Всегда останется нашим

№ 2009 / 14, 23.02.2015

Что ты ви­дишь, сол­дат­ская ма­ма,
че­рез слё­зы ис­пла­кан­ных лет
гля­дя слов­но сквозь дым­ку ту­ма­на
на по­след­ний сы­но­вий пор­т­рет?

НЕИЗВЕСТНЫЙ ДАМАНСКИЙ

Стихи из старой записной книжки

Что ты видишь, солдатская мама, через слёзы исплаканных лет глядя словно сквозь дымку тумана на последний сыновий портрет? – Вижу в зимнем холодном убранстве в стылом свете закатной зари серый март, чёрный остров Даманский, красный лёд на реке Уссури. Что ты видишь, невеста солдата, за далёкой весной роковой, где женой ты не стала когда-то, а осталась навеки вдовой? – Вижу в зимнем печальном убранстве в слабом свете прощальной зари горький март, мёртвый остров Даманский, битый лёд на реке Уссури. На границе сегодня затишье. В непривычной для вас тишине что вам снится, родные мальчишки, уходившие в бой по весне? Снится в вешнем спокойном убранстве в нежном свете рассветной зари отчий дом, русский остров Даманский, чистый лёд на реке Уссури…

Мифы 69-го

Возможно, к центру нас подвезли на машинах. С «Шестого километра», где размещался отдельный военно-морской радиотехнический дивизион особого назначения – проще говоря, разведка, – строем было бы идти долго. Возможно, нас подвезли на машинах, но – это помню хорошо – со стороны главной площади Владивостока, от памятника Борцам за власть Советов, по улице Ленинской мы двигались походной колонной: с барабаном и Военно-морским флагом в голове, с флажковыми впереди и сзади строя.

На заставе Нижне-Михайловская через 25 лет после боёв

На сцене большого зала Дома офицеров Тихоокеанского флота их было, наверное, человек пять – в парадной форме с зелёными пограничными погонами, новенькими медалями на груди, и кто-то с орденом, кажется, Красной Звезды. Из их рассказов сегодня могу вспомнить один-единственный эпизод. Боец заставы Нижне-Михайловская бежит из казармы по команде «В ружьё!», падает в снег, устанавливает ручной пулемёт и стреляет, стреляет, стреляет. Ему подтаскивают патроны, потом доставляют новый ствол на замену перегревшемуся: боец, обжигая руки, свинчивает старый, бросает его в снег, и снег кипит от раскалённого металла, протаивая до земли…

Помню чувство не разочарования, но неудовлетворения – мы хотели знать больше, чем рассказали пограничники. Моряки, не сведущие в сухопутных делах, мы, однако, подозревали, что на Даманском что-то происходило не так, как писали газеты. Вероятно, это ощущение неполной правды и желание знать всю правду способствовало появлению разных предположений, «достоверных» версий и, в конечном счёте, породило красивые мифы, в которые мы поверили. Самый фантастический и яркий из них – об участии в боях на Даманском морской пехоты. Она в ту пору создавалась на ТОФ: первая часть её разворачивалась неподалёку от нас, и морпехи в шикарном чёрном ходили, ещё не имея своей, в баньку разведдивизиона.

Теперь можно сколько угодно потешаться над этим, но какое-то время после службы во Владивостоке не я один рассказывал всем интересующимся неслучившуюся историю с такими подробностями, как будто видел своими глазами, как это было. Маршевая колонна морских пехотинцев по тревоге стремительно ушла в район конфликта: командующий флотом адмирал Н.Н. Амелько лично провожал её, стоя у обочины дороги и отдавая честь бэтээрам. Морпехи посочувствовали погранцам, серые шинели которых были отлично видны на белом льду Уссури и делали стражей границы лёгкой добычей врага. Облачившись в маскхалаты, наши «чёрные дьяволы» пошли в атаку, падая, перекатываясь и метко паля из автоматов; красивыми, как в кино, перебежками преодолели открытое, насквозь простреливаемое пространство реки и без малейших потерь выбили с родной земли всех «хунвейбинов-цзяофаней». Молва связывала с безупречными и героическими действиями морской пехоты повышение командующего флотом – именно в 1969 году Николай Николаевич Амелько был назначен заместителем Главкома ВМФ.

Второй миф, не более правдивый, чем первый, абсолютно противоречил ему, но мы почему-то не замечали этого и верили в достоверность того и другого совершенно искренне. Это была абсолютно замечательная история: наши, то есть флотские, командиры не стали рисковать жизнями матросов, а без согласования с верхами, рискуя, что называется, головой, сразу вывели на боевые позиции батарею реактивных установок и дали три залпа. Первый – по льду протоки между китайским берегом и островом – чтобы отрезать зарвавшимся агрессорам путь отступления. Второй – на несколько километров в глубину вражеской территории – уничтожил огромные войсковые резервы маоистов вместе со всей их огневой мощью, лишив возможности ответного удара. И третий залп – непосредственно по Даманскому – не оставил на острове ни одного живого китайца…

Как-то вдруг Даманский словно исчез, многие годы вспоминать о нём официально было не принято. И долгое время ничто не могло опровергнуть наших мифов.

И здесь – Америка!

В газете не хватит места, да и нет сегодня необходимости в подробном описании событий на Даманском. Основное уже известно из книг и периодики, в Интернете есть специальный сайт. Конечно, постепенно будут ещё открываться какие-то детали, но, по-моему, интерес уже представляет сама «история истории» – то, как мы узнавали правду о трагическом и героическом марте 1969 года. А главным становится осмысление происшедшего в контексте изменяющихся в течение четырёх десятилетий наших знаний о нём и анализ причин и следствий как самих событий, так и всех их официальных и неофициальных интерпретаций и оценок. И – важное для нынешнего дня! – извлечение уроков.

Первый вопрос: почему породнившиеся после Второй мировой войны «Москва-Пекин», связанные «дружбой навеки», дошли до кровопролитного, небывалого по жестокости столкновения? Для иманцев-дальнереченцев этот вопрос имеет особенно драматический смысл. Из Имана в 1945 году начиналось освобождение находящегося на противоположном берегу Уссури китайского города Хутоу. Город был превращён японцами в подземную крепость с многолетним запасом провизии, медикаментов и боеприпасов и считался неприступным. Красная Армия взяла его стремительным броском, пять наших воинов за штурм Хутоу стали Героями Советского Союза…

Конечно, ответ на этот вопрос многосложен. Скажем только о том, о чём непосвящённые и у нас и за рубежом, возможно, меньше всего думали: о роли… Соединённых Штатов Америки. Скажем словами американского профессора-международника Л.Д. Голдштейна: «…визит Ричарда Никсона в Китай является одним из ключевых моментов длительной борьбы, известной под названием Холодной войны… администрации Никсона удалось создать тайный союз с Китаем… Почти все лавры победителя советского военно-промышленного комплекса обычно присваиваются президенту Рейгану, тогда как истощавшее советские ресурсы на протяжении 1970 – 1980-х гг. китайское военное присутствие остаётся вне поля зрения». Как везде и во всём, здесь не обошлось без геополитики. Маоистский Китай готовил предпосылки к союзу, о котором пишет Голдштейн, и провокации на советской границе как нельзя лучше способствовали этому.

…Мистическое совпадение – после боёв на Даманском у нас появилось пять Героев Советского Союза – столько же, сколько после Хутоу…

Сегодня на освобождённой Советским Союзом от Квантунской армии территории КНР сплошь и рядом можно увидеть свидетельства территориальных претензий южного соседа к России. Об этих претензиях, в частности, недвусмысленно – на русском языке! – говорится в тексте, металлически отчеканенном прямо за порогом музея в Суйфуньхэ, городе российских «челноков», лет двадцать кряду непрерывно укрепляющих экономику Поднебесной, – в десяти минутах езды на автобусе от нашего погранперехода «Сосновая падь».

Между прочим, после Даманского шесть китайцев стали Героями Китая…

Засекреченные герои

Подполковник запаса Н.Попов был тогда майором. На заставе имени Ивана Стрельникова он рассказывал немногочисленным гостям о событиях двадцатилетней давности, в которых и сам принимал участие. С прозаиком, руководителем Приморской писательской организации Л.Князевым, фотокорреспондентом газеты Тихоокеанского флота А.Утенковым и начальником управления культуры края В.Хрипченко я впервые был на этой героической земле. Ещё через пять лет прилетал сюда на вертолёте с командующим Тихоокеанским пограничным округом генерал-полковником В.Седых. И тогда на заставе было не так уж много приезжих.

От первых встреч с Даманским осталось горькое чувство: страна забывает, почти уже забыла о нём. Про март 1969 года больше молчали, чем говорили, о некоторых подробностях боёв запрещалось писать и вспоминать публично. Даже песня «Двадцатая весна», написанная в память о погибших Яном Френкелем и Игорем Шафераном и исполненная Иосифом Кобзоном в Имане, ещё не ставшем Дальнереченском, давным-давно была запрещена цензурой.

Кажется, тогда, впервые оказавшись в гарнизоне Филино в десятке километров от Дальнереченска, я узнал об участии в мартовских боях регулярных войск Советской Армии. В Филино, в одной из казарм 199-го Верхне-Удинского мотострелкового полка 135-й мотострелковой дивизии Краснознамённого Дальневосточного военного округа нашу делегацию поразил макет, воспроизводивший позиции воевавших частей и подразделений: танки, артиллерию, дивизион установок залпового огня БМ-21 «Град», по сути и решивший 15 марта окончательный исход сражения.

Мы первый раз услышали имя Владимира Орехова. И, к своему изумлению, узнали, что кроме всем известных четверых даманцев – Героев Советского Союза есть и пятый: пулемётчик младший сержант Владимир Викторович Орехов, навечно занесённый в списки 5-й мотострелковой роты филинского полка. И увидели скромный, сооружённый, скорее всего, солдатами, памятник над братской могилой, в которой рядом с Героем лежат ещё восемь его однополчан, павших в том же бою. Имя Орехова, надолго засекреченное, и сегодня известно в России значительно меньше, чем имена Демократа Леонова и Ивана Стрельникова, получивших Золотые звёзды посмертно, и слава Богу живых доныне Юрия Бабанского и Виталия Бубенина.

Руководство СССР было чрезвычайно последовательно в стремлении не допустить вооружённого столкновения с Китаем. Пограничники сделали невозможное – не поддались изощрённым многолетним провокациям, даже когда начались рукопашные схватки (впервые с И. Стрельниковым на подходе к острову Буян в декабре 1967 г.). И китайцы решили стрелять первыми – 2 марта 1969 г. А наша разведка проморгала китайский батальон, скрытно занявший Даманский и замаскировавшийся на острове. Этим объясняется гибель людей во главе со старшим лейтенантом И.Стрельниковым и сержантом В.Робовичем уже в первые минуты боя. Коварно, в упор расстрелянная на открытом льду реки группа Стрельникова не успела сдёрнуть с плеча автоматы. Не многим больше удалось сделать группе Робовича, напоровшейся на засаду на самом острове. Погибла группа сержанта Н.Дергача, посланная начальником заставы для выдворения китайцев, продвигающихся по нашей территории вдоль восточного берега Даманского. 23 человека убиты, чудом выжил один – рядовой Г.Серебряков. Считавшийся сначала погибшим, он был найден со штыковой раной и долго находился между жизнью и смертью.

С не меньшей целеустремлённостью Москва пыталась избежать ввода в бой армии. Пограничникам ставилась нереальная задача – удержать боестолкновение в рамках пограничного конфликта (с нашей стороны, ибо китайцы подтянули к границе дивизию со средствами усиления и 2 марта ввели в действие регулярные подразделения НОАК при поддержке артиллерии и миномётов с территории КНР). Поэтому почти в течение всего дня 15 марта защитники Даманского не могли использовать тяжёлое вооружение и под огнём пушек и миномётов выбивали многократно превосходящего противника только стрелковым оружием, используя БТРы, вооружённые лишь пулемётами. Поэтому личный состав разведбата 135-й дивизии, выделенный для поддержки пограничников до того, как комдиву генерал-майору В.Несову разрешили, наконец, ввести войска в бой, надел вместо красных армейских погон зелёные пограничные. Поэтому, когда долго и безнадёжно ждавшие обещанной помощи пограничники «захватили» 9 танков, по ошибке вышедших к командному пункту, их передача из подчинения Министерства обороны под юрисдикцию КГБ оформлялась на бумаге: танки от своих к своим перешли, что называется, по ведомости – вместе с ответственностью за последствия! Поэтому, может быть, начальник Уссурийского ордена Трудового Красного Знамени пограничного отряда полковник Д.Леонов, возглавивший танковый рейд в тыл острова, приказал выгрузить артиллерийский боезапас – стрелять из пушек не было велено. Поэтому, наверное, наши потери 15 марта оказались больше, чем они могли быть.

Но всё это как-то можно объяснить, в этом присутствует достаточно внятный смысл. А какой был резон секретить участие армии в боях на Даманском после того, как всё закончилось, и в газете «Суворовский натиск» Дальневосточного военного округа в номере от 25 марта 1969 года была напечатана статья комбата-2 из филинского полка подполковника А.Смирнова о действиях его подчинённых в бою 15 марта?

Кстати, назовём человека, который, в конце концов, развязал руки командующему ДВО генерал-лейтенанту О.Лосику, обеспечив стремительный победный разворот событий к исходу 15 марта 1969 года. Этим человеком был А.Н. Косыгин.

Через сорок лет

В 1999 году при губернаторе Е.Наздратенко, в значительной мере стараниями В.Хрипченко, на берегах Уссури появился специальный агитпоезд – с актёрами, журналистами, представителями власти и общественности. А 2009 год собрал в Дальнереченске столько народу, сколько не было никогда! Тысячи свечей зажгли люди у офицерской могилы в центре города, сотни венков возложили к новому памятнику защитникам Даманского на мемориальном кладбище, где под розовым мрамором спят вечным сном сержанты, ефрейторы и рядовые. Цветов было столько, что казалось – их собрали со всей России… Стало ясно: о Даманском забыть нельзя, и народную память не укоротить ни негласными установками политической верхушки, ни официальными запретами цензуры.

Памятник героям в Дальнереченске. 2009 г.

Сорокалетие событий в Верхне-Удинском полку отмечалось несравнимо проще, чем в Дальнереченске. Если там были родственники героев, полпред Президента России по Дальневосточному федеральному округу, представители министерств и ведомств, губернаторы, архиепископы, мэры городов, артисты и журналисты, масса других важных и не очень важных гостей, и дату отметили с размахом, то в Филино на траурном митинге всё было куда скромнее, и вдова Героя Советского Союза сержанта Орехова выглядела одиноко.

В недавно вышедшей книге «Даманская сталь» рассказывается не только о пограничниках, но и об участии армейских частей в событиях сорокалетней давности. Однако уже во вступительной статье автор-составитель книги В.Горбачёв пишет: «Мы отдаём дань памяти пограничникам, навечно оставшимся в нашей земле… Нам осталась только память о тех давних событиях, гордость и печаль за героев границы… преклонение перед мужеством и отвагой обыкновенных ребят, призванных страной в пограничные войска (выделено мной. – В.Т.)». Вольно или невольно эта интонация звучит и на некоторых других страницах «Даманской стали». Конечно, это следствие долгого вживления в нашу память разрешённой версии событий. Но все табу давно сняты. Велика, видимо, сила инерции.

Однако главное в другом. Верхне-Удинский мотострелковый полк готовится к сокращению. Филино ждёт судьба многих дальневосточных гарнизонов, в которых ныне свистят ветра сквозь пустые глазницы разваливающихся зданий. Что будет с братской могилой и памятником солдатам – героям Даманского? Не стоит ли перенести прах на мемориальное кладбище в Дальнереченск: пусть павшие на одной земле воины Армии и погранвойск станут рядом, плечо к плечу, как плечо к плечу всё-таки были они в своём первом и последнем бою? Кстати сказать, пограничники, кроме офицеров, похороненные на заставах Нижне-Михайловская (теперь – имени Ивана Стрельникова) и Сопки Кулебякины (ныне – имени Демократа Леонова) перезахоронены в одной братской могиле в Дальнереченске лишь через десять лет после гибели – в 1979 г.

Стихи из старой записной книжки

Март 69-го

Я скажу не по-геройски: Лучше под ноги смотри! Ах, какой сегодня скользкий Лёд на речке Уссури… Ух, как свищут пули звонко: Разгорелся жаркий бой! Напиши за нас девчонкам, Кто останется живой… Эх, судьба моя – граница! А над нею чёрный дым. Что там завтра ни случится, Мы сегодня победим. Нашей молодости пламя Пуще вражьего штыка. Сохраните в сердце память, Сохраните на века! Мы уже не станем старше, Став навечно все как есть В строй солдат, парадным маршем Проходящих в нашу честь.

Великая битва XX века

С точки зрения тактики, соотношения сил, хода и результатов боёв, Даманский совершенно уникален. 2 марта до подхода помощи с 1-й заставы под началом старшего лейтенанта В.Бубенина, армейскому батальону, поддерживаемому миномётным огнём с китайского берега Уссури, противостояли всего 10 пограничников под командованием сержанта Ю.Бабанского! Десять – против батальона. С вступлением в бой В.Бубенина на каждого советского пограничника приходилось не менее 10 – 15 солдат регулярной армии КНР!

Пограничники воевали практически безупречно. Есть совсем немного эпизодов, которые оцениваются не единодушно и вызывают у отдельных аналитиков некоторые сомнения. К таким эпизодам относится выход четырёх Т-62 в узкую протоку между китайским берегом и островом – под прицелы противотанковых пушек и (довольно умелых!) вражеских гранатомётчиков. Три танка, имея повреждения, смогли вернуться на исходные, а головной был подбит – здесь и погиб начальник погранотряда. Но этот, может быть, неоправданно рискованный и очевидно не очень-то удачный рейд нельзя рассматривать без учёта ситуации, сложившейся в момент принятия Леоновым решения использовать танки. Что он мог сделать в ответ на отчаянную просьбу командира мотоманевренной группы (ММГ) подполковника Е.Яншина, который по радио просил о помощи с Даманского:

– Демократ Владимирович! Прикройте нас огнём! А то скоро и прикрывать будет некого!

Китайцы, переключив внимание на танки, ослабили давление на ММГ, дав пограничникам возможность сменить пристрелянные врагом позиции и вывести раненых с поля боя. Но Леонов не только выручил, даже, возможно, спас Яншина и его группу – смерть полковника, безусловно, способствовала тому, чтобы в головах высшего руководства вызрело понимание неизбежности ввода в бой армейских подразделений со всей мощью их огневых средств, и, конечно, ускорила принятие необходимого решения. Был ли поступок Леонова жестом отчаяния, или Демократ Владимирович руководствовался точным и трезвым расчётом, теперь не скажет никто, но благодаря Леонову Яншин продолжал драться на острове, и всё дальнейшее случилось так, как случилось.

Советские потери в марте 1969 года составили 58 человек. Это данные официальные и общепризнанные. Однако есть основания полагать, что они не вполне достоверны. Несколько моих близких знакомых, к примеру, в разное время и независимо друг от друга рассказывали о том, о чём накануне 40-летия событий на Даманском печатно заявил подполковник милиции в запасе Николай Лавров: «…в Большом Камне захоронены 15 пограничников, погибших на Даманском, но их почему-то никто в наших районах не вспоминает». Что-то подобное довелось услышать и в Камне-Рыболове. Разумеется, эти утверждения требуют проверки – возможно, они из числа тех мифов, о которых рассказано в самом начале статьи. Но…

И российские, и зарубежные исследователи не дают окончательной цифры убитых военнослужащих НОАК. Как минимум, называется одна тысяча погибших. Некоторые аналитики считают, что их было в четыре, а то и в шесть раз больше. Это вовсе не исключено, поскольку артиллерией и (особенно!) реактивными установками «Град» был нанесён огневой удар на глубину до 20 километров – по всей территории китайского приграничья, которое буквально кишело войсками, уже непосредственно участвующими или готовыми в любой момент вступить в бой у берегов Уссури.

Как бы там ни было, краткие по времени и, казалось бы, сугубо локальные бои на Даманском вошли в энциклопедию «Великие битвы и сражения XX века». Ничто не могло попасть в эту энциклопедию просто так.

Смотрите за той стороной!

Трудно поверить, но многие годы до конфликта отношения между КНР и СССР, между китайским и советским народами были не просто братскими, а близкими к идеалу. За всю историю государств и народов, пожалуй, примеров таких отношений было раз-два, и обчёлся.

Тем неожиданней воспринимается дикая жестокость китайцев на Даманском. По свидетельству военных врачей майора медицинской службы В.Квитко, старших лейтенантов медицинской службы Б.Фотавенко и Н.Костюченко, обследовавших погибших пограничников, 19 из них могли бы жить. Раненые были зарезаны и заколоты просто по-скотски, добиты выстрелами в упор. В частности, с расстояния в 1 – 2 метра китайцы добили старших лейтенантов И.Стрельникова и Н.Буйневича. Над многими телами надругались. Захваченный в плен тяжело раненный ефрейтор П.Акулов через полтора месяца был возвращён с того берега Уссури в обмен на труп китайского солдата. Его с трудом – по родинке на пальце – узнала родная мать. Один из пограничников, видевших тело Акулова, впоследствии сказал мне о нём: «Просто мешок с косточками. Руки-ноги можно было завязывать бантиком»…

19 – это практически две трети погибших 2 марта. Их раны не были смертельны, эти мальчишки могли бы сегодня жить…

Де-факто Даманский стал китайским в сентябре 1969 года, когда в Пекинском аэропорту произошла встреча А.Косыгина с Дэн Сяопином, а де-юре – в 1991 году с достижением окончательной договорённости с Китаем в вопросах границы. Даманского больше нет – есть Чжэньбаодао. По-китайски драгоценный остров или остров сокровищ. Но тот Даманский, за который геройски сражались наши воины, живые и мёртвые, известные всей стране и не отмеченные никакой особой славой, тот Даманский, который они отстояли, останется с нами, пока храним память о нём и пока не забываем его примера и урока.

…Мао Цзедун назвал атомную бомбу «бумажным тигром». Великий кормчий полагал, что если в будущей войне погибнет половина человечества, то об этом не стоит ни жалеть, ни думать. Ибо на развалинах капитализма воздвигнется и повсюду воцарится в тысячу раз более высокая цивилизация. История знает массу примеров, когда вожди больших и сильных государств, слегка преувеличив их возможности и свою прозорливость, приносили многим народам великие трагедии…

Начальник политотдела Иманского погранотряда подполковник А.Константинов принял боевое крещение ещё в 1945 году, участвуя в разгроме Квантунской армии. По иронии судьбы ему, освобождавшему Китай от японских оккупантов, пришлось воевать в 1969 году с бывшими «братьями на век». 15 марта Константинов заменил в бою командира мангруппы Яншина, а после гибели Леонова принял на себя командование пограничным отрядом.

Полковник в отставке Константинов, медленно поднявшийся на сцену дома культуры в Дальнереченске (годы берут своё), выступал перед участниками торжественного вечера, посвящённого 40-летию боёв на Даманском. Его слушали, затаив дыхание. Он подробно рассказывал о действиях пограничников, не однажды подчеркнув, что рядом и вместе с ними были воины Советской Армии. Отчётливо запомнились последние слова ветерана:

– У меня есть наказ: смотрите внимательно, всё время смотрите за той стороной!

Вла­ди­мир ТЫЦ­КИХ
г. ВЛАДИВОСТОК