Какою музыкой плеснуло по губам!

№ 2009 / 10, 23.02.2015

В куль­тур­ном цен­т­ре «Бул­га­ков­ский дом» со­сто­ял­ся твор­че­с­кий ве­чер по­эта и пи­са­те­ля Ев­ге­ния Клю­е­ва, жи­ву­ще­го в Да­нии, и пре­зен­та­ция сбор­ни­ка сти­хо­тво­ре­ний «Зе­лё­ная зем­ля»

Какую чушь ты писала…

Ах, что бы ты понимала!

Е. Клюев

В культурном центре «Булгаковский дом» состоялся творческий вечер поэта и писателя Евгения Клюева, живущего в Дании, и презентация сборника стихотворений «Зелёная земля».

Первый раз в жизни я видела перед собой живого сказочника с прозрачными глазами. А в детстве думала, что их не существует. Убаюкивающий голос рассказывал о сердечке, вырезанном из картона, и замке, у которого сломалась его дужка-душа. Я вспоминала далёкие сказки с пластинок, которые с упоением слушала когда-то.

Не найдёшь, что идёшь, – найдёшь, что найдётся: погляди-ка, вот оно – твоё детство: где сафьяновые башмачки топотали – небо кружевом золотым залатали.

Не было голоса сказочника. Звучал оркестр, в котором поочерёдно вели партии скрипки и виолончели, контрабас и клавесин. Не то Вивальди, не то Бах. Нет, конечно же Бах. Это его «переливы», его движение к кульминации. Безусловно. Бранденбургский концерт № 3.

Ты не то чтоб о древних рунах и не то чтоб о дальних странах… – добрый вечер, концерт для струнных, для расстроенных и для странных.

Влюблённый в себя и в весь мир и весь мир влюбивший в себя, сказочник радуется вместе с миром своей влюблённости. От такой доброты лихорадит, и начинаешь ощущать сопричастность к этой влюблённости.

К серьёзности – каплю высокого вздора, к печали – бессмертную детскую шалость: и падала роза на лапу Азора, и жизнь возвращалась, опять возвращалась…

Да распишитесь мне на лбу, чёрт возьми, и я не буду стирать это, пока эльфы, гномы, тролли и валькирии не выйдут уже, наконец, из своих домиков и не поприветствуют меня так, как Вас, и светлячки не спустятся с неба на белых парашютах!

Ловили мошек рыболовными сетями, но не поймали: в сети шёл один тунец – тут как на грех слетелись инопланетяне и научили нас худому наконец.

Мисс Фантазия позволяет Клюеву свободно себя чувствовать в измерениях любого хронотопа. Поэтому поэзия его свободна и роскошна, игрива и богемна, она концентрирует разные состояния и концептуализирует порой абсурдные точки зрения. Но это юмор. Во многом английский. Чуточку датский. И, конечно же, русское страдание, с которым пытается сочетаться далёкая заграничная тамошняя псевдолёгкость, окутанная ароматами дорогих вин и парфюмов. Но в уголке глаза всё-таки притаилась грусть. Что это? Ностальгия! Да, да, это она. И в стихах можно слышать её шаги, протяжную песенку, которую она насвистывает, перебирая складки своего серебряного банта наманикюренными пальчиками.

В Москве светает, а тебя увозят. В Москве суббота, а тебя увозят. На девяти вокзалах стон стоит и плач стоит: это тебя увозят… Звонят все церкви, все мосты сгорают: пожар в Москве – и все мосты сгорают, я на пылающий ступаю мост и знаю, знаю: все мосты сгорают.

Что же это такое – «клюевские стихи»? Философская лирика человека, который сохранил в себе детское восприятие жизни? Наше странное сегодняшнее «русское зарубежье»?

А ещё у него в тележке Копенгаген с его дворцами, и с фонтанами, и с конями, и с драконами в чешуе – и туристы на босу ногу ледяную глотают негу из тяжёлых бокалов жёлтых под зонтами летних кафе…

Ири­на Ро­га­но­ва