Борьба за расовую чистоту жанров меня не волнует

№ 2010 / 9, 23.02.2015

Недавно на новостийном интернет ресурсе «Беломорканал» прошла конференция с дальневосточным публицистом и автором документального романа «Правый руль» Василием Авченко.

Недавно на новостийном интернет-ресурсе «Беломорканал» прошла конференция с дальневосточным публицистом и автором документального романа «Правый руль» Василием Авченко.

«Правый руль» – дебютная книга Василия Авченко вышла под занавес прошлого года. Как отмечают многие критики, это книга о любви к автомобилям, ну и конечно, к российскому Дальнему Востоку.

Ещё в рукописи она получила две премии – имени Ильи Кормильцева в номинации «Контркультурная публицистика» и «Магистр литературы» на липкинском форуме молодых писателей. В декабре прошлого года «Правый руль» вошёл в ТОП-10 лучших книг 11-й ярмарки интеллектуальной литературы Non/fiction.

Василий АВЧЕНКО

– Василий, ощущаете ли вы лично непреодолимую дистанцию между журналистикой и литературой? Планируете ли написать прозаическую книгу и как вам видится современная отечественная литература?

– Мне кажется, нет непреодолимой дистанции, и вообще такой вопрос сейчас не стоит на повестке дня. Современная проза перетекает в журналистику и наоборот. То проза прикидывается документом, то документ – прозой, тут порой чёрт ногу сломит, и удобнее просто всё заведомо считать «просто литературой», чтобы не обманываться, не путать героя с автором и т.д. Хотя некоторые, да, считают, что мухи отдельно, а котлеты отдельно. Я – не считаю. Да и зачем вообще ставить перед собой подобные формальные задачи, тоже не вполне понимаю. Хотя если кому-то хочется, пусть ставит. Я хорошо отношусь ко всем – к «чистым прозаикам», к «чистым публицистам», если только это талантливо, искренне и хорошо. И к всевозможным «мутантам», которых сейчас всё больше и к которым я бы отнёс и себя, тоже отношусь хорошо. Мне вообще нравятся все читающие и тем более пишущие люди.

Возможно, каждому времени подходит свой жанр. И не надо вымучивать и стараться непременно походить, скажем, на Бальзака. Он бы сам сейчас писал по-другому.

Написать – что-то планирую, конечно, но это тоже вряд ли понравится борцам за расовую чистоту жанров. Меня эта чистота не сильно волнует. Метисы часто бывают особенно красивы. Если вещь получится, пусть на неё потом клеют любые ярлыки, не жалко.

– Василий, здравствуйте. Если бы у вас бы выбор между политикой и литературой, что бы выбрали? Второй вопрос: какие из прочитанных вами современных художественных произведений больше всего вас зацепили?

– Выбор между литературой и политикой? Мне кажется, это слишком умозрительный вопрос. Разве литература и политика – взаимоисключающие вещи? Более того, литература прямо участвует в политическом процессе. А политика даёт пищу литературе. Мне это сложно разделить. Поэтому и ответить сложно. И то и другое важно и интересно.

Зацепили – назову навскидку: «Патологии» Прилепина. «Я – чеченец!» Садулаева. «Тойота-Креста» Тарковского. «Язычник» Кузнецова-Тулянина. И много ещё чего.

– Вы недавно вошли в литературу и взгляд у вас ещё не зашорен. Что вам не нравится в ней? Ваша пятёрка современных российских прозаиков.

– Спасибо вам за такую аттестацию. Хороший вопрос… Я как-то больше сосредотачиваюсь на том, что мне нравится. А что не нравится – остаётся за пределами поля зрения. Ну, не нравятся мне какие-то авторы, так что с того? Или вот многие сетуют, что «нет героя». Ну нет – и нет. Мне вот что по-настоящему не нравится: что сейчас читают мало в России.

Пятёрка прозаиков – чисто субъективная (не «оценка места в литературе», потому что я не литературовед, а просто – авторы, которые мне нравятся). Пусть будет так: Прилепин. Сенчин. Алексей Иванов. Елизаров. Садулаев. Видите, список более чем субъективен. Можно легко назвать ещё десяток имён. Я, к примеру, даже Быкова не назвал. И даже Лимонова.

– Мы, жители европейской части, совсем не знаем, как живут наши соотечественники на другом краю страны. Чем дышат, о чём мечтают, ну и т.д. Полная информационная блокада по ТВ…

– Мы тоже мало знаем о европейской части России. Хотя, может, немного больше – просто потому что потребляем московское телевидение, читаем книжки, написанные в Москве и о Москве, и т.д.

И всё же в Суньке – соседнем китайском городке Суйфэньхэ – были все, а в Москве или Питере – далеко не все из моих ровесников. Это ненормально, конечно.

– К большому стыду, никогда не был на Дальнем Востоке. Василий, на ваш взгляд, чем принципиально различается мироощущение ваших земляков и жителей европейской России? Неужели постепенно складываются две совершенно различные нации?

– Разделяю вашу обеспокоенность; пока нация у нас ещё всё-таки одна – вплоть до того, что мы смотрим один телевизор, слушаем одну попсу и т.д., то есть информационно-культурное пространство ещё в какой-то степени едино. Просто у нас пиво закусывают не воблой, а корюшкой, но разговоры за этим пивом – о том же самом, что и везде (насколько могу судить). Но есть трещины. Вот одна из трещин – пресловутый правый руль. По линии «Москва-периферия» тоже явный раскол, безотносительно конкретных регионов. Есть такие, скажем, болевые точки, геополитический кариес, уже переходящий кое-где в пульпит. И если смоделировать дальнейшее развитие имеющихся уже сегодня факторов, то можно предположить, как это ни прискорбно, что Россия со временем потеряет Дальний Восток.

– Василий, как дальневосточники отнеслись к тому, что федеральная власть для разгона митинга во Владивостоке прислала ОМОН из других регионов?

– Негативно. А как ещё к этому можно относиться? Хотя, может, это было даже полезно. В Москве, к примеру, различных демонстрантов бьют уже много лет. А мы оставались небитым городом. У кого-то ещё сохранялись наивные демократические иллюзии. Так что десант милицейского спецподразделения «Зубр» из подмосковного Щёлково оказал мощный отрезвляющий эффект – отрезвляющий не в том смысле, что мы успокоились, а в том, что мы чётко усвоили, как власть относится к гражданам. То, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Подготовил Андрей РУДАЛЁВ