Изумляемся вместе с Дарьей Мельник

№ 2009 / 27, 23.02.2015

В из­да­тель­ст­ве «Ал­го­ритм» вы­шло ше­с­тое пе­ре­из­да­ние бест­сел­ле­ра Ва­ле­рия Шам­ба­ро­ва «Бе­ло­гвар­дей­щи­на» (Ва­ле­рий Шам­ба­ров. Бе­ло­гвар­дей­щи­на. – М.: Ал­го­ритм, 2009). Кни­га эта, по­свя­щён­ная ис­то­рии бе­ло­го дви­же­ния

ВРЕМЁН КОЛЧАКОВСКИХ И ПОКОРЕНЬЯ КРЫМА




В издательстве «Алгоритм» вышло шестое переиздание бестселлера Валерия Шамбарова «Белогвардейщина» (Валерий Шамбаров. Белогвардейщина. – М.: Алгоритм, 2009). Книга эта, посвящённая истории белого движения, впервые опубликована в 1996 году и уже стала классикой – об этом свидетельствуют её неоднократные переиздания и немалые их тиражи.





Труды по истории белого движения ориентированы обычно на конкретную персоналию или регион. Уникальность «Белогвардейщины» в том, что Шамбаров не пошёл по этому пути, а поставил перед собой задачу воссоздать полную картину «белой борьбы» на всех фронтах гражданской войны, показать события в их логической связи друг с другом. Конечно, это потребовало от автора предельной сжатости повествования, но цель была достигнута: по прочтении книги у читателя действительно складывается некое общее представление о годах революции и гражданской войны.


Шамбаров, безусловно, проделал колоссальную работу, а при таких масштабах издержки неизбежны. От «всеохватности» страдает точность исторических деталей. На обрисовку каждого эпизода автор тратит по два-три предложения – и тем пагубней сказываются на читательском восприятии его фактологические ошибки. Так, например, рассказывая об эвакуации Крыма, он пишет: «…Слащёв на своей яхте “Жанна” уехал в Константинополь». И генерал Слащёв, командовавший обороной Крыма, предстаёт перед читателем кем-то сродни современным нуворишам. А ведь это совершенно не соответствует действительности – напротив, Слащёв, все свои сбережения пожертвовавший Добровольческой армии, был представителем «генеральской бедноты». К Шамбарову эта яхта приплыла из совсем другой истории: на пароходе «Жан» Слащёв год спустя бежал из Константинополя в Советскую Россию; а при эвакуации Крыма генералу и вовсе не нашлось места на судах, и он смог уехать только благодаря инициативе морских офицеров. Таким образом, картина, широким взмахом кисти нарисованная Шамбаровым, оказывается в корне неверна.


Отдельно хочется сказать о языке «Белогвардейщины». Увлекательность изложения, присущая книге в целом, оборачивается временами сомнительной образностью: «Коммунистический тоталитаризм кричал из пелёнок свои первые “уа-уа!”». В погоне за мнимой доступностью писатель пользуется даже откровенным жаргоном: на страницах книги мелькают выражения вроде «забили болт», «тусовка», «туфта», «пахан» – и прочая лагерная лексика. И лексический словарь книги – первое указание читателю на её жанр. Безусловно, «Белогвардейщина» не научное исследование, хотя, по-видимому, так определяет свою книгу автор.


Почему не научное? Потому что на «Белогвардейщину» трудно ссылаться как на надёжный источник. И дело даже не в том, что сам Шамбаров не пользуется ссылками, ограничиваясь общей библиографией в конце книги. На Шамбарова трудно ссылаться по причине языка книги и фактологических неточностей, но более всего – потому что часто авторский взгляд на историю оказывается хоть и последовательным, но субъективным и спорным мнением публициста. Для научного труда «Белогвардейщина» излишне тенденциозна – не то чтоб явно, но ощутимо.


Белые командиры скромны, талантливы и любимы войсками, а из красных только, пожалуй, Фрунзе удостоился нейтральной характеристики. Когда у Шамбарова красные входят в город – они неизменно грабят, жгут и убивают, а белых везде забрасывает цветами благодарное население. Иногда, ей-богу, непонятно, отчего белогвардейцы не победили в войне? «Идеологических» перегибов в книге хватает: писатель, к примеру, именует «отравой» такое классическое произведение массового советского кинематографа, как «Адъютант его превосходительства». Публицистика начала 1990-х годов достаточно порезвилась, упражняясь в подобном острословии – в девяностых этот неофитский пыл развенчания следовало бы уже и оставить…


Шамбаров проводит принципиальное разграничение: красные – виновники всех несчастий России, а белые – её защитники и спасители. Такое спрямление истории довольно неожиданно для современной книги, претендующей на объективность. Причина же этого разграничения кроется в том, что, по Шамбарову, «никаких причин для революции, собственно, и не было (курсив В.Шамбарова.)». А всё-таки, как это ни прискорбно, у революции была своя суровая логика – поэтому и красные верили в свою правоту не меньше белых (впрочем, многие из тех и других ни во что не верили вовсе, вовлечённые в борьбу просто волею случая). Как можно теперь поделить их на чистых и нечистых?


Современная историческая наука остро нуждается в переосмыслении гражданской войны в России, но «Белогвардейщина» – это, к сожалению, не тот новый взгляд на историю, которого все так ждут. Родом книга из девяностых, и к ним принадлежит по духу. В наши дни явное предпочтение тому или иному из враждующих лагерей гражданской войны смотрится рецидивом исторической наивности.


И всё-таки «Белогвардейщина», знаковая книга своего времени, востребована и сегодня. По широте охвата материала ей до сих пор нет равных. Это хороший справочник и занимательное чтение для тех, кто начинает знакомиться с темой гражданской войны и революции в России. И прежде всего это добротная аналитическая публицистика на историческую тему.


P.S. Кстати, едва ли правильно, что книга переиздаётся, не перерабатываясь. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что из издания в издание кочует эпиграф – текст романса «Целую ночь соловей нам насвистывал…» с комментарием автора: «Романс […], ставший в годы гражданской войны любимой песней офицерства, чем-то вроде неофициального гимна Белой гвардии». Этот романс, написанный в действительности для фильма «Дни Турбиных» М. Матусовским и В. Баснером, весьма некорректно путать с подлинным белогвардейским романсом «Белая акация». Автору «Белогвардейщины» за годы бытования книги наверняка не раз об этом напоминали. И всё же книга продолжает переиздаваться со столь досадной ошибкой на титульном листе.




КНИГА-КОНЦЕРТ






Глупо вроде бы представлять признанного классика русской рок-поэзии Юрия Шевчука, однако факт: он только сейчас выпустил свой первый полноценный сборник стихов. В него вошли и стихотворения, давно ставшие песнями, и нигде ранее не публиковавшиеся работы. «Альбом стихов» – таков подзаголовок книги «Сольник» (Шевчук Ю. Ю. Сольник: Альбом стихов. – М.: «Новая газета», 2009. – 192 с.). Концепция «альбома» обыгрывается и в структуре: вместо привычных стихотворных циклов сборник разделён на девять треков – музыкальных дорожек. И действительно, особенность поэзии Шевчука – в существовании на стыке, на пограничье слова и музыки.


Из песенной традиции пришли в стихи непричёсанные строчки, случайно подобранные слова – песенная небрежность сквозит в стихах. Шевчук не церемонится со словом, пишет дерзко, богато, броско. Нельзя сказать, что форма его стихов отточена и филигранна. Напротив, в ней много излишеств, иные слова можно если не выкинуть из песни, то уж точно заменить на другие без ущерба для смысла. Но у Шевчука этот недостаток парадоксальным образом оборачивается оригинальностью, особенностью творчества – он играет с читателем в ассоциации, и благодаря этой стихийной ассоциативности его лирика так близка и понятна, так впечатляет:







На Разливе бетон голосит соловьём


откровений.


Те, кто жаждет добра для других,


утешают их после – расстрелом.


Написать бы ещё горсть лирических


стихотворений,


А потом выйти в поле в исподнем,


отчаянно-белом.


Юрий Шевчук удивляет разнообразием своей поэзии. Он хлещет сатирой, пишет щемящую любовную лирику – и полные драматизма стихи о Родине, о чеченских войнах. «По ночам я Сталин, // По утрам Есенин», – говорит он о себе. Шевчук вообще мастер отдельных строф и строчек, афоризмов, врезающихся в память, потому что иная строчка выражает целую философию: «Я не знаю, как жить, если смерть станет вдруг невозможной», «Россия – женщина с героическим прошлым», «Русь моя, ты снишься многим, // Вещий сон – всегда кошмар»... И ещё:







Есть в «демократии» что-то такое,


до чего неприятно касаться рукою.



Очарование лирики Шевчука – в искренности. Всё, что им написано и спето – не ради красного словца, а потому, что иначе нельзя – «в глотке рвёт связки дар»…







Раздарил всем по сердцу, себе ничего


не оставил,


Чьи-то звёзды вокруг,


а мои перекрёстки пусты.


Вот и кончился бал, я последнее


в брюки заправил,


Мы поклонникам вместо автографов


ставим кресты.



Стихи его уже никуда не денешь из истории русской поэзии. Не потому даже, что они оригинальны, талантливы, ярки, а потому, что в них ярко и с болью в голосе, со своей, а не Высоцкого хрипотцой отражалось наше коряво шагающее время. Даже среди рок-поэтов (многие из них, кажется, куда более «философичны», образны, более утончённы как поэты) Шевчук кажется глыбой: он ищет поэзию не только в себе, но и в тревожно застывшей толпе, на улице, – везде, где есть жизнь. Шевчук пришёл, Шевчук остаётся.




ИЗ ЖИЗНИ РУССКОГО ЯЗЫКА



Знаете ли вы, что фразеологизм «не в своей тарелке» порождён ошибочным переводом с французского? А как трактовать выражение «нищие духом»? Как правильно сказать: «обрыднул», «обрыдл» или «обрыд»? Ответы на все эти вопросы знает публицист Лев Бобров. Его книга «Расставим точки над Ё» вышла в издательстве «Алгоритм» (Бобров Л. В. Расставим точки над Ё. О русском языке. – М.: Алгоритм, 2009).





В своей книге Лев Бобров поднимает ряд актуальнейших вопросов: нарушение фонетических норм дикторами радио и телевидения, речевые ошибки в публичных выступлениях, небрежное обращение с печатным словом в средствах массовой информации… Причём автор не только указывает на ошибки, но и предлагает пути решения современных языковых проблем, в том числе достаточно остроумные: например, составление «рейтингов безграмотности» крупных СМИ. Бобров указывает и на уже действующие за рубежом меры по борьбе с загрязнением речи. Так, во Франции штрафуют за публичное употребление неоправданных американизмов и англицизмов. Попутно Лев Бобров рассказывает читателям познавательные истории – например, о происхождении примелькавшихся выражений, исконный смысл которых исказился или стёрся за века бытования, – и даже предлагает задания для самопроверки.


Книга Льва Боброва – сама по себе образец бережного обращения со словом. Достаточно сказать, что, изданная аккуратно и грамотно, она вышла с последовательно употреблённой буквой «ё» – и это в эпоху тотальной дискриминации седьмой буквы алфавита. Приятное для глаза исключение!


Книга поможет избежать грубых ошибок в речи тем, кто выступает публично – политикам, дикторам, теле- и радиоведущим. Она будет полезной и тем, кто работает с печатным словом – писателям, журналистам, редакторам и корректорам. Но прежде всего эта книга для тех, кто изучает русский язык – для школьников, студентов-филологов, студентов из-за рубежа. И конечно, это прекрасный сборник дидактических материалов для тех, кто русский язык преподаёт.


P.S. Правда, впечатление несколько портят следы спешки или недоработки, которые несёт на себе книга, в аннотации заявленная как «итоговая». Автор словно забывает, для кого пишет. Книгу открывают полемичные, серьёзные, актуальные темы – впору и филологу-профессионалу заинтересоваться ими. Но потом автор плавно переходит ко всевозможным лингвистическим казусам и анекдотам, а под конец и вовсе к материалам из разряда «в помощь учителю». Адресат книги, таким образом, не совсем ясен.


Завершает книгу невразумительное послесловие, представляющее из себя большую выдержку из интервью заведующей словарным отделом Института лингвистических исследований РАН Г.Скляревской. Почему выбор пал именно на Г.Скляревскую, а главное, в чём смысл цитирования интервью – так и остаётся загадкой…




















Дарья МЕЛЬНИК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.