Сколько в душу им не плюйте
№ 2010 / 34, 23.02.2015
Итак, кто такой Николай Зиновьев: «новый гений» или «обычный ремесленник»? Вопрос, конечно, интересный. Но прежде чем искать ответ на этот вопрос, мне показался не менее интересным другой вопрос о «прогулках хама»
 |
| Николай ЗИНОВЬЕВ |
Итак, кто такой Николай Зиновьев: «новый гений» или «обычный ремесленник»? Вопрос, конечно, интересный. Но прежде чем искать ответ на этот вопрос, мне показался не менее интересным другой вопрос о «прогулках хама», который предварял приглашение редакции «Литературной России» (2010, № 32–33) к полемике. Что же за хам не только гуляет, но прямо-таки пустился в разгул по страницам «ЛР»? Георгий Соловьёв, глубоко возмущённый «разухабисто-хамским пасквилем» (имеется в виду статья В.Шемшученко о земляке Г.Соловьёва Николае Зиновьеве) разразился отнюдь не соловьиными трелями в адрес автора статьи. Это не почти что нежное «похамливание» (оценка Р.Сенчиным статьи В.Ш.), это даже не юридически корректны прокурорский приговор, это… Лучше один раз услышать самому соловьиные щёлки, трески и переливы. Здесь и» помои площадной брани одесского биндюжника», и «недовоспитанный папой и мамой» человек, и «всезнайка» и «профанатор… с московской пропиской» (для сведения: В.Шемшученко прописан и живёт в одном из районных центров Ленинградской области, чуть побольше Кореновска), и «лакировочно-патриотический вскрик из совкового анекдота», и «зоил», вопиющий «в пылу безумного стёба», и «карточный шулер», да ещё с «фатальной слепотой» и «истеричным, взращённым неизвестно на каких хмельных дрожжах «оптимизмом» и… Автор из Краснодара (бывшего Екатеринодара) не ставил своей задачей защищать Николая Зиновьева от нападок петербургского поэта-критика, он, оказывается, хотел написать о «портрете стихов» (!) своего земляка Н.Зиновьева. Хорошо написал! Портрет впечатляет! Впрочем, что получилось, то получилось. Екатерина II на некоторых бумагах ставила резолюцию «КЕМЬ!», историки знают расшифровку этой аббревиатуры, введённой впервые Петром I. Времена изменились: бумага, как известно, всё терпит, даже газетная.
Но вернёмся к статье столичного «зоила». Надо честно признать, что она на меня не произвела столь глубокого впечатления. Автор, петербургский поэт высказывает своё личное мнение о творчестве поэта Николая Зиновьева, в котором, ему кажется маловато света, а много уныния и похоронных настроений. Ну, и что же здесь криминального? Имеет полное право. Более того, В.Шемшученко последователен, он и ранее голосовал против присуждения Н.Зиновьеву премии. Это криминал? Конечно, нет. Это естественное право члена жюри. Особый гнев у защитников Н.Зиновьева вызвало упоминание о пачке «Парламента» в руках поэта. Так это же исторический штрих к портрету, незаменимый для будущих историков литературы. Вдруг в результате полемики все дружно признают кореновского пиита «новым гением». И литературоведы будущего дружно воскликнут: поэт-то был, конечно, патриотом, «Святую Русь» оплакивал, но к новым революциям не звал, не случайно покуривал «Парламент», в отличие от «Белморканала», подчёркивал преимущества парламентского (читай госдумовского) эволюционного пути вхождения России в мировое сообщество. Разве кому-нибудь придёт в голову сейчас оскорбляться за жёлтую кофту Маяковского или домотканую рубаху навыпуск Есенина и в которой он разгуливал в салонах всяких там «гиппиусих»?
Так что непонятно мне, что же или кто стоит за этой раздутой шумихой вокруг статьи В.Шемшученко, по количеству откликов на которую она уже приближается к многоводному «шолоховскому» «Тихому Дону»? Неужто это проявление местечкового патриотизма краснодарцев? Может быть, дело в том, что Валерий Ганичев представил читателям книгу Н.Зиновьева «Седое сердце», как «седое сердце»России? Или чья-то рука направляет всё новые и новые отклики из житницы страны в столицу под девизом: «наших бьют!». И что же это за рука? Уж не Павла ли Емелина, советника губернатора Краснодара по работе с прессой? Команда В.Матвиенко пока безмолвствует. Только в статье оптимистки З.Бобковой («ЛР», 2010, № 29) робко мелькнула поддержка В.Шемшученко. Ей так же показалось, что маловато оптимизма, а писатели, в том числе и Н.Зиновьев, хоронят Россию. Но вернёмся к ответу на поставленный редакцией вопрос: гений или ремесленник? Постановка вопроса тестовая, золотой середины не предусмотрено. Итак. Николай Зиновьев, 50 лет, автор 9 книг, лауреат трёх премий, в том числе одной международной. Неплохо. Звоню в Дом книги. Стихов Зиновьева в самом крупном магазине СПБ сейчас нет, весной купили последний экземпляр книги «Мой дельтаплан» («ЭКСМО», 2007)1. Ну что ж, почитаем в Интернете.
И сильнее, чем прадед и дед, Я люблю свою малую родину… Потому что большой уже нет. |
Патриотично? Да! Гениально? Да нет, тривиально, хотя и неплохо. Это всё-таки не Андрей Белый с его: «Туда, где смертей и болезней / Лихая легла колея, / Исчезни в пространство, исчезни, / Россия, Россия моя». Конечно, стихи Белого более эмоциональны, это высокая поэзия, причём, вопреки распространённому мнению, отнюдь не русофобская. Это стихи – боль. Сравнение, вряд ли уместно.
А вот и иное у Зиновьева «Хлеб наДсущный»: «Как Древний Рим времён упадка, / Хрипит и корчится страна. / И лишь горящая лампадка / Мне не даёт сказать: «Хана» / Лишь эта плошка с козьим жиром, / В котором плавает оса, / Мне не даёт с постылым миром / Свести все счёты в полчаса». Здесь уже не грусть, а прямо-таки приближение к суициду, но, к счастью, есть «плошка с козьим жиром», которая не даёт поэту совершить самый страшный для христианина грех. А почему там плавает оса? Когда написано стихотворение, в средневековье? Ан нет, в наши дни, когда цепкие руки РПЦ липкой паутиной обвивают всё живое. Правда, с точки зрения ортодоксального христианства не ересь ли это поклоняться лампадке с козьим жиром? Сравним с Пушкиным: «Как эта лампада бледнеет. / Пред ясным восходом зари, / Так ложная мудрость мерцает и тлеет. / Пред солнцем великим ума./ Да здравствует солнце, да скроется тьма!». Оба стихотворения написаны о христианстве. Комментарии, конечно, нужны: выгорит ли козий жир до конца? И если да, то когда?
Поэт не проходит мимо человеческой трагедии, тема потери родных на войне – одна из красных нитей его творчества. Стихотворение «Мать»:
Там, где сквозь огнедышащий чад Солнце на ночь в ущелье свалилось, Сын погиб… Чтоб донянчить внучат, Мать на время живой притворилась. |
Сильное стихотворение? Да, возможно. Но новое ли это решение? Да, нет, тривиальное, сколько рассказов написано на эту тему, и уже не один век. Вспомним хотя бы крестьянку, похоронившую сына, но хлебавшую щи, – посоленные они были. Кстати, ни у Пушкина, ни у Лермонтова нет стихотворений, посвящённых матери или бабушке.
Читая стихи Зиновьева разных лет, невольно обращаешь внимание на частушечную форму, к которой тяготеет поэт даже в трагических по содержанию стихах о современности: «На ветру дрожит осинка, / Хлещет веткой по глазам: / Не гляди, как гроб из цинка / Из Чечни летит в Рязань». Не только не глядеть, но даже и слушать это не хотелось бы, да простят меня поклонники таланта этого поэта, если, конечно подобное творчество можно назвать поэзией. Форма всё-таки должна соответствовать содержанию, теме стиха. Ср. с поэзией «чёрного юмора» Олега Григорьева за несколько десятилетий до появления стихов Зиновьева: «Я спросил электрика Петрова, / Почему у вас на шее провод. / Ничего Петров не отвечал, / Только тихо ботами качал». Чёрный юмор – это отчасти жанр, близкий к творческому методу Н.Зиновьева. Возможно, выбирая такую форму, автор тем самым демонстрирует свою близость к народу, к земле, зарабатывая, по-видимому, высокий титул «крестьянского поэта».
Николаю Зиновьеву нельзя отказать в народном юморе, который прорывается в некоторых его стихах. Вот, например, стихотворение с претензией на философское название «Бессмертие».
Тучи сизые нависли. Глубь России. Ночь. Вокзал. «Понимаешь, нету жизни», – Мужику мужик сказал. Прокатилась по буфету Эта фраза. Стали пить: «Наливай! Где жизни нету, Там откуда смерти быть?» |
Остроумно? Да! Афористично? Да! Народно? Да! А поэзия ли это? Без комментариев.
Есть у Николая Зиновьева и достойные лирические стихотворения, когда «измученный тревогой» он идёт как для очищения к верному другу – речке, есть подражательные стихи – пореже Есенину, почаще Юрию Кузнецову. Может быть, есть и самобытные, авторские находки. Все девять книг недоступны северному читателю, а по отрывочным подборкам в разных журналах трудно создать абсолютно точное представление о всём творческом пути поэта. Единственное, что можно утверждать достоверно – это тенденцию к псевдонародности, частушкам в стиле «a la russe» остро политического содержания:
Паренёк, а ну не кисни! Не сиди, как истукан. За здоровый образ жизни Наливай полней стакан. Ну-ка, Даша, выйдь парадом, Всем фасадом покажись! Покажи кремлёвским гадам, Что жива в России жизнь. Объясни им, шайке-сброду, Что народ – не кучка тли. Показать язык народу Можно только из петли. |
Эх, гармониста бы, да и прямо на завалинку. Да и финал почти оптимистичен. Только вот язык ли показывает власть народу? Мне кажется, другую фигуру или даже другое место.
Что же касается ответа на поставленные редакцией вопросы, то ответ дал сам Николай Зиновьев:
А поэты – те же люди, Только больше в них Христа. Сколько в душу им ни плюйте – Всё равно она чиста. |
И на этой чистоте души всех поэтов, я полагаю можно и успокоить рябь, разбежавшуюся по всему океану «ЛР» после публикации статьи «короля поэтов» (2010) Владимира Шемшученко о поэте, лауреате трёх премий, Николае Зиновьеве.
Татьяна ЛЕСТЕВА,
Г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
1 Автор этой книги другой Николай Зиновьев – поэт-песенник. – Прим. ред.
Добавить комментарий