Ещё одна сказка про тюрьму

№ 2009 / 42, 23.02.2015

Филь­мы о про­ти­во­сто­я­нии лич­но­с­ти и тюрь­мы не ред­кость, каж­дый год на эк­ра­ны вы­хо­дит что-ни­будь но­вое на эту по­пу­ляр­ную те­му. Мож­но, на­вер­но, уже го­во­рить о но­вом жа­н­ре – тю­рем­ной дра­ме, и, как во вся­ком жа­н­ре, здесь есть свои до­стиг­ну­тые вер­ши­ны

Режиссёр: Жак Одиар


В ролях: Тахар Рахим, Нильс Ареструп, Адел Бенчериф, Реда Катеб, Алаа Умузун, Салем Кали


Франция, Италия, 2009, 149 мин.






Фильмы о противостоянии личности и тюрьмы не редкость, каждый год на экраны выходит что-нибудь новое на эту популярную тему. Можно, наверно, уже говорить о новом жанре – тюремной драме, и, как во всяком жанре, здесь есть свои достигнутые вершины, ориентиры, на которые обязан оглянуться всякий, взявшийся за описание тюремной жизни. Вспомним «Полуночный экспресс» Алана Паркера, «Преступника» Рика Романа Во, несправедливо обойдённого кассовыми сборами, и, в конце концов, подозрительно всеми любимый «Побег из Шоушенка» Фрэнка Дарабонта – экранизатора Кинга и любителя лубочной психологии. Есть и много других значимых лент, раскрывающих суть тюремных взаимоотношений, о которых не мог не знать французский режиссёр Жак Одиар, снявший «Пророка». Поэтому его подход к этой теме должен был оказаться по крайней мере другим, не повторяющим уже сказанное.


«Пророк», по хронометражу почти совпадающий с «Побегом из Шоушенка», то есть довольно длинный фильм, повествует о среднестатистическом арабском юноше Малике (Тахар Рахим), попавшем в тюрьму. Он оказывается там совсем не безвинно, и ему предстоит отбыть срок в шесть лет. На зоне, куда он прибыл, есть две группировки – арабы и корсиканская мафия. Корсиканскую мафию возглавляет обаятельный и артистичный старик по кличке Цезарь (Нильс Ареструп), он и прибирает Малика к рукам. Цезарь ставит его перед выбором – или Малик убивает стукача, или его самого убивают. У юноши не остаётся выбора, и он готовится к убийству под научным руководством одного уголовника из команды Цезаря. Вероятно, это один из самых пронзительных эпизодов в фильме. Малик проникает к жертве под предлогом интимных отношений, выслушивает его дружелюбные слова, а затем режет ему горло бритвой, которую всё это время прячет за щекой. Впоследствии призрак убитого становится его сокамерником и собеседником. После этого Малик идёт в гору, Цезарь приближает его к себе и делает доверенным лицом в важных делах. Однако при всём том корсиканский мафиози обращается с ним довольно жёстко и без всякого уважения, что, видимо, объясняется арабским происхождением Малика. Чуть что Цезарь бьёт его по лицу, пытается выдавить ложкой глаз и страшно кричит на него, внезапно из очаровательного улыбчивого старика превращаясь в монстра. Малик не хочет быть его подчинённым, он стремится к самостоятельности и власти. Однако своим личностным ростом, духовным развитием и формированием самосознания свободного человека он обязан именно корсиканскому мафиози.


«Пророк» рассказывает о странной метаморфозе, которая, наверно, довольно редко случается в реальности – как в тюрьме формируется сильная и свободная личность. В случае Малика тюрьма и её обитатели оказываются тем самым воспитывающим фактором, которым, в идеале, должна обладать жизнь на свободе. Во время отсидки Малик постепенно раскрывает свой индивидуальный и личностный потенциал, превращается из гусеницы в красивую бабочку, что вряд ли случилось бы, не попади он в экстремальные условия тюрьмы. То есть Одиар в оппозиции тюрьма-свобода выбирает первое как более удачный вариант для социализации в современном обществе, а мир свободы показывает как мир хаоса, без правил, ещё более жестокий и кровавый, чем тюремный.


Идея, конечно, не нова и даже не забыта, что вполне простительно, учитывая ограниченный набор возможных идей, но и способ выражения этой идеи не блещет новизной. Одиар не ищет новых метафор, другого языка, каких-либо новаторских подходов для своего сюжета. И тем не менее «Пророк» становится обладателем Гран-при Каннского фестиваля. Почему? – спросит обыкновенный зритель, не искушённый тонкостями кинокритики. Возможно, потому, – ответит ему другой такой же зритель, – что он очень долгий, скучный и идеологичный.

Иван ГОБЗЕВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.