ПЕРЕВОД: ЯЗЫК И КУЛЬТУРА

№ 2008 / 42, 23.02.2015

В России сейчас ежегодно издаётся более ста тысяч названий книг. В этом книжном океане существенная доля приходится на переводную литературу. Но какую? Лидируют переводы с английского, французского и немецкого языков. В России сейчас ежегодно издаётся более ста тысяч названий книг. В этом книжном океане существенная доля приходится на переводную литературу. Но какую? Лидируют переводы с английского, французского и немецкого языков. А вот переводная литература, представляющая творчество писателей стран СНГ, занимает на рынке даже не считанные проценты, а какие-то крохи. В этом плане мы уступаем даже норвежским переводам. Если с норвежского языка в России ежегодно переводится и издаётся до 35 – 40 названий книг, то с языков стран СНГ – всего 30 – 35. Грубо говоря, отмечаются лишь следы. Нужны ли после этого какие-либо комментарии?
Чтобы как-то изменить сложившуюся ситуацию, в Ереване вот уже два года подряд проводятся Форумы переводчиков стран СНГ и Балтии.
В прошлом году тема форума звучала так: «Перевод как гравитационное поле взаимопроникновения культур». Тогда акцент был сделан на теоретический анализ имеющихся проблем. В этом же году приоритеты изменились. Второй Форум был посвящён теме «Перевод: язык и культура». Все говорили в основном о практике. Итогом дискуссии стало создание сайта переводчиков стран СНГ и Балтии (www.twunion.org). Кроме того, начата работа над электронным и печатным словарями переводчиков стран СНГ.


ТЕНДЕНЦИЯ УПРОЩЕНИЯ
Александр БОЖКО,
чрезвычайный и полномочный
посол Украины в Республике Армения


– Известно, что вас чрезвычайно занимает Гомер. Почему?
– На Украине имя Гомера впервые было упомянуто ещё в тринадцатом веке в Галицко-Волын-ской летописи. Древний историк, говоря о Гомере, имел в виду Троянскую войну и историю с похище-нием Елены Прекрасной. Вообще, все эти сюжеты волновали не одно поколение наших интеллектуалов. Другое дело: все по-разному пытались эти сюжеты истолковать. Вот был в девятнадцатом веке Ни-щинский. Он взял и перевёл Гомера в форме украинских народных дум. Ему почему-то захотелось ге-роев Гомера представить в образе казаков. Возможно, Нищинский считал, что так украинским кресть-янам будет понять Гомера намного проще. И только уже в двадцатом веке Борис Тен сделал классиче-ский перевод. То же самое у нас произошло и с «Декамероном». У нас есть классический перевод, ко-торый восполнил Василь Лукаш, и есть пересказ в исполнении Василя Шкляра.
– А вам чьи переводы ближе?
– Дело не в том, что мне ближе. Я говорю о тенденциях. Не может быть какого-то одного закос-тенелого подхода к переводам. Сегодня востребованы разные школы. Нужна и классика. Но нельзя с ходу отвергать и вольные переложения. Возьмите Шкляра. Что он сделал из «Декамерона»? В его трак-товке получился общественно вредный рассказ, который расшатывает устои морали, но при этом он учит оптимизму. Шкляр на первое место поставил иронию.
– Вы тоже много занимаетесь переводами. Над чем вы сейчас работаете?
– Когда-то я помог Овику Арутюняну перевести с украинского на армянский язык повесть Юрия Щербака «Маленькая футбольная команда». Здесь два слова скажу о Щербаке. Это в какой-то мере знаковая фигура в украинской литературе. По профессии он врач. Но известность ему принесли книги о Чернобыльской трагедии. А Овик Арутюнян имел славу специалиста по чешской поэзии. Так вот с той поры, когда мы сделали перевод повести Щербака, прошли десятилетия. Мир сильно изменился. И я пишу теперь подробные комментарии. Я хочу воссоздать фон, на котором рождалась повесть Щербака. Мне кажется, это будет интересно.


АБСУРД НЫНЕШНЕЙ ЖИЗНИ
Маквала ГОНАШВИЛИ,
председатель Союза писателей Грузии

Сначала Маквала Гонашвили покорила своей любовной лирикой сердце патриарха гру-зинской литературы Чабуа Амирэджиби. Потом её стихи пронзили русских поэтов Олесю Нико-лаеву и Владислава Артёмова.

– Олеся Николаева и Владислав Артёмов – это мои лучшие переводчики, – признаётся Маквала Гонашвили. – Я сейчас подготовила к изданию сборник «Цветик-семицветик», для которого отобрала свои семь лучших стихотворений. Мне захотелось напечатать их сразу на семи языках: родном грузин-ском, итальянском, русском, армянском, английском, украинском и французском.
– А что сейчас в вашей чернильнице?
– Пьеса. Отталкиваясь от сегодняшних грузинских реалий, я написала легенду, в которой в ска-зочной форме решила отразить весь абсурд нынешней жизни.
– А как же стихи?
– Если раньше я писала лирику, то сегодняшняя жизнь заставила меня удариться в политику и создать цикл политических стихов «Я скажу только правду».
– Какая политическая сила в нынешней Грузии вам близка?
– Никакая. Мне никто не симпатичен. Я жду прихода новых молодых политиков.


ХВАТИТ ЖИТЬ ОДНИМИ ВОСПОМИНАНИЯМИ

Нерсес АТАБЕКЯН,
переводчик

Кто из современных русских писателей популярен сегодня в Армении?
– Вы не обидетесь, если я отвечу: никто? Что вы хотите? Почти двадцать лет у нас не было переводческих контактов. Что происходило в эти годы в русской литературе, мы практически ничего не знали. Два десятилетия мы жили в основном одними воспоминаниями. Что далеко ходить за примерами? Я переводил в основном одних «шестидесятников». Все соки у меня выжали переводы Иосифа Бродского, Венички Ерофеева и Сергея Довлатова. Правда, сейчас ситуация стала понемногу меняться. К примеру, Левон Ананян заинтересовался прозой Юрия Полякова. Он недавно перевёл на армянский язык его повесть «Козлёнок в молоке».
Какие имена определяют сегодняшнее лицо армянской литературы?
– В поэзии это Грачас Сарухан, Размик Давоян и Хачик Манукян. А в прозе я бы назвал имя Левона Хэчояна. Он оживил для всех нас пятый век. Этот романист строит весьма интересные языковые конструкции. Он умеет сочетать архаику и современность.


МОЁ ТЕРПЕНИЕ ЛОПНУЛО
Максим АМЕЛИН


– Максим, кого вы сегодня переводите?
– Замечательные стихи «Мерани» великого грузинского поэта Николоза Бараташвили.
– Но их, по-моему, переводили уже бессчётное количество раз.
– Это верно. Но сами грузины утверждают, что адекватно эти стихи ещё никто не переложил. Почему-то никому до сих пор не пришло в голову перевести Бараташвили нашим пятидульником в стиле «Размахнись, плечо». А зря. Кстати, в этом плане не повезло не только Бараташвили. Что у нас раньше делали, к примеру, с Омаром Хайямом. Его переводили русским пятистопным ямбом. А пра-вильней было бы обратиться к полугекзаметру. Вольность – дело, наверное, неплохое. Но лично мне нравится работать в эквиритмической технике. Поэтому мои переводы Бараташвили точь-в-точь со-ответствуют ритму грузинского стиха. Я ведь не случайно, когда взялся за работу, поехал в Грузию, чтобы ещё раз почувствовать мелодию грузинской поэзии.
– Несколько лет назад вы объявили о своих планах заново перевести Гомера. Как продви-гается эта работа?
– Пока я сделал полторы песни. К дальнейшей работе я ещё не готов. Понимаете, когда за это дело взялся Гнедич, он не думал о хлебе, ему платили по четыре тысячи золотом в год.
– Но ключ к Гомеру вы уже нашли?
– Отчасти. Но всё прояснится, когда я переведу пять-шесть песен.
– В чём ваши подходы отличны от Жуковского или Вересаева?
– Жуковский сделал из «Одиссеи» роман в стихах. В его переводе многие строки не соответст-вуют оригиналу. Вересаев в этом плане был более добросовестен. Но его работа антипоэтична. В его переводе мало осталось поэзии. Я ведь, прежде чем взяться за Гомера, перевёл почти половину Пин-дара. Этого известного древнегреческого поэта ещё раньше переводил наш великий академик Гаспа-ров. Но что сделал Гаспаров? Он предпочёл подать Пиндара расслабленным верлибром. А я пошёл по другому пути. Мне захотелось, чтобы мои современники, взяв в руки томик Пиндара, могли как в древ-ности запеть. Я попытался сохранить музыкальный строй оригинала. В моих переводах каждая строка по слоговому составу соответствует строке оригинала.
– Вы раньше собственные стихи печатали в основном в журнале «Новый мир». А теперь публикуетесь преимущественно в «Знамени». Почему вы перешли в другое издание?
– Мне не нравится, как сейчас в «Новом мире» стали вести отдел поэзии. Анна Русс: это что – поэзия? Это скорее эстрада. Но окончательно моё терпение лопнуло, когда на страницах «Нового ми-ра» я увидел стихи Сваровского. И это при том, что в портфеле журнала месяцами, если не годами, ле-жат хорошие стихи. Я не понимаю, почему там маринуют, к примеру, Григория Петухова?
– Что из прочитанного в последнее время на вас произвело впечатление?
– Книга стихов Ирины Ермаковой «Улей». Мне кажется, Ирина нашла свою, особую трагически-ироническую ноту. Понравились мне стихи и молодого парня из Ногинска Бориса Ильина. И на удив-ление хороша книга железнодорожных рассказов Ольги Славниковой «Любовь в седьмом вагоне». Раньше словесному плетению Ольги очень не хватало жёсткой сюжетики. Теперь всё это появилось.


ФЕМИНИЗМ ДЛЯ МЕНЯ УЖЕ НЕ АКТУАЛЕН
Нина ГАБРИЭЛЯН


– В своё время вы были одним из лидеров российского феминизма. Сейчас продолжаете участвовать в феминистском движении?
– Вы уже в вопросе сделали хорошее уточнение: «в своё время». Да, я в молодости много зани-малась проблемами феминизма. Мне хотелось понять, что представляет женщина в современном ми-ре, особенно в области культуры. Я даже выпускала специальный журнал «Преображение». Я честно пыталась ответить на вопрос: «Существуют ли особенности мужского и женского стиля в литературе?»
– И какой же ответ? – Я остановилась на полпути.
– Почему?
– Я пришла к выводу, что пока у нас для такого исследования нет достаточного инструментария и не разработан язык описания.
– Хорошо, а что вообще побудило вас в молодости заняться феминизмом?
– Пока я писала стихи, для меня проблемы феминизма не существовало. Но стоило мне пере-ключиться на прозу, я поймала себя на мысли, что мне не хватает слов для выражения того, что я чув-ствую. Но сегодня для меня это уже не актуально. Я за эти годы нашла свою тропинку в прозе.
– Каким прозаическим произведением вы особенно дорожите?
– Своим или чужим?
– Естественно, своим.
– Рассказом «Пчелиный рой». Его героиня – пожилая женщина, которая в молодости сделала аборт и потом никогда не могла рожать. Я поместила её в гинекологическое отделение, в котором она, умирая от рака, стала вспоминать всю свою жизнь и вдруг представила свои роды, как в муках у неё появился неродившийся ребёнок. Этот рассказ вошёл в мой сборник «Хозяин травы», напечатан-ный несколько лет назад в издательстве «ЭКСМО».

– Над чем вы сейчас работаете?
– Хочу написать на современном материале повесть из жизни художников.
– Откуда у вас такой интерес к художникам?
– Это связано с моим новым увлечением. Я несколько лет назад вдруг обратилась к живописи. Мне понравилось работать маслом. Я ведь и до этого старалась постигать мир через цвет. Все мои стихи всегда строились не на звуковых, а на зрительских метафорах.
– Переводы не бросили?
– От переводов я сейчас практически отошла. Нет заказов. А раньше занималась этим делом много и с удовольствием. Я переводила и классику, и современников. Особенно интересно мне было переводить жившего в тринадцатом столетии глубоко религиозного поэта Костандина Ерзнкаци. По-нимаете: мы все раньше жили в атеистическом обществе, а Ерзнкаци дал возможность припасть к ре-лигиозным истокам.
– Появился ли, на ваш взгляд, в русской литературе новый лидер?
– Мне кажется, к литературе понятие «лидер» неприменимо. Я в таких категориях стараюсь не размышлять. Но если вы хотите, чтобы я назвала конкретные имена, то выделю Ларису Фоменко. Она сейчас временно живёт в Нью-Йорке и демонстрирует в прозе новые способы освоения реальности.


ЕДИНОЛИЧНЫЙ ЛИДЕР В АРМЯНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ОТСУТСТВУЕТ
Грачья БЕЙЛЕРЯН, переводчик

– Насколько хорошо сегодня в Армении знают современную русскую литературу?
– У нас в Армении современную русскую литературу практически не знают. Нет никакой инфор-мации. Отсутствуют переводы. Мы знаем лишь русскую классику, литературу Серебряного века да ещё Мандельштама и Пастернака.
– Кто сегодня является символом литературной Армении?
– Единоличного лидера у нас сегодня нет. Раньше был Грант Матевосян. С его уходом наша ли-тература осиротела.
– И что, совсем теперь нет талантов?
– Ну почему же? Таланты есть. Я, к примеру, высоко ценю лирику Акопа Мовсеса и Ованеса Гри-горяна. Но назвать этих поэтов лидерами армянской поэзии пока не могу. Хотя постойте. Сейчас у нас в лидеры прорывается исторический романист Левон Хэчоян.


Вячеслав ОГРЫЗКО

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.