Воспоминания о Шерлоке Холмсе

№ 2009 / 49, 23.02.2015

Де­тек­тив тра­ди­ци­он­но­го по­кроя по­хож на Лон­дон вик­то­ри­ан­ской эпо­хи: ве­ли­че­ст­вен, ос­но­ва­те­лен, не­то­роп­лив, ту­ма­нен и в си­лу это­го мрач­но­ват; но в ка­кой-то мо­мент из-за туч обя­за­тель­но вы­гля­нет луч солн­ца.





Детектив традиционного покроя похож на Лондон викторианской эпохи: величествен, основателен, нетороплив, туманен и в силу этого мрачноват; но в какой-то момент из-за туч обязательно выглянет луч солнца. Это и будет означать happy end – непременное торжество добродетели над силами зла.


В уходящем году отмечалось 150 лет со дня рождения сэра Артура Конан Дойла, и к этой дате московская «Альфа-книга» выпустила «Полное собрание произведений о Шерлоке Холмсе» – подарок тем, кто ценит у сэра Артура ВСЁ, что написано о Великом Сыщике (от «Этюда в багровых тонах», 1887, до «Москательщика на покое», 1926). Конан Дойл начал сочинять в 6 лет, первый рассказ был опубликован, когда юноше исполнилось двадцать, а последняя книга вышла в год его смерти. Всего же он написал сотни произведений в разных жанрах, выпуская романы, рассказы, публицистические статьи, стихи, пьесы, военные корреспонденции и научные труды.


Сам сэр Артур полагал своими лучшими книгами исторические романы («Приключения Михея Кларка», «Родни Стоун» и другие) и искренне огорчался, что публика почитает его за произведения о Шерлоке Холмсе. Впрочем, он шёл навстречу читателям. Впервые явив миру Великого Сыщика в романе «Знак Четырёх» (1890), писатель не оставлял его до самой смерти (даже сбросив своего героя в пучину Райхенбахского водопада, сэр Артур, как известно, всё-таки вернул Холмса к жизни для новых подвигов). Перечитывая ныне «холмсиану», обратим внимание на тандем «Инспектор Лестрейд – Шерлок Холмс». Первый олицетворял туповатую тяжеловесность Закона. Второй, занимаясь сыском частным образом, мог пренебречь юридическими формальностями. То, что не могли себе позволить стражи порядка (к примеру, вторгнуться без ордера на территорию злодея), скрипач-любитель с Бейкер-стрит проделывал с лёгкостью. И лишь во время финальной церемонии задержания преступника – с последующей его передачей судебным инстанциям – Лестрейд был незаменим. Вот почему, несмотря на видимость соперничества, пара работала слаженно. Фемида, суровая к штатным послушникам, была снисходительна к внештатникам и тихо дозволяла профи в униформе пользоваться услугами талантливых дилетантов в цивильном.


Традиции Конан Дойла живы и поныне. Упомянем хотя бы имена двух современных британских писателей – Дэвида Дикинсона и Дэвида Лисса. Первый наиболее близок (и тематически, и стилистически) к прародителю жанра. Например, главный герой романа Дикинсона «Смерть в адвокатской мантии», лорд Фрэнсис Пауэрскорт – аристократ и частный сыщик в одном лице. Благородное происхождение открывает сэру Фрэнсису многие двери, закрытые для простых смертных, а талант аналитика позволяет распутывать самые безнадёжные дела – будь то «расследования тайн королевской семьи, махинации в лондонском Сити, подделки шедевров живописи или зловещие интриги в лоне англиканской церкви».


На территории «правильного» английского детектива мудрено заблудиться: кругом узнаваемые типажи, у любого можно спросить дорогу. Подобно Холмсу, Пауэрскорт владеет дедуктивным методом, подобно Ватсону имеет богатый воинский опыт и умеет обращаться с огнестрельным оружием. И дедукция, и револьвер пригодятся нашему герою по ходу расследования смерти видного адвоката Александра Донтси. Разумеется, бедняга отравлен. Сыщику предстоит выбирать один из пяти одинаково убедительных мотивов убийств, характерных для этой разновидности детектива (ревность, месть, финансы и, конечно, неутолённые сословные амбиции). Как и в романах Агаты Кристи, точки над i будут расставлены лишь на последних страницах романа… Кстати, поможет сэру Фрэнсису в раскрытии тайны юноша по фамилии Гастингс – однофамилец (родственник?) ближайшего сподвижника небезызвестного Эркюля Пуаро.


Дэвид Лисс тоже пишет о частном сыске, однако переносит читателя из современности даже не в викторианскую эпоху, а ещё дальше – в Лондон первой четверти XVIII века. Роман Лисса «Заговор бумаг» не зря был удостоен премии «Эдгар» за лучший детективный дебют: приключенческая канва опиралась на отличное знание описываемых реалий. Главный герой «Заговора бумаг», бывший профессиональный боксёр, а затем специалист по улаживанию всяких малоприятных дел (в наше время его бы как раз и назвали частным сыщиком), знаток жизни лондонского «дна» Бенжамен Уивер, расследуя обстоятельства смерти отца, скромного маклера, обнаруживает, что «несчастный случай» – тщательно спланированное убийство. Причём нити заговора тянутся к финансовому монстру, «Компании южных морей», чьи махинации могут быть разоблачены изысканиями Уивера-старшего.


По сюжету, сам Бенжамен владеет приёмами кулачного боя, умело обращается со шпагой или пистолетом, а его создатель неплохо справляется с придуманной им хитроумной детективной интригой. Читателю, однако, в гораздо большей степени приглянулось в романе нечто другое. «Проведя годы в архивах за чтением памфлетов, поэм, пьес, газетных статей и забытых всеми романов, я не нашёл источника, который рассказал бы мне то, что я хотел знать о новых тогда финансовых инструментах, – рассказывал Дэвид Лисс в одном из интервью. – Поэтому я и написал этот роман». При чтении романов о частном сыщике XVIII столетия подкупает умение автора с минимальной степенью занудства рассказать о том, как люди вели бизнес триста лет назад и чем, собственно, финансовая жизнь той далёкой поры отличалась от нынешней (сходства было больше, чем различий – несмотря на разницу терминологий). В другом романе Лисса, «Ярмарка коррупции», жертвой заговора становится уже сам Уивер-младший. Приговорённый к смерти за преступление, которого не совершал, герой бежит из тюрьмы, чтобы разобраться – кто и почему его подставил. И снова читателям романа явлено хитросплетение уголовно-финансовых (а теперь ещё и политических – грядут выборы!) интриг; там, где речь идёт о Большом Бизнесе и Большой Политике, привычным джентльменством, увы, не пахнет…


Между Лондоном и Москвой – дистанция немалого размера. В российском детективе пока не так уж много персонажей-сыщиков, не связанных с государственными структурами. Тем не менее наша страна уже внесла весомый вклад в мировую «холмсиану». Благодаря режиссёру Игорю Масленникову, актёрам Василию Ливанову и Виталию Соломину Холмс и Ватсон стали нам как родные, а их приключения – едва ли не частью нашей с вами биографии. О героях Конан Дойла у нас рассказывают анекдоты, а фраза «Элементарно, Ватсон!» прочно вошла в наш обиход. Впрочем, исследователи творчества Конан Дойла давно уже объяснили, что те слова, ставшие знаменитыми, впервые произнёс со сцены актёр Уильям Джиллетт, сыгравший роль Холмса во многих инсценировках. А в сочинениях самого Конан Дойла именно этой фразы вовсе нет.

Роман АРБИТМАН,
г. САРАТОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.