На обочине сетевого поля

№ 2009 / 40, 23.02.2015

Од­но вре­мя в на­шей сель­ской биб­ли­о­те­ке сто­я­ло не­сколь­ко боль­ших кар­тон­ных ящи­ков, до­вер­ху на­пол­нен­ных ста­ры­ми кни­га­ми – их при­но­си­ли чи­та­те­ли из до­ма, скла­ды­ва­ли в эти ящи­ки.

Ящики из-под бананов

Одно время в нашей сельской библиотеке стояло несколько больших картонных ящиков, доверху наполненных старыми книгами – их приносили читатели из дома, складывали в эти ящики. Ведь книга такая вещь: её и выбросить жаль, и девать некуда – она давно прочитана, мешается в доме, собирает пыль… Вот и несли некоторые читатели старые фолианты в ящики. Прощались с некогда книгами, вздыхали.

…Покопавшись в ящиках, я увидел несколько «Эммануэлей», изданных в разные годы и в разных городах, десятка два дамских романов, множество детективов, четыре книги «Три мушкетёра», парочку книг «Королева Марго»…

Была и русская классика. Увы, эти книги тоже стали в некоторых домах лишними. Хорошо, что хоть на помойку не выбросили, а принесли в эти «макулатурные» ящики…

Возможно, её потом забрали, русская классика в основном была добротно издана: однотомники, двухтомники и т.д.

А ещё множество детективов и фэнтези недавних лет – эти книги тоже, видимо, устарели, причём стремительно по сравнению с классикой.

Старость научной фантастики

Я тоже, пользуясь моментом, натаскал из дома в эти ящики много разных книг, сам же взял перечитать американский сборник фантастики.

Пробежав наскоро два-три рассказа, принёс книгу обратно в ящик. Увы, чудесная фантастика 60-х, на которой воспитывалось моё поколение, навсегда ушла от меня. Рассказы о Марсе и забавных уродах с других планет казались теперь наивными, да и современная техника зачастую превосходит вымыслы фантастов прошлого поколения.

Книга была членом семьи

Книга перестала быть даже частью интерьера комнаты – как то было в эпоху кратковременного дефицита даже не книг, но собраний сочинений различных классиков в разноцветных обложках. На корешке каждого тома стоял золочёный номер.

Однако книги доказали свою невозможность быть просто украшением, у них иное предназначение – воспитывать души людей.

Мне всегда было почти безразлично, какие у моей книги обложки – картонные или бумажные. Дешёвая книга была достижением социализма, её при желании можно было приобрести за копейки. В молодости я прочёл много разных дешёвых и замечательных книг.

Поход в книжный магазин всегда представлял собой маленькое путешествие, почти лотерею – вдруг найду книгу, которую давно мечтал прочесть? А как радовался, когда находил свежее, пусть и дешёвое, издание!

Теперь во многих квартирах другая проблема: книги, оказывается, занимают много места, они довольно тяжёлые, от книг постепенно прогнулись полки старых сервантов.

Некоторые бывшие читатели (сейчас многим читать, а тем более перечитывать полюбившиеся книги просто некогда) избавляются от старых «друзей» совсем просто – относят их в мусорные баки.

А ведь ещё с десяток лет большинство выброшенных на помойку книг считались дефицитом. Их заказывали продавцам, покупали втридорога у книжных спекулянтов.

Сказка о потерянной грусти

Да, она была, она царила… Как бы её там ни назвать – «социалистическая» или «декадентская», грусть Бунина, Казакова, советских лирических песен. И вот она исчезла. Куда делась воистину лирическая грусть – непонятно.

Хочется, чтобы кто-то властный, уверенно строящий новую жизнь, вернул нам прежние человеческие чувства: ощущение тоски по краткости жизни, по несбывшейся любви, грусть от разлуки с близкими.

А в зрелом возрасте приходит ощущение невозможности полностью реализовать себя в этом мире.

Советский молодой человек томился разнообразными чувствами, которым и сам порой не мог дать названия, он слушал песни о любви, мечтал на закате, поджидая свою скромно одетую девушку.

Тогда было именно время для грусти любви. Время ощущения всеобщего неотвратимого счастья на фоне общей скромной жизни.

Сейчас души многих людей целиком отданы делам, бизнес-планам, проектам и вообще добыче денег: грустить человеку некогда, радоваться тоже чаще всего нечему. Сохраняется среднее состояние сосредоточенности, рабочего настроя. Кризис лишил некоторых и ощущения стабильности, у безработных появляется свободное время… Уж не для чтения ли его предоставляет в очередной раз судьба?

Но уже не вернуть сказку о потерянной грусти, о лирическом чувстве советского человека, выросшего на стихах шестидесятников, когда в каждом стихотворении о любви и о природе виделось нечто сверхчеловеческое, разумное, космическое.

Сеть – спасительница?

Сеть, даже в своём неизмеримом объёме, не более как инструмент, с помощью которого её пользователи воссоздают собственное ощущение мира.

С её помощью многие пользователи пытаются добраться до самого таинственного, что существует в мире. Пытаясь быстро достигнуть всего и вся, сетевой автор торопится, невольно «растекахося мыслию» если не «по древу», то по бесчисленным сайтам. «Древо» Сети развесистое, как клюква, веток и веточек в Сети немеренное множество.

Однако сегодняшний мир всё-таки движут вперёд не программисты, хотя они и задают тон многим изменениям, а, как и прежде, невидимые течения народного духа, который действует и в Сети – в ней также возникает облик масс, теперь уже не «бунтующих», а просто самовыражающихся.

Сеть пока, видимо, ещё не претендует на инструмент той или иной идеологии, хотя часто опережает бумажные издания по оперативности и задиристости.

Одно лишь ощущение, что текст, который ты только что написал, может спустя час сделаться доступным многим читателям, в первый миг волнует и окрыляет. Потом думаешь: «Да кто же там меня будет читать?»

Пока что главное преимущество Сети перед другими СМИ – это отсутствие цензуры.

Сеть – неизведанный океан, на карте которого лишь намечены контуры будущих духовных материков. В ней пока ещё много мусора, графоманских работ, ничтожных картинок, нелепых фраз, свалка устаревших статей и заметок, «многозначительные» романы, валяющиеся в виртуальных «мусорных ящиках»… Кто их прочёл? Какая память о них осталась?

У электронного автора нет ощущения летописца, которое всегда подогревает изнутри «бумажного» автора.

Не менее загадочна тайна и смысл электронных писем, которые почти полностью заменили «бумажный» эпистолярный жанр. Но электронные письма слишком деловиты, лишены душевного тепла, в них нет почерка, создающего особую атмосферу этого жанра…

Всё сотворённое в Сети рано или поздно уходит в черноту погасшего экрана. В то же время бумажные тексты существуют как бы сами по себе, отдельно от техники, они «не горят», не стираются, их «не вырубишь топором».

Мёртвый глянец обложки

Иду к полке современной литературы: те же дамские романы, только более свежего разлива, те же детективы… Художественной прозы почти нет. Куда денутся эти книги с глянцевыми обложками после того, как их прочтут наши читательницы?

Да, эти романы будут жить до поры до времени, пока не лягут в «братские могилы» макулатурных ящиков, уже не разделённые ни жанрами, ни спецификой, ни полиграфическим исполнением.

Теперь в нашей библиотеке ящиков со старыми книгами нет, их убрали, они мешали, портили вид. Осталась стерильная чистота помещения, цветы в кадках. Везде глянец – на линолеуме, на стенах, на журнальных и книжных полках, где стоят новые «живые трупы» – детективы, женские романы, фэнтези. После короткой жизни им прямая дорога в мусорный ящик.

По вечерам в домах горят экраны мониторов, множество людей с волнением вчитываются в новые тексты. Все мы чего-то ждём, ищем, машинально щёлкая по клавиатуре…

Александр ТИТОВ,
с. КРАСНОЕ,
Липецкая обл.