Зайти – не зайти?

№ 2009 / 41, 23.02.2015

Слу­чи­лась ис­то­рия, ко­то­рая вы­зва­ла у мно­гих лю­дей мас­су раз­но­об­раз­ных не­нуж­ных слов. Соб­ст­вен­но, пре­мьер-ми­нистр Пу­тин при­гла­сил не­сколь­ких пи­са­те­лей в гос­ти и по­го­во­рил с ни­ми на раз­ные те­мы.

Анна Адамовна. Не знаю… Я всё думала-думала:


зайти – не зайти? Но я – на минутку…


Костик. О чём тут думать? Книги вас ждут.


Анна Адамовна. Знаю… Такая я вся несуразная,


вся угловатая такая…


Костик. Прошу вас сюда, Анна Адамовна.


Анна Адамовна (озабоченно). Такая противоречивая вся. (Заходит к Костику.)


Леонид Зорин. «Покровские ворота»







Владимир БЕРЕЗИН
Владимир БЕРЕЗИН

Случилась история, которая вызвала у многих людей массу разнообразных ненужных слов. Собственно, премьер-министр Путин пригласил нескольких писателей в гости и поговорил с ними на разные темы. Из этих разговоров, как круги по воде, возникло множество разговоров, ужасных в своей бессмысленности.


Во-первых, некоторые писатели не были приглашены и стали ругать пошедших писателей в коллаборационизме и преступном лизоблюдстве. Ругающим тут же начали говорить, что они просто завидуют приглашённым.


Во-вторых, другие писатели отказались идти, и последовали подробные объяснения, как и почему.


В-третьих, началось придирчивое обсуждение того, что, кто и как сказал на этой встрече и, в особенности, кто и что надписал в подарок хозяину на дарёной книге. Тут я сразу скажу, что эта тема уж совсем неинтересная – большинство надписей, сделанных писателями на книгах, хуже застольных тостов. А уж застольные тосты – самое пошлое из того, что придумало человечество.


Встреча писателя и царя – вечный сюжет. Выйдешь на набережную – глядь, кто-то спешит навстречу. Остановится, заставит тебя снять картуз и выбранит твою няньку. И, к примеру, Хрущёв вон тоже встречался с творческими людьми, правда, взятыми скопом – и несколько раз. Сталин встречался и даже по телефону звонил – это давно пересказывается и обросло разными деталями и смыслами – над ответом Пастернака много смеялись и считали его чудачеством. Но прошло несколько десятилетий, и оказалось, что разговор о жизни и смерти – самый главный. В воспоминаниях Ивинской это звучит так: «– А о чём бы вы хотели со мной говорить? – спросил Сталин.


– Ну, мало ли о чём, о жизни, о смерти, – ответил Б.Л.


– Хорошо. Как-нибудь, когда у меня будет больше свободного времени, я вас приглашу к себе, и мы поговорим за чашкой чаю. До свидания.


И далее Б.Л. сказал:


– Когда я впоследствии вспоминал разговор, мне не хотелось изменить в своих ответах ни слова». Есть иной вариант, рассказанный в других мемуарах: «Почему мы всё говорим о Мандельштаме и Мандельштаме, я так давно хотел с Вами поговорить». «О чём?» – «О жизни и смерти». Сталин повесил трубку».


Это верная тема. Иногда нужно пошутить, а вот иногда нужно честно себя спросить и так же честно же себе ответить – говорить нужно о жизни и смерти, хоть Сталин перед тобой, хоть Толстой, хоть Ганди. Впрочем, Ганди, кажется уже умер.


Однако некоторым удаётся попросить квартиру – но путь этот зыбкий. Всегда найдётся кто-то, кто упрекнёт, что не о том попросил, не за того вступился, сделал и сказал не так. Про это уже сказал другой классик: «Один человек небольшого роста сказал: «Я согласен на всё, только бы быть хоть капельку повыше». Только он это сказал, как смотрит – стоит перед ним волшебница.


– Чего ты хочешь? – спрашивает волшебница. А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может. – Ну? – говорит волшебница. А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчезла. Тут человек небольшого роста начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах. Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе».


Нет, лучше заучить вопрос о жизни и смерти, а не о собственном росте и жилищных условиях.


Ничего тут не угадаешь. Но всё равно обидно то, что в стране, где все наизусть знают разговоры Пастернака по телефону, визит писателей к премьеру становится поводом к скучным и унылым разговорам.


Спору нет, иногда писатель, пришедший в гости к какому-нибудь правителю, рискует. Хороший писатель Борхес в сентябре 1976 приехал на неделю в Чили, где уже три года правила военная хунта. Борхес хвалил чилийскую хунту потому, что она декларировала борьбу с марксизмом и социализмом любых расцветок (Борхес социализма не любил, вот он и поехал в гости к генералам). Газеты тогда записывали за Борхесом: «Чили, этот край, это государство, не только очень протяжённая страна, это ещё и благородный меч»… Однако ж хунту называли кровавой не только в СССР, и слова Борхеса запомнили и члены Нобелевского комитета. Несмотря на мораторий по выносу сора из нобелевской избы, член комитета премии Лундквист говорил, что визит Борхеса в Чили лишил его шансов на медаль.


В этих спорах «идти-не идти» есть всё же некая глупость. Неумеренное чинопочитание ничем не лучше акцентированной ненависти. Это одно и то же, просто снабжено разными знаками, в этом какое-то обожествление власти, мне унылое.


Что из этого следует? Как ни странно, очень конструктивный вывод для обычных людей, которых, как и меня, к первым лицам государства никогда не позовут. Речь идёт о выработке спокойного, но доброжелательного отношения к миру. Дело не в том, чтобы мучиться выбором, а в том, чтобы вовсе не было внутри самой эмоции позвали-не-позвали-пойти-не-пойти. Чтобы введение в схему первых лиц государства вовсе никак не изменяло мотивов надеть пальто и выйти из дома. Как в обыденной жизни – где я обычно хожу, когда меня в гости приглашают. Вот, к примеру, если драться там не будут или хамить мне не собираются, то что ж не зайти? Правда, если б мне сказали, что надо смокинг купить – тогда, увы, без меня. Или что поздравительный стишок надо написать. Делов-то! Нет проблемы-то. Позвони мне гипотетический Медведев и спроси, что я думаю о литературе в Интернете, я бы ответил спокойно и коротко, без всякой ажитации. Ну, не позвони – ничего страшного.


Или там пригласи Путин, а у меня грипп. Ну так что кривляться: нет, температура, отвечу, в другой раз.


Хотя нет, если бы знать наверняка, что разговор пойдёт о жизни и смерти, то засуетишься. Слаб человек.


Только наверняка ничего не известно.



Владимир БЕРЕЗИН



Владимир Березин родился в 1966 году в Москве. Окончил МГУ и Литературный институт. Лауреат премий журналов «Новый мир», «Знамя», Цюрихского Карамзинского общества. Проза и литературно-критические статьи публиковались в центральной прессе.


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.