиное Сердце, поражающее перевёрнутый вниз полумесяц. Розенкрейцеры ведут своё начало от крестоносцев и считают Ричарда своим покровителем и магистром. Ему я посвятил двустишие: «Пал один / паладин».
Первый Челищев прибыл на Русь к Александру Невскому от двора Курфюрста Люнебургского, потомка Ричарда, и, приняв православие, разрабатывал стратегию Ледового побоища. Далее видим Челищевых, породнённых с Иваном Калитой через брак с его крестницей и племянницей. На гербе Челищевых рядом с копьём Ричарда три страусовых пера и по бокам две победные фанфары. Это напоминание о Михаиле Бренко-Челищеве, двоюродном брате Дмитрия Донского и его оруженосце. Он погиб на Куликовом поле, переодетый в доспехи великого князя с великокняжеским шлемом и шишаком из трёх страусовых перьев. Куликовская битва произошла 21 сентября по новому стилю, в будущий день рождения Павла Челищева. В 18-м веке Челищевы основывают ложу Розенкрейцеров вблизи своего имения под Рыбинском в Ярославских лесах. При этом один из Челищевых не только Великий Магистр ложи, но и директор департамента артиллерии. Я узнал об этом из книги другого Челищева, писателя и розенкрейцера Владимира Линденберга (Челищева) «Три Дома». Книгу передал мне поэт Алексей Парщиков с дарственной надписью от немецкого издателя Казака.
Владимир Линденберг-Челищев принадлежит к другой ветви нашего рода, породнённой с Баратынским и Гончаровой (Пушкиной). Линденберг, так же как Павлик, эмигрировал в Германию в 1920 году. Там он стал известным писателем, пишущим по-русски и по-немецки. Гитлер преследовал розенкрейцеров, и Владимир Линденберг оказался в концлагере. Но его характер нисколько не ожесточился после суровых испытаний.
В верхней части герба рода Челищевых императорская корона в окружении трёх королевских лилий. Это воспоминание о посольстве Челищевых в Царьград, которое вернулось в Москву с Софьей Палеолог, породнившей князей Московской Руси со всеми европейскими дворами, и с громадной библиотекой, известной позднее как библиотека Ивана Грозного.
Так или иначе, но в картинах Павлика оживает по-новому традиционная символика ордена розенкрейцеров, соединяющая крест и розу – небо и землю. В своей послевоенной переписке с моей тётушкой Марией Фёдоровной Павлик пишет, что ему удалось открыть новую, ангелическую перспективу в живописи. Она отличается от леонардовской тем, что взгляд охватывает мир изнутри и снаружи одновременно. Космос оказывается внутри человека, а не снаружи, как в обыденной жизни. Не удивительно, что Павлику очень понравились такие строки из моей очень ранней поэмы:Я вышел к себе
Через-навстречу-от
И ушёл Под
Воздвигая Над
Это и есть ангелическая перспектива. Мотивы живописи Павла Челищева не покидают мою поэзию. Я назвал его Нечётнокрылым Ангелом.Эти крылья справа спереди сзади
это только одно крыло
преломлённое во всех пространствах
где нечётнокрылый улетает
крыльями внутрь
здесь тайна твоя и моя
с нечётным количеством крыльев
В четырёх измереньях души
сплетают раковин уши
Не покидай меня
мой ангел нечётнокрылый
чтобы летел я на крыльях высоких
врат
чтобы они открывались
как складываются крылья.Константин КЕДРОВ