Праздник, который всегда без нас

№ 2010 / 30, 23.02.2015

От сколь­ких лю­дей за этот жар­кий ме­сяц до­ве­лось ус­лы­шать: «Я во­об­ще-то да­лёк (да­ле­ка) от фут­бо­ла, но от это­го зре­ли­ща не­воз­мож­но бы­ло ото­рвать­ся – с та­ким на­ка­лом стра­с­тей ни­ка­кой те­атр не срав­нит­ся!»

От скольких людей за этот жаркий месяц довелось услышать: «Я вообще-то далёк (далека) от футбола, но от этого зрелища невозможно было оторваться – с таким накалом страстей никакой театр не сравнится!»


Страсти и впрямь кипели захватывающие. Повергавшие целые страны то в отчаяние, то в ликование. Миллион целующихся, пляшущих, поющих людей на улицах Мадрида после финала. Плачущих от счастья вместе с великим своим вратарём Касильесом, отстоявшим победу. И в тот же миг совсем другие слёзы в былой испанской, по сути, колонии – Нидерландах, печаль и скорбь от развеянных в прах упований на улицах Амстердама. Телевидение научилось монтировать эти контрасты Живой Жизни не хуже Феллини.


Нам бы так хоть раз посмеяться – или на худой конец поплакать от «всего-навсего» серебра. Но и на сей раз нас туда не позвали. А то бы… Валерий Газаев всех насмешил заявлением, что мы бы заняли там место не ниже четвёртого. Кислая шутка, но и привычная: любим мы помахивать виртуальными чепчиками.





А на самом-то деле с чемпионатами мира по футболу нам решительно не везёт. Не везёт фатально. То власть не пустит, хотя в наших рядах на тот момент лучший вратарь и лучший форвард мира (Яшин и Бобров) – 1954 год. То четырьмя годами позже власть за два дня до отъезда покарает и отлучит другого лучшего (Стрельцова). То через восемь лет не выпустит его же, давно реабилитированного, за рубеж – чтобы, не дай Бог, не сказала чего худого про нас английская княгиня Марья Алексеевна. То опять вмешается политика, и мы «побрезгуем» ехать на стадион Пиночета отбираться на чемпионат, пропустим четырёхлетний цикл по собственной дурости. То запутает и себя, и команду назначенный горе-чиновниками триумвират тренеров: Бесков, Ахалкаци, Лобановский. То вдруг, повинуясь духу нового времени, ведущие игроки сцепятся с начальством из-за будущих премиальных – вцепятся, стало быть, в шкуру неубитого медведя и забастуют. То мы и вовсе не сумеем отобраться, то есть хотя бы вничью сыграть с футбольным карликом на его поле.


Этот случай недавний и самый горький. Так что без слёз нельзя было смотреть на чужой праздник. У нас свои слёзы, свой, как всегда, путь.


А тут ещё третье место на чемпионате Европы два года назад нам подкузьмило. Мы ведь по той же дурости своей даже не заметили, что заняли его случайно. Потому как случайно попали в финальный турнир, куда нас по привычке не ждали. Сами-то мы не смогли пробиться, да совершенно неожиданно помогли хорваты: обыграли Англию на Уэмбли, чем поразили весь подлунный мир. А мы и не заметили фарта и принялись на всю Ивановскую (колоколов не хватало) расхваливать хапугу своего голландского тренера (семь миллионов евро в год, из коего он проводил в России не более месяца!). А с ним мы проиграли десять матчей из тридцати. И взблеснули лишь дважды – на протяжении получаса во втором тайме лужниковского матча с англичанами, да профеерили те же полчаса дополнительного времени в полуфинальном матче с голландцами. А потом по привычке кое-что перепутали, приняв редчайшие вспышки любительского азарта за высокий профессиональный класс, и с треском проиграли испанцам.


Словом, тоска зелёная на зелёных наших полях. Да и перестанут они скоро быть зелёными, ибо задумано перевести наш футбол на зимнее время. Говорят, снег расчистим, поля подогреем, будем играть на жижице-кашице. Зато подгоним трансферное окно, то бишь купецкие посиделки, под чужеземный стандарт. И другой есть замах, чтобы добить наш футбол окончательно: отменить лимит на иностранных легионеров. Чтобы, значит, своей молодёжи не повадно было заниматься футболом. Своих-то растить надо, а взять готовеньких из южных каких-нибудь стран куда как проще. И не беда, что звёзды к нам не поедут, зато рабочие места будут заняты теми, что посердитее да подешевле.


Вот и получается, что фамилии большинства футболистов отечественных (якобы) команд звучат теперь не по-русски. Добро бы они выделялись качеством, блистали! А то ведь таких, блистающих, единицы – не более двух-трёх даже среди ведущих команд. В остальных и вовсе одна серятина. Но как-то там по деньгам выгоднее их нанимать-содержать (откаты и прочее), чем растить своих. А что сборную свою скоро совсем не из кого будет собирать, на это им, фурсенкам, наплевать, сейчас ведь философия одна: обогащайтесь. Не до патриотизма.


Объявил ведь Швыдкой по телевизору, ссылаясь на английского острослова Сэмюэля Джонсона, патриотизм «последним прибежищем негодяя». Лукаво, как всегда, объявил, вряд ли не знал, что имел в виду первоисточник. Джонсон-то сказал, что даже у последнего негодяя может оставаться в душе что-то святое, а именно: патриотизм. Чувствуете разницу?


(Знатно врезал этому телерабби бывалый спорщик Махнач, неосторожно приглашённый на «чужую» передачу. В ответ на швыдкое: «Можно ли представить себе отстаивание идей национализма где-нибудь в Англии?», философ заметил: «Нельзя, конечно. Потому что англичане – все до единого националисты, это у них в крови».)


Интересно, смотрел ли наш чиновный балаболка недавний футбол. То-то намозолил, должно быть, себе глаза махровым национализмом в рядах не только англичан, но и прочих трёх десятков команд. И только русских ребят их брат «демократ» готов клевать и за пение гимна.


Но довольно о своём, о грустном.


Порадуемся лучше тому, чего стали свидетелями.


С 1966 года мы, благодарение телевизору, тоже приобщены к этому всемирному зрелищу, самому популярному в современности. Всегда ждёшь на этих турнирах каких-то сенсаций, и всегда они происходят. Как восход и закат, случаются взлёты и падения тех, от кого и не ждали. Чётырехлетней давности финалисты – чемпион Италия и вице-чемпион Франция – сразу же уехали домой, потешив скандалом. За ними поспешили ещё одни фавориты – англичане. Похоже, все три гранда изменили духу игры, увлекшись вздуванием цен на игроков, как на бирже. Футбольный бог таких измен не прощает. Как не простил он вскоре и бразильцев, решивших вдруг действовать скопидомно: отстаивать всей гурьбой первый же забитый мячик. Верные себе голландцы их за то наказали. Не голландцы даже, а блюдущая справедливость судьба. У оранжевого цвета тюльпановых было всего два шанса забить – и оба оказались использованными.


Медали высшей пробы поделили те, кто не отступил от самостийности ни на йоту. Сорок лет назад голландцы, ведомые «европейским Пеле» Кройфом, изобрели «тотальный футбол». Это когда все, двужильные, в защите и все в нападении и когда любой защитник может в челночном движении подменить любого нападающего – так, что не заметишь подмены. Кройф потом долго играл в Испании и тренировал тамошние команды, привив и им вкус к «тоталу». Потому-то финалисты оказались в чём-то друг на друга похожи. А в чём-то предстали и как антиподы. Потому что остались верны себе, своему стилю. Голландцы – стремлению к доминированию, к железобетону, в коем сравнялись и с соседями немцами. Испанцы – к изящной и немного высокопарной, донкихотской риторике, к нескончаемому плетению словес, то бишь финтов и мелких пасов. «А ну-ка отними!» – в это, как иной раз кажется, играют насмешливые испанцы. До двадцати с лишним раз передавая мячик друг другу, прежде чем устремиться в прорыв. Когда-то, давно, во времена ещё довоенные такой стиль называли «венскими кружевами» – была и у австрийцев своя великая эпоха в футболе, своя «вундертим». А в Вене до сих пор излюбленный аттракцион близ Хофбурга – «Испанская школа верховой езды». Какая-то на первый взгляд странная, ассоциативная связь. Ведь испанцы играют теперь как мастера отточенной выездки.


Что останется ещё навсегда теперь в нашей памяти из того, чего не было прежде? Помимо оглушительной «вувулизации» нарядного зрелища, ещё точнёхонькие прогнозы осьминога Пауля из немецкого океанариума. Кто бы мог ожидать, что родится такая необычная и милая, каракатисто безобразного вида звезда!


А ещё останутся в памяти, конечно, и собственно футбольные звёзды. На чемпионатах мира они всегда в центре внимания. Одни из них внезапно зажигаются (как теперь вот немцы Озил и Мюллер), другие продолжают светить (как голландцы Снейдер и Робен или испанцы Вилья, Инъеста и Хави), третьи, утратив тонус, стремительно гаснут (как бразилец Кака, португалец Роналдо, аргентинец Месси, англичанин Руни). Надо полагать, ненадолго, до новой вспышки.


Чемпионат мира всегда ярмарка футбольных кумиров. Как поклонники оперных солистов, футбольные фаны тоже помнят, какими факелами освещён путь их героев. Вот они все, начиная с 1966 года, стоят и у меня перед глазами. Хотя зрительная память у меня нулевая, и вообще памяти на то, что произошло не со мной, у меня никакой. Стало быть – это произошло и со мной. И это нельзя забыть, как и какие-нибудь особо эффектные сцены из фильмов Феллини или опер Вагнера. (Кстати, иные американские или японские толстосумы, встретив в антракте байрейтского оперного представления Франца Беккенбауэра, нередко подходят к нему взять автограф, уверяя, что помнят его в роли Зигфрида.)


Чемпионаты мира, как ни одно другое футбольное действо, возносят своих героев на пьедестал. Пусть были великими футболистами Федотов, Бобров, Воронин, Стрельцов или Нетцер, Шустер, Бест, Ван Бастен – но они волею судеб не принимали участия в этих мировых ристалищах, и поэтому им не сравняться славою с Пеле или Гарринчей, Эйсебио или Марадоной, Платини или Зиданом.


Вот она, эта славная портретная галерея: португалец Эйсебио, англичанин Бобби Чарльтон и венгр Альберт (1966), бразилец Пеле и немец Беккенбауэр (1970), голландец Кройф и немец Мюллер (1974), аргентинец Кемпес (1978), француз Платини, итальянец Росси и немец Румменигге (1982), дважды подряд аргентинец Марадона (представший ныне трагиком-тренером) – в 1986 и 1990 годах. Во втором случае в финале сумели его команду переиграть немцы во главе с метеорами Маттеусом и Клинсманном. А потом настала эпоха братьев-славян – болгарина Стоичкова (1994) и хорвата Шукера (1998). В 2002 году снова всех подивили немцы – вратарь с львиной гривой и хваткой Канн и крутой берсерк с неблагозвучной, «свиноподобной» фамилией Швайнштайгер. Четыре года назад вне конкурса был француз Зидан.


А кто же теперь? Уругваец Форлан, конечно. Красавец. Редкой страсти и редких умений талант с пастернаковской памятью о том, что цель творчества – самоотдача…


Наблюдая за его шедеврами-голами, я поймал себя на мысли, что вот так – с лёта, «воллей» – у нас неотразимо метко не бил никто со времён Стрельцова. Как вдруг в первом же матче возобновлённого первенства премьер-лиги, бравшей каникулы на дни чемпионата мира, точно такой же великолепный гол забил армейцам сатурновец Кириченко.


Может, эти «заразные» излучения и флюиды футбольного африканского карнавала докатятся всё-таки и до нас? Дай-то Бог.

Юрий АРХИПОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.