Ильдар Сафуанов зовёт в театр
№ 2009 / 17, 23.02.2015
Вся сцена уставлена солдатскими сапогами, над сценой – огромное «Чёртово колесо» с изваяниями человеческих и звериных фигур, самая нижняя из которых – учёная («астрономическая») лошадь из ярмарочного театра.
САПОГИ ПОД КОЛЕСОМ
Войцек. Г.Бюхнер. Алтайский драмтеатр им. В.Шукшина. Режиссёр-постановщик – В.Золотарь. Художник-постановщик – Олег Головко.
Вся сцена уставлена солдатскими сапогами, над сценой – огромное «Чёртово колесо» с изваяниями человеческих и звериных фигур, самая нижняя из которых – учёная («астрономическая») лошадь из ярмарочного театра. Балаган – вставные номера, «Театр в театре», занимает немалое место в этом представлении, да и всё оно построено в значительной мере по принципу балагана, народного, площадного театра. И такая трактовка отвечает сущности, опередившей своё время пьесы.
Автор произведения Георг Бюхнер (1813–1837) прожил лишь 23 года и 4 месяца, однако входит в первый ряд классиков немецкой литературы. Своей композицией (вместо актов – последовательность небольших картин-эпизодов), экспрессивностью образов, широким использованием натуралистичной, и притом образной, порой саркастичной речи, внутреннего монолога пьеса предвосхитила на много десятилетий вперёд такие течения в театре, как натурализм и экспрессионизм. Впервые произведение об убийстве загнанным жизнью солдатом своей неверной возлюбленной было поставлено лишь в XX веке, а имя Бюхнера стало знаменитым в год его 100-летнего юбилея, как раз в пору расцвета экспрессионизма в театре.
Вот и спектакль Алтайского драмтеатра поставлен отнюдь не в реалистической манере, как, скажем, фильм В.Херцога с К.Кинским, а в манере экспрессионистской.
Итак, сцена декорирована сапогами, и Войцек (Александр Хряков) даже намыливает и бреет сапог вместо щёк Капитана (Константин Кольцов), и в чемодане у него в финале полно сапог. У Капитана в руках горшок с огромным чёрным кактусом, и он всюду таскает его с собой, и эта абсурдная деталь контрастирует с его филистерскими, толкующими о добропорядочности речами.
Оригинален Доктор (Анатолий Кирков) в тёмных очках. Этот доктор к тому же и профессор, читающий из своего чердачного окна заумные лекции студентам, которых в спектакле изображают дети. Он напоминает и кота Бегемота, и кота Базилио, ставит на Войцеке шарлатанские эксперименты, например, кормя его месяцами одним горохом. Бедный полковой цирюльник Войцек соглашается быть подопытным (а ещё он по совместительству прислуживает Капитану), чтобы получать небольшие деньги на прокорм семьи – у него незаконный сын от простой девушки Марии (Наталья Макарова).
Мария в этом спектакле – разбитная бабёнка, грубоватая, несколько истеричная; когда она цитирует Библию, трудно поверить в её искренность. Героиня не вызывает симпатий и сочувствия, поневоле задаёшься вопросом: стоило ли Войцеку так переживать из-за её измены с Тамбур-мажором (Эдуард Тимошенко)?
В манере кукольного театра изображены актёры ярмарочного балагана (Николай Мирошниченко, Лена Кегелева, Юлия Колченская).
Гротескно воплощены и Андрес (Антон Кирков), и торговец-еврей (Александр Шубин). Интермедии сыграны ярко – например, монолог Первого Подмастерья (Вадим Синицын) о смысле создания человека.
Странно, что власти Барнаула запрещали спектакль, – крамолы особой в нем не видно, разве что голый зад Войцека в кабинете врача. Правда, один элемент показался не вполне легитимным – когда раздался сильный, оглушительный хлопок (у слабонервных и сердце может не выдержать, к тому же половина зрительного зала была окутана дымом). С другой стороны, многие реплики Марии трудно разобрать даже в четвёртом ряду. Вероятно поэтому Старуха (Надежда Царинина), рассказывавшая притчу об одиноком мальчике, говорила в микрофон.
Не последнее место в этой экспрессионистской постановке заняли хореографические элементы (балетмейстер Ирина Ткаченко). Вместе с удачно подобранными мелодиями (музыкальный руководитель Виктор Стрибук) они придали представлению необходимый темп и ритм.
В целом осталось впечатление, что спектакль в какой-то мере даже полемизирует с тридцатилетней давности фильмом В.Херцога, вскрывая экспрессионистический, ярко-театральный потенциал пьесы.
КВИНТЭССЕНЦИЯ ТЕАТРАЛЬНОСТИ
Сказки. Театр драмы и комедии на Таганке. Постановка и сценография Юрия Любимова.
У театра на Таганке добрая традиция: каждый год ко дню рождения театра готовить новую постановку. Нынче – к сорокапятилетнему юбилею – инсценированы сказки зарубежных классиков.
 |
| Юрий Любимов готовит зрителям сказочный подарок |
Театру не привыкать создавать инсценировки прозы – ведь, начиная с первых лет существования коллектива, он прославился постановками по замечательным прозаическим и публицистическим произведениям: вспомним «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, «Что делать?» Николая Чернышевского, «Обмен» и «Дом на набережной» Юрия Трифонова, «Живой» Бориса Можаева, «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, инсценировки по Гоголю, Достоевскому, Булгакову.
Можно по-разному относиться к Театру на Таганке и творчеству Юрия Любимова, но одно неоспоримо: на спектаклях этого мастера никогда не бывает скучно. Каждый момент представления наполняется содержанием.
Режиссёр, прославившийся заострёнными спектаклями по злободневному материалу, создал представление умиротворённое и сентиментальное, взяв за основу красивые, трогательные сказки Ганса Христиана Андерсена – «Русалочка», Оскара Уайльда – «Счастливый принц» и Чарльза Диккенса – «Рождественская песнь в прозе» и «Сверчок на печи».
Спектакль тематически распадается на две половины, поскольку типологически сюжет сказки Андерсена близок к сюжету сказки О.Уайльда (в обеих главные героини жертвуют собой ради счастья других). И даже Принца в них играет один и тот же актёр – Константин Любимов. Соответственно, схожи и сюжеты произведений Диккенса (в обоих холодные, чёрствые, одинокие скупердяи Скрудж и Тэклтон под влиянием увещеваний оттаивают сердцем, обретают друзей и душевное тепло).
В спектакле гармонично соединены и визуальный ряд, мизансцены, музыка (Владимир Мартынов), цирковые элементы: актёры научились прекрасно прыгать на батуте. Ярко, экспрессивно, пусть с налётом детской наивности, играют своих персонажей неувядаемые ветераны театра Алексей Граббэ (Мэр в «Счастливом принце», Скрудж), Тимур Бадалбейли (Тэклтон) и Дмитрий Межевич (Калеб).
Особенно радует, что этой постановкой Юрий Любимов перекидывает мостики к великим предшественникам. Чутьё маститого режиссёра подсказало беспроигрышный выбор «Сверчка на печи» для концовки. Почти сто лет назад, в 1913 году по этой повести Диккенса двадцатишестилетним Борисом Сушкевичем был поставлен знаменитый спектакль Первой студии МХАТ с участием замечательных, молодых тогда, актёров. Калеба играл двадцатидвухлетний Михаил Чехов, Тэклтона – тридцатилетний Евгений Вахтангов.
Впоследствии, уже из Третьей студии МХАТ, родился театр Вахтангова с бессмертной сказкой «Принцесса Турандот» Карло Гоцци, где актёры также кувыркались, звучала жизнерадостная музыка.
«Сказки» Юрия Любимова можно смело уподобить этим легендарным постановкам. Волшебные сюжеты, лёгкость, музыка, темп, ритм – квинтэссенция театральной стихии, и театр на Таганке к своему очередному юбилею дарит праздник своим зрителям.
ВИРТУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ
«Человек-подушка» Мартина Макдонаха, режиссёр-постановщик Олег Гетце, Екатеринбургский ТЮЗ. Гастрольный спектакль в Москве 5 апреля 2009 г.
Мы уже писали о драматургии М.Макдонаха и её воплощении на российской сцене – столичной и провинциальной (в первом номере газеты за этот год). И вот в рамках фестиваля «Золотая маска» в Москве показали ещё один спектакль по М.Макдонаху. Пьесу «Человек-подушка» автор написал, как и Линэнскую трилогию, в 1994 году, в двадцатичетырёхлетнем возрасте (так, по крайней мере, утверждает он сам), однако на сцене она появилась лишь в 2004 году. Трудно сказать, чем вызван столь поздний выпуск произведения на сцену, возможно, автор не был уверен в успехе этой в общем-то надуманной умозрительной пьесы, однако успех превзошёл все вообразимые ожидания. Спектакли по пьесе получили кучу престижных премий, включая премию Лоренса Оливье за лучшую новую пьесу года, шесть номинаций на бродвейскую театральную премию Тони, из которых по двум номинациям премия была получена (правда, в категории «Лучшая пьеса» не победила, а были отмечены лишь сценография и освещение).
Чем же вызван столь шумный успех?
 |
Да, в пьесе довольно изобретательный сюжет, но выглядит он высосанным из пальца: главного героя Катуряна Катуряна (в спектакле его играет сам О.Гетце) родители с детства воспитывали как будущего популярного писателя и тренировали его воображение в направлении насилия, для чего систематически мучили и избивали его старшего брата Михала (Алексей Журавлёв), чтобы младший брат слышал душераздирающие стоны и представлял себе, чем они вызваны. Герой узнал страшную правду в четырнадцатилетнем возрасте и ночью подушками задушил своих родителей, а оставшегося тугоумным брата отдал в школу. Сам начал писать страшные рассказы о детоубийствах, из которых сумел опубликовать лишь один. Брат же решил проверить действие рассказов на практике и совершил пару жутких убийств: заставил девочку съесть начинённые лезвиями яблоки, отрубил пальцы на ноге мальчика… Полиция обнаружила при обыске в доме братьев и коробку с уликами, и рукописи рассказов, смоделировавших эти убийства…
На ум приходят пьесы Ионеско, например «Убийца без вознаграждения», но произведение французско-румынского абсурдиста насыщено тонким юмором, довольно резкой сатирой, а характеры в нём глубокие и поэтичные. У Макдонаха же получилось произведение уровня коротких рассказов-«ужастиков» Стивена Кинга или, как отмечают некоторые критики, иронических кинотриллеров Квентина Тарантино, ни один из которых автору этих строк не удалось досмотреть до конца по причине занудности.
Вот и спектакль «Человек-подушка» показался растянутым и наполненным претензиями на некую философичность.
Виртуальное, не- всамделишное насилие (это же легко придумывать) и удобоваримая «философия» стали едва ли не рецептом успеха литературных произведений в последнее время (Дэн Браун, Ян Бэнкс, Патрик Зюскинд). Возможно, это одно из объяснений успеха «Человека-подушки» у публики и театральной общественности.
В этом произведении нет даже стилизации под жизнь ирландской глубинки, под произведения Дж.М. Синга, как в Линэнской трилогии. Действие происходит в безвоздушном пространстве, напоминающем Польшу (по некоторым признакам – улица Каменец, имя Михал). Персонажи упоминают, что государство тоталитарное, хотя это ничем не подкреплено – внешнего мира мы не видим. Автор не озабочен реалистическими деталями. Здесь всё условно, как во сне, – колодец, лес, река…
В спектакле интересная сценография – разбитое большое зеркало, стеклянный стол, в некоторые моменты олицетворяющий и крест Спасителя, и гроб его. Временами декламация рассказов героя сопровождается нарастающими звуками музыки, а сам герой будто впадает в транс и дирижирует этой музыкой (правда, выглядит это несколько нарочито). Вставные рассказы порой иллюстрируются кукольными представлениями (частый приём в театральном языке последнего времени).
Образы следователей – умного Тупольского (Геннадий Хошабов) и глупого Ариеля (Дмитрий Михайлов) построены автором довольно просто – у обоих страшные травмы: первый потерял сына, который утонул, второй в детстве был жертвой насилия со стороны отца. Актёры показали ровно столько, сколько заложил автор – мы видим персонажей комиксов, про которых нужно верить, что пережили они когда-то жуткие трагедии.
Из актёров больше всего запоминается Алексей Журавлёв: его Михал органичен и достоверен (правда, ограниченность внутреннего мира персонажа, возможно, облегчает и автору, и исполнителям задачу сделать живым этот образ).
В целом спектакль и пьеса оставляют двойственное впечатление: с одной стороны, можно восхищаться изобретательностью и фантазией и автора, и постановщиков, можно отыскивать смысл, актуальные политические и социологические аллюзии в перипетиях произведения; с другой стороны, изобилие разнообразных и многословных монологов порой утомляет и раздражает, как будто тебя кормят большим количеством измельчённой пищи.
 |
Ильдар САФУАНОВ
Добавить комментарий