Изумляемся вместе с Романом Сенчиным

№ 2008 / 51, 23.02.2015, автор: Роман СЕНЧИН

КАК КОНСТАНТИНОПОЛЬ СТАЛ СТАМБУЛОМ


Государства всегда стремились к расширению своих территорий. Возникали и рассыпались империи, и теперь, например, в Германии или Британии мало что напоминает о пребывании там римлян, в Африке – о португальцах, испанцах, англичанах, французах. Индия не ассоциируется у нас с Великобританией, а ведь всего чуть больше полувека назад она являлась английской колонией… Многие бывшие метрополии пожинают горькие плоды былого величия, сами фактически становясь колониями своих недавних заморских территорий. Достаточно побывать в Париже, Амстердаме, Лондоне.
Сегодня на политической карте мира с трудом можно отыскать владения Франции, Великобритании, Нидерландов, Испании вне Европы. Какие-то острова (самый известный, пожалуй, Таити), клочки на побережье Южной Америки. Единственное государство, чьё завоевание территории всерьёз значимо и сегодня, – Османская империя. Покорённый ею пятьсот пятьдесят лет назад Константинополь прочно переименован в Стамбул, а благодаря участочку земли на Балканском полуострове Турция (наследница Османской империи) бесспорно является хоть и не всеми любимым, но членом европейской семьи.
Были в истории моменты, когда Стамбул мог быть отобран у Турции, но так или иначе этого не произошло. И вряд ли уже произойдёт в будущем…
О том, как один из центров христианского мира Константинополь, Царьград, стал одним из центров мира мусульманского, рассказывается в книге Стивена Рансимена «Падение Константинополя в 1453 году», изданной Сретенским монастырём.
Автор подробно описывает положение Византии в последние десятилетия её существования, контакты византийских императоров с европейскими державами, восточными соседями. Много места отведено истории укрепления Османской империи, и это обогащает книгу: в представлении многих Константинополь пал под натиском чуть ли не диких племён (параллель с падением Рима), но Стивен Рансимен показывает, что Османская империя была развитым, культурным государством. И потому, наверное, Константинополь, пав, обрёл вторую жизнь, снова став одним из крупнейших (не только по числу жителей, но и по важности) городов мира.
До книги Рансимена я немало прочитал о гибели Византийской империи, но только из этой книги понял, что Константинополь был действительно обречён. Конечно, для Европы (уже не средневековой, а входящей в эпоху Ренессанса) его падение было трагедией, впрочем, трагедией скорее духовной, нежели территориальной.
В последние годы Константинополь является по существу городом-государством, да и самого города – единого организма – как такового не существовало. «Несмотря на блестящие достижения его учёных, Константинополь конца XIV столетия был печальным, деградирующим городом. Его население, которое в XII в. составляло вместе с окрестными жителями около миллиона человек, теперь насчитывало не более 100 тыс., продолжая постепенно сокращаться далее. Сам город, окружённый стенами протяжённостью 14 миль, даже в свои лучшие времена был полон парков и садов, отделявших городские кварталы друг от друга. Теперь же многие кварталы фактически исчезли, и засеянные поля и сады разделяли лишь то, что от них осталось. В середине XIV в. путешественник Ибн Батута насчитал внутри константинопольских стен 13 отдельных городских поселений. Гонсалес де Клавихо, посетивший Константинополь в первые годы XV столетия, был поражён тем, насколько такой громадный город полон руин, и Бертрандон де ла Брокьер несколько лет спустя пришёл в ужас от его заброшенности. Перо Тафур в 1437 г. писал о редком и поразительно бедном населении Константинополя. В отдельных его районах казалось, что вы находитесь в сельской местности с цветущими по весне зарослями диких роз и поющими в рощах соловьями».
Но это спасло немалую часть Константинополя от разграбления, несмотря на то, что осада и штурм города продолжались около двух месяцев, и по всем законам греки не должны были ждать пощады. Получилось же, что отдельные кварталы и поселения сдались на милость победителей, а не были захвачены, и это позволило их жителям сохранить личную свободу, имущество, уберечь от разграбления церкви и монастыри.
Кстати сказать, очень многие православные церкви и в захваченных силой районах Константинополя продолжали действовать ещё многие десятилетия. Сразу же был превращён в мечеть лишь самый большой храм – Святой Софии, а остальные становились мечетями постепенно, уже после смерти султана Мехмеда II, покорившего Константинополь. Причём случалось, греческие юристы выигрывали дела, связанные с притязаниями турков на православные храмы…
Бесспорно являясь научной работой, книга Рансимена читается как захватывающий роман. Автор не растекается по древу (хотя и создаёт широкое историко-политическое полотно), не зарывается в обилие версий, разночтений, нестыковок, сличение различных источников, лаконично указывая на них в сносках. Особенно мастерски удалось автору показать сам штурм и захват Константинополя – и динамично, и наверняка документально точно.
В главах «Участь побеждённых» и «Пережившие катастрофу» можно узнать много интересного о судьбе жителей Константинополя после покорения его турками. Возникает много параллелей с произошедшим на Балканах пятьсот с лишним лет спустя. В общем-то, именно в середине XV века Балканы и стали «пороховой бочкой Европы».
Читая эту книгу, я радовался качеству перевода. Сегодня, когда книги по большей части переводятся спешно, к тому же нередко людьми, находящимися не в ладах с русским языком, найти хороший перевод – редкость. Казалось, что «Падение Константинополя…», это именно та редкость. И уже заканчивая чтение, я заметил в выходных данных, что работа Рансимена была переведена в начале 1980-х. Жаль, с одной стороны, что обманулся, но, с другой, хорошо, что такие книги переиздают.


ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ


Время, как говорится, летит стрелой, событие сменяет событие, и даже большие трагедии очень быстро если и не стираются вовсе из памяти людей, но блекнут.
Книга «Пятидневная война. Россия принуждает к миру» (издательство «Европа») – хронология военного конфликта в Южной Осетии, произошедшего 8 – 12 августа 2008 года.
Если исключить иллюстрации, карты, книга получится совсем небольшой, но всё же дающей более или менее полную информацию о предыстории конфликта, ходе военных действий. Немалый интерес представляют и приложения: «Штатное расписание войск 58-й отдельной армии ВС РФ и приданных ей войск, введенных в зону военного конфликта», «Штатное расписание грузинских войск, участвовавших в конфликте», заявления Министерства обороны РФ, интервью с В.В. Путиным и Д.А. Медведевым…
Главным редактором «Европы» является Глеб Павловский, и поначалу у меня были опасения, что книга «Пятидневная война» окажется наскоро скроенной агиткой. Тем более что некоторые главы имели названия, очень подходящие для такого сорта литературы: «Саакашвили готовился к войне», «Позорное бегство грузинских войск». Но на деле книга оказалась достаточно объективной, многое объясняющей.
Например, после прочтения «Пятидневной войны» нападение Грузии на Южную Осетию стало для меня не столь безрассудным актом, как об этом говорилось в новостных программах тех дней, – ведь до 8 августа немалая территория Южной Осетии, оказывается, не контролировалась югоосетинскими властями – Лениногорский район, например, большая часть Цхинвалского района; сам Цхинвал был окружён сёлами, где проживали грузины. То есть республика не представляла из себя территории, централизованно управляемой. Поэтому, не оправдать, конечно, но понять, почему президент Грузии отдал приказ ввести войска в Южную Осетию, можно. И по-настоящему начинаешь представлять, в каком напряжении жили там все последние полтора десятилетия люди – и осетины, и грузины, как сложно было миротворцам, ведь определённых зон ответственности не существовало – всё перемешано, переплетено…
Большое внимание авторы книги уделили открывшимся проблемам российской армии в ходе конфликта. Конечно, потеря четырёх боевых самолётов российской стороной за пять дней, это очень много. Особенно удивителен факт, что в качестве самолёта-разведчика был применён стратегический бомбардировщик «Ту-22М3». Да и ранение командира 58-й армии Анатолия Хрулёва объясняется скорее не стечением обстоятельств, а простой халатностью – на пути движения колонны, в которой находился и командарм, не была произведена разведка, отсутствовало должное боевое охранение. К тому же в наших БТР и БМП передвигаться практически невозможно – потому, наверное, бойцы предпочитают ехать «на броне» и становятся удобными мишенями для противника.
Скандал (правда, кажется, быстро замятый) вызвало то, что в боевых действиях участвовали солдаты-срочники. В «Пятидневной войне» есть и ещё более вопиющие факты: оказывается, некоторые военнослужащие даже не знали, куда их направили, где они оказались. «Мы думали, что мы на территории России, на учениях», – признался чудом выбравшийся из-под обстрела «срочник Саша» журналистке «Росбалта» Я. Амелиной.
Любая война не обходится без героев. Были они во время боёв в Южной Осетии.
Одним из них стал майор Денис Ветчинов. Цитата: «Он грамотно взял на себя инициативу при отражении нападения, вывел из зоны обстрела находившихся в колонне гражданских лиц и прикрывал их огнём из ручного пулемёта до тех пор, пока нападение не было отбито. В ходе боестолкновения майор Ветчинов получил смертельные ранения и скончался по дороге в госпиталь. За свои решительные и бесстрашные действия, отвагу он был посмертно удостоен звания Героя России».
С одной стороны, всё понятно, а с другой, такой слог уместен в докладной записке, в представлении к награде, но не в публицистической книге. Можно было, наверное, написать и более человеческим языком.
Но в целом книга «Пятидневная война. Россия принуждает к миру» полезна и, думаю, явится одним из документальных источников для будущих историков.
Стоит отметить и оформление. Полиграфический уровень высок, иллюстрации и информационны, и эмоциональны. Фотографии А.Белясова, С.Васильева, А.Худякова и особенно А.Бабченко (скорее всего, известного прозаика Аркадия Бабченко) показывают нам жестокость той короткой, но кровопролитной войны. Правда, некоторые карты на сгибах вызывают раздражение. Но это, по-моему, единственный существенный недостаток книги с точки зрения издания. Насчёт же содержания… Как известно, двух одинаковых точек зрения на одно событие не бывает. Тем более, если это событие – война.


АНДЕГРАУНД НАВСЕГДА

О таких людях, как Алексей Абакшин, принято говорить: «Известная в определённых кругах творческая личность». Он рок-бард, поэт, прозаик. Живёт в легендарном Александрове – спасительном городе тех, кому в советское время не дозволялось приближаться к Москве-столице ближе, чем на сто километров.
Время от времени мне попадают в руки то кассеты и диски с песнями Абакшина, то сборники его стихов и рассказов, альманахи, в которых опубликованы его вещи. Всё это выпущено если и не кустарным способом, то, во всяком случае, очень напоминает самиздат подзабытой уже эпохи. Да и личные встречи с ним, всегда короткие, неожиданные, вызывают в памяти середину 1980-х, парней с гитарами, ищущими, где спеть свои песни, проходной двор с одной поломанной лавочкой, на которой сидят несколько человек и читают по кругу стихи. И никому в эти часы не скучно, не тоскливо, но тоска и безысходность стерегут их и набросятся, как только компания рассыплется, как только ослабнет в душе огонь то ли протеста, то ли самовыражения…
Об этом, в общем-то, первый большой прозаический текст Алексея Абакшина – повесть «Сны на тёмной стороне Земли», ставший основой его одноимённой книги, вышедшей в Александрове.
Начинается повесть в духе советских и постсоветских произведений о студентах: вступительные экзамены, знакомства, первые симпатии, антипатии, общага… Сразу вводятся и приметы времени: в газетах пишут об «ударном труде», об очередной победе хоккейного ЦСКА и – об убийстве Джона Леннона.(Значит, 1980-й на дворе.) Это сообщение потрясает героя повести Алексея Астапова, ведь он любит песни Леннона, сам учится играть на гитаре…
Впрочем, жизнь Алексея ничем особенно не отличается от жизни его сверстников, и в определённый момент читать повесть становится скучновато – о студенческом быте, пирушках, влюблённостях, стройотрядах, уборке картошки написано предостаточно. Но постепенно сюжетный узел закручивается: Алексей и его приятели-однокурсники, как и положено студентам, довольно-таки остры на язык, свободолюбивы, бесшабашны. Они много шутят, в том числе и на политические темы, Алексей пишет песни, где не очень-то лестно отзывается о происходящем вокруг. Но никакого диссидентства в этом нет, скорее, обыкновенный юношеский максимализм.
Так герой повести добирается до четвёртого курса, и однажды его неожиданно вызывают в партком, где он сталкивается с «комитетчиком», который устраивает Алексею, по сути, допрос, из которого становится ясно, что там, где надо, всё известно и о его песнях, и о разговорах в узком кругу. С одной стороны, подобные сцены тоже запечатлены не раз, но здесь её спасают опять же приметы времени – пристрастная беседа в парткоме происходит вскоре после ареста музыкантов группы «Трубный зов», которые пытались практически открыто пересечь границу Советского Союза с Финляндией, «как будто пограничников, собак, запретной зоны, прожекторов не существовало и в помине».
В конце разговора «комитетчик» советует Алексею не заниматься глупостями, иначе: «Мы ведь вам жизнь можем в любой день испортить».
Герой повести не боец по природе. Он понимает, что угроза испортить ему жизнь вполне реальна и легко исполнима. Да и ресурсов для борьбы у него почти никаких – бедный студент, учащийся в пединституте маленького городка в дальнем Подмосковье; родители тоже люди небогатые, живущие в другом маленьком городке; единомышленников у него не много, да и те, оказывается, ненадёжны – ведь кто-то из них «стуканул» о песнях, разговорах…
Но превратиться в совершенно бессловесного, со всем согласного человечка Алексею тоже невозможно. Он ездит в Москву, ищет рок-музыкантов, ходит на подпольные концерты, добывает записи. И сам в итоге собирает группу. Поют жёсткие, протестные песни, за что вскоре Алексею приходится поплатиться – прямо с концерта его увозят в психбольницу.
Там его держат с месяц, а потом неожиданно отпускают. Алексей ведёт тихую замкнутую жизнь в родном городке. «И только весной 1987 года, случайно попав на Арбат», понимает, что мир изменился.
Казалось бы, пришло долгожданное время свободы, и Алексей должен в него влиться. И поначалу он с энтузиазмом возрождает группу, даёт один, другой концерт. Но это быстро сменяется разочарованием, вызывает отторжение. «То, что когда-то было неосознанным протестом и душевным порывом, становилось модой. То, что некогда было популярно среди студентов и продвинутых интеллектуалов, донельзя опростилось, опопсело и испохабилось, став забавой для толпы». И Алексей уходит в новый андеграунд, которым для него оказывается рок-кабаре Алексея Дидурова «Кардиограмма».
Повесть «Сны на темной стороне Земли» выделяется из всего, что написал Алексей Абакшин в прозе ранее. В ней нет того явного, нарочитого даже вымысла, игры, иронии, что, на мой взгляд, существенно портили его рассказы. Здесь мы видим попытку показать определённое время и человека, в меру сил сопротивляющегося его законам. Пусть он не выходит победителем, но в то же время нет ощущения и его поражения. И таких людей в 1980-е – начале 1990-х было много, они-то и меняли ход времени, меняли эпохи. Не их вина, что в новой эпохе им не нашлось места. Точнее нашлось – снова в подполье, но уже рыночного образца.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.