Загадка поэзии

№ 2009 / 17, 23.02.2015

Ижев­ская по­этес­са Лю­бовь Ива­но­ва на­вер­ня­ка име­ет мно­го по­клон­ни­ков, а ещё боль­ше по­клон­ниц. Ду­маю, да­же очень мно­го, мо­жет быть, на гра­ни обо­жа­ния, по­то­му что пи­шет о том, что до­ро­го всем жен­щи­нам

Ижевская поэтесса Любовь Иванова наверняка имеет много поклонников, а ещё больше поклонниц. Думаю, даже очень много, может быть, на грани обожания, потому что пишет о том, что дорого всем женщинам (да и некоторым мужчинам тоже) – о беспредельной любви, о радостях жизни, о простом человеческом счастье. Тут суть её поэзии целиком и полностью совпадает с именем автора. Надо же такому случиться. Ведь если бы Иванову назвали в младенчестве как-либо иначе, допустим Октябрина, то она, возможно, обратила бы в будущем свои талантливые взоры на революционную борьбу (не дай Бог!). Что ни говори, а имя часто определяет твою судьбу. А так Любовь Борисовна пишет только о светлом и чистом, самом достойном и наидостойнейшем. Вот вам, к примеру:






Любовь ИВАНОВА
Любовь ИВАНОВА







Как хорошо нести в ладошках звёзды.


Как хорошо в морской воде купаться.


Как хорошо в простое верить счастье.


Как хорошо рассветом любоваться.


Как хорошо нести в букете нежность.


Как хорошо, что рядом живёт верность,


И точно знать, что не исчезнет твоё время зря…



Немного не в ритм и рифму, но кто бы спорил, что всё это действительно хорошо? И я бы не прочь искупаться в морской воде, да и в ладошках что-нибудь унесть. А вот это стихотворение, почти программное для Любы:







Стран много, но Земля – одна.


И Есть только одна религия –


Религия Любви.


Звёзд много, но Небо – одно.


И Есть только один язык –


Язык Сердца.


Существ много, но Дух – Один.






Я сохранил все заглавные буквы, которые, судя по всему, выражают интонационно-эмоциональное кредо автора. Смутил меня только этот «Один», верховный одноглазый бог скандинавских викингов, сын Бора и Бестлы, внук Бури, любитель битв и пиратских набегов. Один (Вотан, Водан) потеснил Тюра, собрал под своё крыло павшую рать эйнхериев и стал настолько близок в боевом экстазе ирландскому герою Кухулину, что… Впрочем, о чём это я? Мы же говорим о любви. Забылся. Нет-нет, мне также очень нравится чистота и свежесть поэзии Ивановой, напоминающая благоуханный сад, где растут только самые прекрасные, бесконфликтные и даже толерантные цветы. Да даже названия её книг чего стоят! «…с любовью, с цветами… Любовь». «…с любовью, за любовь… Любовь». «Под кружевами неба». Наверняка есть и другие, и будут, не сомневаюсь, с не менее утончёнными названиями, но мне попались эти. Чудесно, действительно с любовью оформленные, с иллюстрациями итальянских художников эпохи Возрождения на каждой странице (особенно мне дорога «Дама с горностаем» Леонардо, она висит над моей подушкой), с целой россыпью удивительно прекрасных цветов, коим я даже названия не знаю, поскольку не ботаник, – с глянцевой бумагой и картоном, который не разорвать и в который уже ничего не завернёшь. И я искренно порадовался за неимоверно возросшее качество нашей полиграфии. Таких поэтических книг я ещё не видел. Это за пределом.


А если какой-нибудь дурной теоретик стихосложения начнет мямлить тут про тропы и аллитерацию, про силлабическую и тоническую и даже про силлабо-ботаническую субсистемы, про хореические, ямбические и амфибрахические слоги, а также и анапестические, то плюньте тому занудному теоретику в его наглые зенки. Ничего он в подлинной поэзии не понимает, тем более в такой, коея присуща нашей замечательной поэтессе Любови Ивановой. Ведь если разобраться, то её квантитативная система стихосложения есть система песенного стиха, при которой ритмические единицы соизмеряются по количеству, долготе музыкально-совпадающих элементов, а когда она обращается к квалитативному стихосложению, то принцип изохронности и выразительности становится ещё акцентированней, поскольку… Ну вот, и сам я вдруг заговорил как тот теоретик-зануда. Дурной пример заразителен. А ведь поэзию надо просто любить или не любить. А Любовь Иванова её, несомненно… первое. Вслушайтесь в эти дивные звуки:







«Прекрасный, благоуханный цветок,


Ярки лепестки в его роду.


Энергия солнца – сильный поток,


В земле он цветёт – в саду.


Роза срезанная – это шиповник,


Ваза – хрусталь на твоём столе.


В горшке – цветок,


Его стол – подоконник,


Он видит мир в своём стекле.


Любовь…»



– ну и так далее. О любви мы уже говорили.


К творчеству нашей милой дамы мы ещё вернёмся, но пока мне хотелось бы поразмышлять о самой природе стихосложения. Отчего это вдруг рвётся наружу стихотворная речь?..


Загадка поэзии сродни египетским пирамидам. Никто не в силах в ней разобраться. Да человек сам – величайшая загадка, и в основе человечности всегда лежит преклонение перед этой загадкой. Так говорил Томас Манн. На что Марк Твен ему тотчас же в ответ:


– А вот когда вспоминаешь, что все мы сумасшедшие, то всё странное и загадочное в жизни исчезает, и всё становится просто и понятно.


Тоже верно, как тут поспоришь! Словом, не стану я больше толковать о природе стихосложения, надоело, лучше послушаем ещё раз несравненную Любовь Иванову. Это же настоящая молитва.







Всевышний, Благодарю Тебя за то, что я живу


и по-настоящему ощущаю мир со всеми его


проявлениями дня


и ночи, рассветами и закатами. Наслаждаюсь


и не утрачиваю


восхищения Твоих Творений – нерукотворных.


Всевышний, Благодарю Тебя за то,


что у меня есть выбор,


в моей деятельности, в моём творчестве


и в моей жизни,


за самодостаточность внутри себя, но с Тобой.


Всевышний, Благодарю Тебя за то,


что уводишь меня от


неприятных отношений, несущих последствия


раскаяния.


И предлагаешь испытать себя в трудностях,


спасая при этом.


Всевышний, Благодарю Тебя за то,


что не оставляешь меня


в трудную минуту, не отбираешь здравый ум


на выбор путей


разрешения своих проблем.


Всевышний, Благодарю Тебя за то,


что я богата своими


родителями, детьми, родственниками


и близкими мне


людьми, идущими рядом по пути к прекрасному


и удивительно


интересному.


Всевышний, Благодарю Тебя за то,


что не отталкиваешь


от себя всех тех, кто мне дорог и близок.


За то, что даёшь мне возможность


выбора взращивания


Любви ко всему, что меня окружает,


и помогаешь мне


взращивать Любовь к Тебе, родным и Отчизне.


Всевышний, Благодарю за то, что Ты у меня есть!


Всевышний, прими мою Благодарность и Любовь.



Ну что тут скажешь? Всё правильно, от души, от сердца, от женской любви и мудрости, веры и надежды. Дальнейшее – молчанье, как молвил Гамлет перед своей кончиной. Но от себя добавлю: читайте лучше Любовь Иванову, чем Дарью Донцову. И развивайте, хотя бы втихаря, своё силлабо-тоническое стихосложение. Ну или ещё какое-нибудь, как придётся. Поэзия – очищает. Тем более такая, где нет никакой скверны. Одна лишь любовь и искренность.




Александр Анатольевич Трапезников родился в 1953 году в Хабаровске. Окончил филфак Московского областного педагогического института имени Н.К. Крупской. Первую книгу прозы «Встречи» выпустил в 1987 году. Автор романов «Московские оборотни», «Похождения проклятых», «Царские врата», «Убийственный пароход» и других книг. Произведения Трапезникова издавались в Германии, Франции, Китае и Болгарии. Писатель представлен во всех энциклопедиях, посвящённых русской литературе конца XX – начала XXI века. Лауреат премии «России верные сыны».



Александр ТРАПЕЗНИКОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.