Бессребреник Серебряного века

№ 2008 / 52, 23.02.2015, автор: Илья КОЛОДЯЖНЫЙ

 сообществе существует настоятельная потребность почувствовать дух, атмосферу, аромат ушедшей эпохи.
Без преувеличения можно сказать, что сегодня мы являемся свидетелями небывалого расцвета мемуарного жанра. По-видимому, это можно объяснить тем, что в читательском сообществе существует настоятельная потребность почувствовать дух, атмосферу, аромат ушедшей эпохи. Читатели, на время забыв о наличии текущей литературы (впрочем, может быть, вполне заслуженно), пристально вчитываются, вглядываются в лица и лики минувшего. Нынешнее безвременье – и это, пожалуй, одно из немногих его достоинств – даёт нам возможность при отсутствии явных творческих свершений и, что хуже того, при отсутствии творческой атмосферы и среды, рождающих личность, спокойно осмотреться вокруг, отдышаться, нераздражённым умом поразмышлять и, наконец, подвести итоги. В этом осмыслении прошлого, несомненно, есть нечто значительное, которое в самом ближайшем будущем обязательно даст богатые плоды.
Конечно, далеко не вся мемуарная литература претендует на серьёзное прочтение. Увы, многие издательства, преследуя сугубо меркантильные интересы, поставили этот жанр на поток, издавая подчас откровенную халтуру и глупость. Тем не менее каждый год у нас появляется немало достойнейших книг, в которых открываются совершенно новые грани тех или иных событий и лиц. К таким книгам, безусловно, относится недавно изданные в столичном издательстве «Аспект Пресс» мемуары под названием «Бессребреник Серебряного века». Воспоминания принадлежат литератору и видному – в масштабах Украины – советскому работнику Евгению Ермилову (1904 – 1947), сыну известного литературного деятеля начала прошлого века Владимира Евграфовича Ермилова (1859 – 1918).
Интересна сама история появления этой книги. Свои мемуары, написанные в конце жизни (дописать их помешала ранняя смерть от туберкулёза), Евгений Ермилов, скорее всего, предназначал для себя: слишком много в них было личного и для того времени идеологически «невыдержанного» (для печати он успел написать роман «Фарн», который вышел в свет уже после его кончины). И только через полвека неоконченную рукопись случайно нашёл (на антресолях в отцовской квартире) его сын – Алексей Ермилов, известный радио- и тележурналист, ныне главный редактор телекомпании «Полюс». Так что своим выходом в свет эти мемуары всецело обязаны Алексею Евгеньевичу, снабдившему их кроме того необходимыми комментариями и примечаниями.
Одним из главных героев этих воспоминаний, как нетрудно догадаться по названию книги, является Владимир Евграфович Ермилов. Жизнь этого типичного дореволюционного либерала-народника, талантливого русского человека со всеми его достоинствами и недостатками представлена глазами ребёнка как бы изнутри. И перед нами возникает живой образ человека, всегда чем-то увлечённого, бескорыстного и непрактичного (и оттого вечно нуждающегося в самом необходимом) Дон Кихота от журналистики, загнанного литературной подёнщиной, не очень-то счастливого в семейной жизни, и в то же время никогда не унывающего. Поневоле сравниваешь эту неустроенную, но пребывающую в постоянном нравственном и умственном движении жизнь с эгоистической, сытой и большей частью нравственно и умственно ущербной жизнью либералов нынешнего времени.
Чем только не занимался, не увлекался этот удивительный человек! Играл в театре, выступал как чтец-декламатор (считался лучшим чтецом чеховских рассказов) и как лектор, издавал и редактировал журналы («Народное благо» и «Зарю»), основывал различные литературные кружки и общества, писал научно-популярные книги и детские сказки, наконец, снимался в немых кинокартинах.
На презентации мемуаров «Бессребреник Серебряного века» в Центральном доме работников искусств был показан отрывок из фильма «Андрей Тобольцев» (1915) с участием Владимира Ермилова в роли Старого народника. И даже по этому короткому киноэпизоду видно, какой яркой, незаурядной, привлекающей к себе всеобщее внимание личностью был этот человек. Недаром писатели того времени любили изображать колоритную фигуру Ермилова в качестве прототипа в своих произведениях (известна повесть Василия Михеева «Тихие дела», где Владимир Евграфович выведен под именем Евграши Сурмилова).
Из всего разнообразного творческого наследия, оставленного В.Е. Ермиловым, на мой взгляд, наибольшее значение имеет его популяризаторская и просветительская деятельность в области педагогики. Одна из главных мыслей, которую Ермилов отстаивал в своих педагогических работах, заключалась в том, что при воспитании детей необходимо учитывать национальные особенности характера и поведения. Эта мысль крайне злободневна и сейчас. Вообще, как мне представляется, наиважнейший вопрос сегодняшнего дня – это детско-юношеское воспитание, от которого наше общество в последние двадцать лет просто-напросто самоустранилось. Результат этого самоустранения виден, что называется, невооружённым взглядом: мы получили инфантильное, во всех отношениях бесплодное (не способное даже на продолжение рода) поколение, лишённое какой-либо ответственности за свою судьбу и судьбу Родины, ничего не умеющее и ни к чему не стремящееся, кроме как к потребительскому образу жизни. Поэтому весьма вероятно, что в скором времени имя Владимира Евграфовича Ермилова будут знать не только историки литературы, но и все те, кому небезразлично будущее нашей страны.
Много места уделено в воспоминаниях и старшему брату мемуариста – Владимиру Владимировичу Ермилову (1902 – 1965), человеку, за которым ныне прочно утвердилась репутация одиозного литфункционера сталинской эпохи. Однако, когда знакомишься с детскими и юношескими годами (мемуары доведены только до 1918 года) будущего главного редактора «Литературной газеты» и одного из руководителей пресловутого РАППа, представление об этом человеке становится менее односторонним и предвзятым. Начинаешь понимать, почему, например, Ермилов стал таким горячим приверженцем революционных идей, в частности, идеи социальной справедливости (в книге описывается выразительный случай, как 12-летний Володя Ермилов отдал деньги, найденные братьями в утерянном кем-то кошельке, нищему мальчику, хотя уже в дореволюционные годы ермиловская семья жила в крайней нужде) или, скажем, откуда берёт начало рапповская связка Ермилов – Авербах (оказывается, они были знакомы ещё с юношеских лет по совместной работе в Коммунистическом союзе молодёжи).
Словом, прочитав эту книгу, неожиданно я открыл для себя совершенно новые страницы истории Серебряного века, массу интереснейших подробностей и деталей того удивительного времени.

Ещё одни мемуары, которые я также прочитал с большим удовольствием, называются «Дом в Лёвшинском» (издательство «Новый хронограф»). Их автор – Вадим Львович Русланов, представитель третьего поколения известной литературно-театральной династии Сергеенко-Руслановых. В.Русланов родился в знаменитом доме 8а в Большом Лёвшинском переулке, специально построенном в 1928 году для артистов театра имени Е.Б. Вахтангова. Здесь жили Рубен Симонов и его сын Евгений, Цецилия Мансурова, Борис Щукин, Борис Захава, режиссёр Алексей Попов, Лев Русланов и Нина Русинова (родители В.Русланова). Вся внутренняя жизнь этого дома (кстати сказать, отец мемуариста был в нём управдомом и очень ревностно относился к своим обязанностям), его обитатели описаны чрезвычайно живо и занимательно. Особенно удались автору литературные портреты Рубена и Евгения Симоновых, Б.Щукина, Ц.Мансуровой, А.Попова, А.Хмары. Очень органично смотрятся включённые в книгу интереснейшие (впервые опубликованные) дневниковые записи 30-х годов Льва Русланова, воспоминания его жены Нины Павловны Русиновой (о Вахтангове, Мейерхольде, Горьком) и отрывки из воспоминаний деда мемуариста – Петра Алексеевича Сергеенко, литератора, духовного последователя Льва Толстого. Получилась своеобразная семейная хроника трёх поколений, охватывающая без малого целое столетие.
К слову сказать, издательство «Новый хронограф», помимо руслановских мемуаров, любезно представило мне ещё две книжки: «Российское государство: национальные интересы, границы, перспективы» и «Душа Гоголя». И та, и другая, признаться, меня разочаровали. В первой книге политолог Игорь Яковенко, изъясняясь наукообразно и местами витиевато («Железная поступь общеисторического императива сметает с лица земли неэффективные способы бытия»), исподволь внушает читателю мысли о том, что время идеалов прошло, уступив место интересам «автономной личности», и что России пора отказаться от имперских замашек и начать строить национальное государство. В чём состоят интересы «автономной личности», и что такое «национальное государство» и каковы его границы, автор благоразумно умалчивает, однако многозначительно намекает, что переход к автономной личности и национальному государству означает модернизацию и построение «имманентно динамичной модели общества и культуры».
Во второй – литературовед Алексей Давыдов в той же наукообразной манере говорит прямо-таки сногсшибательные вещи. Оказывается, Гоголь, являясь «реформатором ценностей русской культуры», подарил России «новый критерий нравственности: чем выше прибыль, тем ближе к Богу». Более того, создатель «Мёртвых душ» «хотел и пророчески предвидел Россию», в которой бы «проснулся дух протестантизма». Сделав сие потрясающее открытие, автор «опыта социокультурного анализа», весьма довольный собой, радостно восклицает: «Ну как вам Гоголь!»
На всё это трудно чем-либо возразить, кроме как тем же восклицанием: «Ну как вам Давыдов!»

 

Илья КОЛОДЯЖНЫЙ