Коктебель – мера всех вещей
№ 2010 / 27, 23.02.2015
Уважаемые коллеги, хочу обратить ваше внимание на одну недавнюю публикацию по теме, которая всех нас волнует. Некто Лев Алабин, представляющийся как корреспондент газеты «Литературная Россия», прислал мне ссылку на свой материал
Уважаемые коллеги, хочу обратить ваше внимание на одну недавнюю публикацию по теме, которая всех нас волнует. Некто Лев Алабин, представляющийся как корреспондент газеты «Литературная Россия», прислал мне ссылку на свой материал о фестивалях, проходящих в Коктебеле («ЛР», № 22, 2010 г.). Ознакомившись с данным материалом, я не смог сдержать своего недоумения в части, касающейся Международного литературного фестиваля им. М.А. Волошина, который проводят Дом-музей М.А. Волошина, Союз российских писателей, журнал «Современная поэзия» (Москва) и журнал культурного сопротивления «ШО» (Киев).
Хотелось бы прокомментировать вольные выдумки досужего журналиста.
 |
1. Международный литературный фестиваль им. М.А. Волошина проводится с 2003 года. Таким образом, в нынешнем году он будет проходить в ВОСЬМОЙ раз. Информацию об этом легко найти в Интернете.
2. Никакого жюри у фестиваля нет. Есть несколько жюри в разных жанрах у Волошинского конкурса, есть жюри у Волошинской премии. Главный редактор «Нового мира» А.В. Василевский действительно дважды был председателем жюри по критике Международного литературного Волошинского конкурса. Однако составы жюри, равно как и председатели в разных жанрах, регулярно меняются. Журнал «Дружба народов» в прошлом году действительно представляли зав. отделом поэзии Г.Д. Климова и зав. отделом прозы Л.В. Бахнов, однако штатный список сотрудников редакции значительно шире, и два сотрудника редакции никак не могут представлять «полный состав».
3. «Денежный» – не фестиваль, а Международная Волошинская премия. Лауреаты действительно получают денежный эквивалент к лауреатским дипломам. Впрочем, две-три тысячи долларов называть «нешуточными» смешно. Напомним, премия «Поэт» составляет 50 тыс. долларов. Многие другие литературные премии в России тоже значительно превышают премиальный фонд Волошинской премии.
4. «Этот фестиваль проходит как междусобойчик. Арендуется какое-то помещение, закрываются двери…» Вот уж полнейшая ложь! В фестивале может принять участие любой желающий, прислав предварительную заявку. И даже если автор приехал, не предупредив об этом организаторов, он всё равно сможет принять участие в целом ряде мероприятий фестиваля. Помещения фестивалем не арендуются, на это просто нет денег, поскольку фестивальный бюджет слишком мал. Помещения предоставляются энтузиастами культурного Коктебеля на безвозмездной основе, за что мы им крайне признательны. Вход на все мероприятия фестиваля – свободный, двери открыты для всех желающих.
5. «Посторонние не приглашаются. Объявлений, афиш – никаких…» Какие посторонние? Мы, что, должны хватать на пляже публику и насильно тащить её в зал слушать стихи? И афиши, и объявления, и даже билборды в Коктебеле висят на традиционных местах – на стенде Дома поэта, на других традиционных в Коктебеле местах для афиш, на Доме культуры, где проходят выступления. К сожалению, отдельных наличных средств для широкомасштабной рекламной кампании у нас также нет.
6. «Даже такое мероприятие, как выбор «Короля поэтов», проходит на фестивале между своих…» Очередная ложь. Записаться на участие в турнире поэтов может ЛЮБОЙ ЖЕЛАЮЩИЙ. Что и происходит в Коктебеле уже не первый год.
7. Далее в материале г-н Алабин противопоставляет Международному литературному фестивалю им. М.А. Волошина – фестиваль искусств «Куриный бог» и музыкальный фестиваль «Джаз-Коктебель». Вероятно, он не знает, что Международный литературный фестиваль им. М.А. Волошина и эти два фестиваля в прошлом году решили объединить (и объединили!) свои усилия в деле возрождения культурного Коктебеля. Об этом же говорилось на совместном вечере трёх фестивалей, прошедшем в Украинском культурном центре в Москве осенью 2009 года.
Можно ещё много ляпов найти в материале г-на Алабина, но мне кажется, что уже упомянутых вполне достаточно.
После всего этого возникает вопрос: стоит ли доверять журналистской компетентности человека, который допускает такие подтасовки фактов или полнейшее незнание того предмета, о котором он пишет?
Лично мне интересно: журналист Алабин действительно верит в то, что написал, или наш фестиваль ему «заказали»?
Андрей КОРОВИН, сопредседатель оргкомитета и один из основателей Международного литературного фестиваля им. М.А. Волошина
***
Таланты истинны на критику не злятся.
И.А. Крылов
Я не могу серьёзно относиться к замечаниям, в которых слышен гневный окрик администратора. Я предпочитаю говорить о литературе, а не об её организации… и говорить желательно с поэтами, а не с администраторами. Партийная литература у нас уже была, секретарская тоже, не думаю, что настало время административной литературы… хотя административный ресурс напирает со всей мощью.
Я не могу не писать о коктебельском фестивале поэзии без иронии, вспоминая душные, закрытые залы и с утра до вечера читающих друг другу стихи людей. А вокруг бушует жизнь, море, льётся реками вино и ходят прекрасные девушки в бикини и без них… Не могу не улыбнуться, вспомнив сухонькую, маленькую фигуру главного редактора толстого журнала, который смотрит на читающих поэтов с непроницаемым, строгим лицом. Он день ото дня мрачнеет, лицо чернеет, и совсем не от загара, даже какая-то сердитая складка возникает у него над переносицей к концу седьмых суток.
Не могу без некоторого ужаса вспоминать, как лет восемь назад во дворе Дома Волошина немолодая женщина с усталым, обветренным лицом умоляет человека, представляющегося Коровиным, дать возможность прочитать ей хоть одно стихотворение. У неё в руках книжечка стихов, изданных за свой счёт. И как этот человек неумолимо трижды говорит ей «нет». Она приехала не одна, а со своими поклонниками, которые объясняют, что эта поэтесса – единственная на всём черноморском флоте женщина-штурман, и что её стихи знают все матросы, и приехала из Севастополя, вырвалась между вахтами только на один день. И просит только всего – единственное стихотворение прочитать. Но нет, нет и нет.
Почему я оказался свидетелем этой душераздирающей сцены? Потому что у меня такое же дело к человеку, называющему себя Коровиным. И я следующий выясняю свой статус. У него в руках какие-то списки поэтов, а меня там нет, хотя я посылал стихи по известному электронному адресу, но ответа не получил…
Казалось бы, что за проблема – ты послал, тебя послали. Известное дело. Но нет, Коктебель – это моё место. Я знаю всё, что там происходит и происходило. Я знаком со всеми коктебельцами, поэтому выяснить нужно. Послать меня так же, как только что была послана поэт-штурман, человек, называющий себя Коровиным, не может. Я выполнил все условия, ответ не получил. И он приходит к неожиданному, прямо-таки соломонову решению: «Напишите мне сейчас три ваших стихотворения, и мы решим». Вместо того, чтобы воспротивиться, встать на дыбы – «какой-то самозванец будет решать, поэт я или нет» – я покорно и даже с каким-то азартом пишу ему стихи. Наизусть я, конечно, свои вирши не помню, поэтому приходится присочинять на ходу… И вот готово… Вручаю ему торжественно и спешу догонять женщину-штурмана. Она вся в слезах, далеко уйти не успела. Я представляюсь ей, и не каким-то там корреспондентом, а самым главным. Вообще самым главным человеком в литературе. И даже предъявляю документы – удостоверение газеты «Литературные новости», где всё это сказано и скреплено печатью Союза писателей. И прошу прочитать мне что-нибудь… И она, сквозь слёзы, читает. О штормах, штурвалах, тельняшках…
Я попал в Коктебель в 1976 году, когда хоронили Марию Степановну. Было решено похоронить её рядом с супругом, то есть – Волошиным. Выдался необыкновенно жаркий день. И похороны превратились в нешуточное испытание. Гроб на гору было решено поднимать на руках. И мужчины, сменяя друг друга, несли гроб сухонькой старушки до самого вечера. На месте захоронения был выложен из морских камней огромный крест. Теперь и следа от него не осталось, и туристы топчут могилу Марии Степановны самым безжалостным образом.
То время называют временем великих вдов. Великие вдовы поэтов становились неформальными авторитетами, вокруг них образовывались кружки, из которых выходили всем известные ныне поэты. Много их было. Не оскудела русская земля великими вдовами…
Был свой круг непризнанных поэтов и у Марии Степановны. Нравился ей, например, восемнадцатилетний поэт Владимир Алейников. Был принят в её доме, читал стихи поэт Николай Шатров. Интересная картинка – лауреат, секретарь, олимпиец, небожитель слушает стихи какого-то мальчишки… И не может не слушать, потому что рядом Мария Степановна. После её смерти Дом Волошина был накрепко закрыт для любых посетителей, но неожиданно явился другой дом. Дом Марии Николаевны Изергиной – ещё одной великой вдовы, её дом стал новым приютом непризнанных поэтов. Долинный переулок, 5 – таков её адрес. В доме была устроена уютная веранда, увитая виноградником, и кратко дом называли иногда просто «верандой», потому что каждый вечер именно на веранде происходили важные литературные события. В её доме любили бывать и были с любовью приняты и признаны подпольные тогда поэты: Дмитрий Савицкий, Юрий Кублановский, Генрих Сапгир, Эдуард Лимонов, тот же, но уже намного возмужавший Владимир Алейников, другие СМОГисты, бывали здесь «Лианозовцы» во главе с Холиным. Был принят здесь и я, получивший шутливое прозвище «поэта веранды» за свою любовь сочинять всякие глупые пародии, эпиграммы, экспромты и спичи.
Но вернёмся в наше время. В один из заездов фестиваль поэтов заседал в гостинице «Галеон». Никакие события не могли их выгнать оттуда, настолько интенсивная там шла работа. Во время одного из заседаний в Коктебель явились инопланетяне. Это было уже после заката, я увидел их из окна и сразу же пошёл на набережную. Над морем парили таинственные огоньки. Они принимали разные конфигурации. Перемещались вверх и вниз, нарушая все правила аэродинамики… потом исчезали. А часть из них уходила в море. На набережной собралось множество народа. Фотоаппараты, камеры работали вовсю. Инопланетяне легко давали себя снимать. Явление с небольшими перерывами продолжалось несколько часов кряду. Ни одного поэта марсиане не заинтересовали.
Я избегаю оценки поэзии, которую я назвал «междусобойчиком». Потому что надо разбираться с каждым в отдельности, а это слишком уж муторно и долго. Но, перефразируя одного познавшего толк в языкознании человека, носившего рыжие усы и мягкие сапоги и любившего курить трубку, можно сказать – «других поэтов у нас нет». Надо работать с теми, что есть. И если всё же попробовать сказать самые общие слова… то придётся вспомнить некоего поэта, который представлялся обычно Пушкиным. Его роман как-то прочитал некий досужий критик, известный как Белинский, и заключил: «это энциклопедия русской жизни».
Вот о жизни… любой, хоть русской, хоть французской, от поэтов из системы «Галеон» мы ничего не узнаем. Казалось бы, можно узнать хоть что-то о марсианской… но как видим, и с марсианами у них никакого коннекта не выходит. Так и читают они сами себе, так сами по себе и живут, и сами себя награждают премиями.
***
На следующий день я всё же разыскал человека, которого все звали Коровиным, чтобы узнать мнение о своих стихах… Он мои стихи, к моему удивлению, прочитал, и даже одобрил и признал меня за поэта. Так что я принят в этом слишком серьёзном доме слишком серьёзных поэтов.
***
А в ответе Андрея Коровина во всём сквозит дремучесть. Например, слово «арендовать» совершенно не подразумевает какую-то плату, а подразумевает условия… «Арендовать на таких-то условиях» – устойчивый лексический оборот.
Насколько я понял из ответа… организаторы фестиваля до сих пор не знают, как его проводить: гоняться ли по пляжу за слушателями или, наоборот, бежать от них в укрытие «Галеона». Так мы можем помочь в этом и попробовать организовать чтения адекватно месту, ну, хотя бы в рамках фестиваля устроив вечер «Литературной России».
Ну а если кому-то не нравится мой насмешливый тон… то советую прочитать и зарубить себе на носу замечательную басню Крылова, которую проходят в 5 классе средней школы:
Таланты истинны на критику не злятся, Их повредить она не может красоты. Одни поддельные цветы Дождя боятся. |
Добавить комментарий