У меня двенадцать подмастерьев

№ 2009 / 40, 23.02.2015

Искусство Николая Никогосяна, выдающегося скульптора, лауреата Государственной премии – одно из интереснейших и значительных в России. Он родился в 1918 году в армянском селе Шабрад

Искусство Николая Никогосяна, выдающегося скульптора, лауреата Государственной премии – одно из интереснейших и значительных в России. Он родился в 1918 году в армянском селе Шабрад, но почти всю жизнь прожил в Москве. Ученик Александра Терентьевича Матвеева. Известен своими многочисленными скульптурными портретами деятелей армянской и российской культуры: Евгения Симонова, Тамары Макаровой, Майи Плисецкой… Его творчеству заслуженно приписывают сочетание живописности лепки с обобщённостью формы. «Я всегда боготворил скульптуру греческой архаики и воспринимал её как выражение извечных свойств живой природы.


В этом она остаётся вечно современной», – признаётся мастер.







Николай НИКОГОСЯН
Николай НИКОГОСЯН

– Вам нравится, как сейчас работают молодые художники?


– Часто нет. Их испортило новое искусство. Мне кажется, что оно должно быть результатом большого труда, а работать надо всю жизнь. Хуже всего, что галерейщики ещё и купят плохую картину, а искусствовед про неё что-то напишет, и вот – имя есть. Но с другой стороны, можно проработать всю жизнь, но ничего не найти. Как Пабло Пикассо говорил: «Они ищут, а я нахожу».


– Николай Багратович, молодые ещё считают, что ежедневные штудии не нужны, рисовать не хотят….


– Ну-ка, принеси мой альбом, у зеркала лежит… Когда нарисовано?


– Сегодня утром.


– А это?


– Вчера. И вот ещё рисунки вчерашние… У вас нет ни одного дня без карандаша и кисти?


– Ни одного. Вот акварель: в моей мастерской работает ученица, а я в это время рисую её…


– Николай Багратович, в последние годы вы занимаетесь живописью. Скажите, вам снится камень, как вы к нему прикасаетесь, простукиваете?


– Конечно. Сейчас я думаю, что по-настоящему понимаю душу камня, только сил на него нет. Я очень скучаю по этой работе, хотя она была тяжёлой. Шутка ли сказать, приходилось рубить по девять часов в день. Но я не раз признавался, что камень – это моя стихия. Ведь я родился в Армении, в каменной стране. Каждый мастер должен создавать ещё и свой язык. Недопустимо, чтобы моя скульптура была похожа на работу кого-то другого. Ведь мы творим только из любви. А любовь у каждого своя, непохожая, неповторимая. Искусство – это как любовь. Ведь отдавать камнетёсу то, что ты можешь сделать своими руками, очень больно. Это как в жизни: ты любишь женщину, ухаживаешь за ней, а потом приходит другой мужчина и забирает её.


– Но ведь ваши скульптуры, украшающие фасад правительственного дворца в Варшаве и знаменитой высотки на Кудринской площади в Москве, были обработаны именно камнетёсами…


– Я тогда работал как дирижёр! У меня было двенадцать подмастерьев. Я постоянно находился рядом и говорил, где убрать, как обточить. Конечно, когда есть заказ на двенадцать скульптур, и его нужно выполнить за два года, скульптор не может сделать всё это собственноручно. Другое дело, когда речь идёт о единственной, уникальной скульптуре….


– Такой, как гранитная труженица Араратской долины или известная на всю Москву скульптура Мовсеса Хоренаци?


– Да. Когда скульптор выставляет свою работу, видно сразу: делал он её сам или нет. Камень требует огромных душевных и физических затрат. Можно сравнить и с женщиной, рожающей ребёнка. Но это не значит, что я за то, что из бронзы нужно отливать по пять статуй в год. Я не могу себе это даже представить! Многие мои известные работы, такие как памятник писателю и философу Микаэлу Налбандяну, я создавал около десяти лет.


– Наверное, поэтому он самый любимый ереванцами….


– В Армении есть мастера, которых я уважаю и бесконечно люблю. Я с детства дружу с Хачатуром Искандаряном, он на пять лет меня младше. Создаёт маленькие тематические этюды, они не потрясают своим монументальным величием. Искандарян как бы скрывается за своим творением. Он наблюдает народные обычаи и умеет претворить увиденное в скульптуре, создать художественные ценности. Одна из его любимых тем – старый Ереван: он с удовольствием лепит влюблённых, едущих на тележке, уличных музыкантов… Его искусство ненадуманное, объективное, народное, хотя он почему-то до сих пор не имеет звания народного художника Армении.


У поэта Мордвинова есть замечательное стихотворение про воду. Он пишет о чистой, прозрачной воде, где виден каждый камушек, но где зелени нет и жизни нет. Если ты кого-то любишь, делай так, чтобы люди это чувствовали, не будь мёртвой водой.

Беседовала Валерия ОЛЮНИНА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.