НЕ ЛЮБИЛ РАСШАРКИВАТЬСЯ

№ 2008 / 47, 23.02.2015

Впервые о стихах Юрия Кузнецова я услышала в ранней молодости от человека, любящего поэзию. Спустя несколько лет мы поехали с сестрой в отпуск летом в Кабардино-Балкарию на турбазу «Белая речка» недалеко от Нальчика. Впервые о стихах Юрия Кузнецова я услышала в ранней молодости от человека, любящего поэзию. Спустя несколько лет мы поехали с сестрой в отпуск летом в Кабардино-Балкарию на турбазу «Белая речка» недалеко от Нальчика. Зашла я как-то раз в турбазовскую библиотеку – небольшую комнату в одном из домов, в которых мы, отдыхающие, жили. Там человека три, уныло озираясь, бродили вдоль деревянных стеллажей. Подшивки газет… На стеллажах – огромные пустоты. Почти не было никакой литературы. Стояло на полке экземпляров пятьдесят «Овода» Э.Л. Войнич. Всё. Я растерялась даже – сверхнебогато… И вдруг! Вдруг под этими «Оводами» на полу под стеллажом, вижу, валяется книжечка – небольшая совсем. Я подняла. Не верю глазам: Юрий Кузнецов. «Во мне и рядом – даль».
Я подошла к библиотекарше – сонной полной девушке из местных, с толстой чёрной косой. «Запишите меня в библиотеку! Я возьму вот эту книгу!» Девушка медленно, как бы и не просыпаясь, кое-как записала меня. Давно, давно я мечтала прочесть всё, что есть у Кузнецова, но было только то, что попадалось в периодике, и вот книжечка! Золотце! Выйдя из библиотеки, я уже знала, что книжечка эта сюда больше не вернётся, – и поделом, – не будут валять её в пыли под стеллажами, а то чего доброго и совсем выметут каким-нибудь веником всё равно как сор. Поехала в Нальчик, накупила в книжном магазине Уставов КПСС, разной партийной литературы (всё, что было), – «в пятикратном размере превышающей стоимость потерянной книги», и отдала проснувшейся от радости библиотекарше – целую стопу «чего-то там».
А через двадцать два года я попала на семинар по поэзии к самому Юрию Кузнецову в качестве вольнослушательницы. Так уж вышло. Ещё через год поступила на ВЛК. Как только я сказала Юрию Поликарповичу о том, что хотела бы учиться на ВЛК, он, задумчиво прищурясь на пустую аудиторию (все уже разошлись), сказал: «Ну, я думаю, что на будущий год я ещё буду… Сейчас не ездите на семинары, – на будущий год вы будете слушать то же самое, а я этого не люблю!» Я взмолилась: «А если я не доживу?!» Ответил что-то вроде того, что будем надеяться – доживёте. Без шутки сказал. И вот, правда, сбила меня машина, – могла бы я не дождаться вызова.
В середине октября, будучи уже «законной» слушательницей ВЛК, я первая принесла подборку стихов для обсуждения. Обсудили. Поругали. Но осталось чувство, будто похвалили. Юрий Поликарпович в начале обсуждения сказал: «Это плохо, когда хвалят. Понабрали в Союз писателей народу – и все бездарности!» Вот так. Не любил «расшаркиваться», как сказала одна преподавательница. Через неделю, почему-то через неделю я взяла его книгу, найденную мной двадцать с лишним лет назад в Кабардино-Балкарской библиотеке на полу, и осмелилась попросить его подписать её мне, дать автограф. Я год назад рассказала ему историю этой книги, напомнила сейчас, а он, оказывается, не забыл, сказал: «И вы её утащили!», из библиотеки то есть. Так оно и было ведь. Подписал: «На память» и поставил дату: 21 10 2003. Вот такая у меня историческая книга. Месяца не прошло с этого дня, как он умер.
Я не верю. Он весь остался. Странно.
Были темы: Дорога, Бог, Тень, Детство… Он рассматривал, поворачивал под особым, его углом эти понятия. Посоветовал прочесть Шамиссо «Приключения Петера Шлемиля». Там человек в сером купил тень у Шлемиля. Юрий Кузнецов сказал, как бы в шутку (но он всегда говорил всерьёз!): «Когда звоню кому-нибудь и не застаю, на вопрос, кто звонил, отвечаю: «Человек в сером». И усмехнулся.
С предпоследнего семинара я шла к метро, смотрю – впереди идёт Кузнецов не спеша, солидно. Я не стала обгонять, шла сзади. Потом уже у метро осмелилась нагнать, задать мучающие меня вопросы. Он, идя, отвечал, когда спустились по эскалатору к поездам (ему ехать влево, мне – вправо) Юрий Поликарпович мягко сказал: «Я не учитель жизни. Я поэт». И пошёл к своему поезду. Уехал. А вскоре ушёл навсегда. Н. САМСОНОВА