Под суд идут лишь мелкие сошки

№ 2009 / 26, 23.02.2015

Данил Корецкий – доктор юридических наук. Тираж его детективов превысил уже 16 миллионов экземпляров. Но сегодня мы решили поговорить с ним в основном о милицейских проблемах.

Данил Корецкий – доктор юридических наук. Тираж его детективов превысил уже 16 миллионов экземпляров. Но сегодня мы решили поговорить с ним в основном о милицейских проблемах.

– Данил Аркадьевич, рейтинг милиции, её восприятие в общественном сознании, сейчас очень низок. На ваш взгляд, этот рейтинг отражает реальное положение в милиции? Почему вдруг ситуация вокруг правоохранительных органов стала темой дня? У общества лопнуло терпение?

Данил КОРЕЦКИЙ

– «Милиция – капля крови народной», – рассказывал ветеран НКВД–МВД о неуклюжем лозунге времён шершавого языка плакатов. Сейчас эту фразу вспомнить самое время. Ведь если кровь инфицирована, то вряд ли имеет смысл рассматривать под микроскопом одну капельку и горестно обсуждать её анализ в газетах и на телеканалах. Надо делать переливание или массированно лечить весь организм.

Однако беда последнего десятилетия состоит в уходе от рассмотрения социальных проблем по существу. Способ прост: глобальные проблемы дробятся на части, и каждую часть рассматривают, как «отдельный недостаток». При этом ответственность с высшего и верхнего эшелона управления перекладывается на средний, а чаще – низший. И картина получается не такой мрачной, какой является в действительности. Например: разбился самолёт, упал вертолёт с руководящими чиновниками, сгорел дом престарелых, сгорел интернат, взорвался газ в жилом доме, обрушился балкон… Каждый раз назначают виновников – мелких чиновников, правда, в отличие от советских времён, и их строго не карают, иначе они не согласятся на роль козлов отпущения и откроют рты… А самолёты продолжают падать, вертолёты с начальством снова разбиваются, горят и рушатся дома, вновь взрывается газ… И снова призывают к ответу мелких сошек…

Но ведь очевидно, что у всех этих событий не разные причины, а один комплекс причин! В их числе недопустимая изношенность жилого фонда и коммуникаций, вконец обветшавший и давно выработавший ресурс авиатранспорт, низкий уровень исполнительской дисциплины, отсутствие действенного государственного контроля и строгой персональной ответственности, тотальная коррупция, подбор кадров по принципу кумовства… Признать всё это – значит встать перед необходимостью революционных преобразований, колоссальных бюджетных затрат и т.д. и т.п. Проще делать вид, что ничего особенного не происходит.

Убили прокурора области, тяжело ранили председателя областного суда, застрелили министра внутренних дел Дагестана… Частные факты? Нет. Посягательств на правоохранителей такого ранга советская и российская криминальная хроника не знает. Бандитское нападение на Нальчик, взрывы жилых домов, в том числе офицеров-пограничников в Каспийске. И такое не известно нашей истории. Грабят церкви, убивают и сжигают вместе с семьями священников, на Вечном огне сжигают прохожего, милицейский руководитель устраивает массовый расстрел в магазине… Всё это не «частные факты», а удручающая картина резкого обострения качественных характеристик современной преступности!

Рейтинг чиновников, руководителей различных рангов, судей и прокуроров, чрезвычайно низок. Но «стрелки» перевели на милиционеров, именно они находятся в центре внимания общественной критики, именно они вкупе с учителями и врачами попали в рейтинг самых коррумпированных социальных слоёв. Вряд ли это соответствует действительности. Капля крови такова, какова вся кровь. Просто участковый уполномоченный, районный терапевт или преподаватель вуза не защищены связями, неприкосновенностью, охраной и пропускным режимом, а потому чаще попадают в сети УСБ или ОБЭП. Да и «слои» эти далеко не однородны. Районный врач, получивший 500 рублей за необязательный визит на дом – это одно, а главврач больницы, обложивший подчинённые отделения месячным оброком в 60 тысяч, – совсем другое. Кстати, уровень жизни начальников в сотни и тысячи раз выше, чем у их подчинённых, хотя разница в окладах всего-навсего сотня или тысяча рублей. И это удивительное обстоятельство почему-то ничьего внимания не привлекает. Как никого не смущает, что основная масса «коррупционеров» – мелочовка, голь перекатная…

До настоящих хищников добраться очень нелегко. Вы задавали себе вопрос: как удаётся большим начальникам так удачно получать сверхдоходы от банковских вкладов и процентов от ценных бумаг? Где, кроме высоких кабинетов, можно найти такие вклады и бумаги? Те, которые находятся в свободном доступе, однозначно убыточны. Я, например, да и все мои знакомые, только теряли на них деньги! Как, да и зачем, удалось государственным мужам заиметь по нескольку квартир, домов, огромных земельных участков, дорогих автомобилей? А если начальник «бедный», почему его жена в миллион раз богаче жены любого другого российского труженика?

– Нас охраняют и берегут два миллиона человек – милиция и внутренние войска. Но народ наш зачастую боится милиции больше, чем бандитов. Это наследие «лихих 90-х», когда милиция, борясь с криминалом, была им инфицирована. Или это следствие каких-то иных процессов?

– Согласен: количество милиционеров на душу населения у нас больше, чем в любой стране Европы. Но основная часть сотрудников милиции сидит в городских и областных аппаратах, пишет никому не нужные бумажки, отчитывается перед вышестоящими звеньями, не принимая участия в охране общественного порядка. На моей памяти за почти сорок лет происходило много кампаний по сокращению управленческого аппарата в органах внутренних дел. Но в результате отделения стали отделами, отделы – управлениями, выделились в самостоятельные ведомства наркоконтроль, служба исполнения наказаний, МЧС, миграционная служба… Количество генеральских должностей выросло в разы, аппарат расплодился до невероятных размеров.

При этом Система страшно боится всего нового. Много лет назад я, основываясь на американском опыте, разработал план скрытого патрулирования по охране общественного порядка и предлагал его руководителям правоохранительных органов. В принципе всем он нравился. Но один начальник говорил, что если милиции в форме станет на улицах меньше, то его работу неудовлетворительно оценит городское руководство. Другой сетовал на проблемы, связанные… с увеличением количества задержанных правонарушителей. В итоге дело кончилось ничем.

Вы знаете, что деятельность милиции в современных условиях уже никто не стесняется ограничивать. На территорию многочисленных частных территорий (парков, городков аттракционов и т.п.) вход сотрудникам патрульно-постовой службы, участковым и другим работникам милиции закрыт. Здесь можно «отдыхать» по полной программе, без ограничений пить пиво, водку и вообще делать что душе угодно. То есть фактически частные территории получают статус «экстерриториальности», российские законы здесь как бы не действуют. С правовых позиций это, конечно, бред. Но тем не менее исключение происходит по воле владельцев земли, согласных с ними местных властей и послушного руководства соответствующих райотделов. Почему власть и милиция выступают заединщиками скоробогачей в нарушении законов?

А то, что народ боится милиции, так он боится и чиновников, и прокуроров, и санитарных врачей, и контролёров электросетей… Это вызвано общей беззащитностью граждан. Ничего странного, что милиции он боится больше – вот они, на улицах, у них пистолеты, наручники, дубинки, камеры с решётками… И милиция, в свою очередь, побаивается народа: вдруг у того парня папа с большими деньгами или связями (что, впрочем, равнозначно), а у того, с бандитской рожей, граната в кармане? Милиция, она ведь тоже беззащитна. В конце 1990-х каждый год погибало почти 400 сотрудников, в середине двухтысячных – порядка 250. Кстати, милиция убивает преступников в полтора-два раза меньше. Потому что сотрудники боятся применять оружие и зачастую упускают момент, когда ещё можно защитить свою жизнь.

– В милицейской среде стали распространяться «криминальные рыночные отношения» – торговля должностями и званиями. Но разве в таких условиях возможно самоочищение правоохранительных органов? Честные люди практически оказываются «вне закона», они либо вынуждены приспосабливаться под сложившуюся ситуацию, либо уходить из милицейских структур. Возможно ли повлиять на эту ситуацию?

– Милиция такова, каково всё общество и какой она устраивает власть. Если выпустить на улицы Москвы полицейский моторизированный дивизион Нью-Йорка – понравится ли его работа тем, кто носится с «мигалками» по встречной полосе? Понравится ли полиция, которая может зайти на заседание Госдумы, пересчитать депутатов и увести с собой спикера за фальсификацию кворума? Понравится полиция, которая пройдётся по Рублёвским особнякам, проверяя у хозяев источники доходов и уплаченные налоги? Не-е-ет, не понравится. Властные структуры вполне устраивает слабая, голодная, запуганная, виноватая и зависимая милиция. А отсюда мы имеем то, что имеем. Но такая милиция защищать никого не может. Поэтому богачи и власть имущие окружают себя частной охраной, создают для себя безопасные оазисы в неприступных офисах, охраняемых посёлках, ВИП-залах аэропортов…

– Общество судит о милиции во многом по-советски, когда «Дядя Стёпа» и Анискин были для граждан идеалами выполнения служебного долга. Теперь наше ТВ – это фактически академия бандитизма, и вчерашние «бригадиры» создают экранные образы «сахарных» участковых. Насколько близок к реальности нынешний образ «мента», созданный телевидением? И может быть, нам нужно искать идеал милиционера в английском «Бобби» или в японском полицейском?

– Сейчас много наших сограждан живут за рубежом. Никто из них не говорит о коррумпированности полиции, её злоупотреблениях. Американские жители связывают образ полицейского со справедливым и бескорыстным защитником. Все подчёркивают, что полиция достаточно быстро прибывает по вызову, справедливо разбирается в конфликтах, а правонарушители её боятся и прекращают противоправные действия даже при угрозе вызвать полицию. Так в чём тут дело: в отличии копа от дяди Стёпы или в отличии одной системы государственного управления от другой? А ТВ только отражает действительность. Иногда наивно, иногда нагоняя «чернуху». Симпатичные «менты» из «Улиц разбитых фонарей» перенесены из 60–70-х годов, в сегодняшней жизни они бы существовать не смогли.

Большое недовольство вызвал у многих милицейских руководителей сериал «Глухарь», который наиболее жизненно отражает положение дел в райотделах. Но он, к сожалению, не очернительская выдумка сценаристов. Криминологические исследования подтверждают и наличие милицейских «крыш», и продажу должностей, и широко распространённое использование служебных полномочий в личных целях. Да и уголовные дела о массовой незаконной выдаче паспортов, или о сотрудничестве офицеров МРЭО с угонщиками машин, или о прописке в маленьком домишке полутора сотен мигрантов, или знаменитое дело об «оборотнях в погонах» – они никак не вписываются в понятие «частных фактов». Если называть вещи своими именами, то речь идёт об организованных преступных группировках в системе органов внутренних дел! Это ли не повод к тому, чтобы объявить тревогу, чрезвычайное положение и провести немедленную замену гнилой крови?

– Что же делать? Как помочь милиции, потому что от её работы во многом зависит жизнеспособность страны?

– Надо очищать всю кровь.

Вопросы задавала
Оксана КОРЧИНА