Перекрёсток на одного

№ 2010 / 34, 23.02.2015

В кон­це пя­ти­де­ся­тых в ДК Пром­ко­опе­ра­ции про­шёл тур­нир ле­нин­град­ских по­этов, по­бе­ди­те­лем ко­то­ро­го стал Гер­ман Са­бу­ров.
Ожи­да­е­мый по­бе­ди­тель Ося Брод­ский ис­те­рич­но и яро­ст­но про­иг­рал тур­нир. Чу­до не слу­чи­лось.

Первый проигрыш Иосифа Бродского


В конце пятидесятых в ДК Промкооперации прошёл турнир ленинградских поэтов, победителем которого стал Герман Сабуров.


Ожидаемый победитель Ося Бродский истерично и яростно проиграл турнир. Чудо не случилось. Бродский продолжил свой путь с яростью и многими истериками. Герман Сабуров перестал быть поэтом, по крайней мере, сошёл с дороги, и перекрёсток двух судеб ополовинился.


Судьба Бродского раскручивалась интенсивно, причём добрую долю раскрутки Бродский проделал сам при помощи несуразности характера, упрямства и презрительного невнимания к официальной поэзии. Помощников поэта нынче знает любой читатель – это имена от Ахматовой до Кузьминского и Охапкина. Помощь молодых поэтов минимальна, и проявилась уже после депортации Бродского.


Поэтическая судьба Германа Сабурова остановилась, хотя Герман Николаевич жив, здоров и всё ещё пишет стихи, или говорит, что пишет стихи.


Первая встреча поэтов Бродского и Сабурова произошла в 1957 году, когда юный рыжий человек пришёл в ЛИТО «Голос юности», которым руководил Д.Я. Дар. Дара на месте не было, он посещал или покорял рижское взморье, может быть, Коктебель. Заменить себя он попросил кружковцев, вероятно, никого свободного из матёрых писателей в Ленинграде не было, – сентябрь, бабье лето, последние свободы от писательских обязанностей перед книжно-журнальными издательствами.


Занятие ЛИТО проводилось сообща – Алексеем Емельяновым, Германом Сабуровым и Славой Гозиасом.


Немного собралось голосят – тёплая осень манит в кусты по ягодицу. Пришли на занятие только те, кто привык к еженедельным встречам и обсуждениям. И всё же среди кружковцев оказался новенький. Лёша Емельянов стал расспрашивать новенького и просил его назваться.


– Иосиф Бродский, – буркнул рыжий.


– Ты хочешь быть членом нашего коллектива?


– Да.


– У нас такой порядок: для знакомства новенький читает свои произведения, а потом мы высказываем своё мнение и решаем, принимать в коллектив или нет. Согласен?


– Согласен, – сказал Бродский и начал читать.


Емельянов перебил:


– По нашим правилам стихи читают стоя.


Бродский встал, но это ему не польстило. Почему Емельянов потребовал читать стоя, не знаю. Большинство кружковцев читали стихи стоя, но это всё же не было безоговорочным правилом. А Бродский читал стихи о дедушке, который был будёновцем и что-то такое совершал в красной коннице.


Я перестал слушать с первых строк, мне рифмованные выходки про социалистический патриотизм давили на внутренности, хотелось плеваться и курить. Я закурил. В то время мы позволяли себе курить на занятиях, тем более, что в воскресные дни администрации в Доме Трудовых резервов не бывало. Иные ребята сидели, опустив лица, – признак нарушенных симпатий.


Когда Бродский дочитал стихотворение, Емельянов спросил голосят:


– Кто будет выступать? Кому понравились стихи новенького? Будем голосовать за принятие его в коллектив или нет?


– Я такие вирши не ем, – сказал Слава, – то есть уже объелся подобными виршами.


– Это не стихи, – сказал Герман Сабуров. – Или это очень плохие стихи.


Евгений Феоктистов, сам почти новенький член «Голоса юности» – принят был весною, замотал большой головой и промычал, что не надо, не надо сабель, не надо биографии.


Бродский вскочил на ноги и пустился рысью к двери.


– Могли бы вежливей отказать, – сказал Емельянов, – но и мне стихи не понравились.


Этот курьёз мог бы забыться, но через год имя Бродского уже раскатывалось по всем районам города, его голос кричал на всех публичных выступлениях, а Д.Я. Дар горестно и комедийно всплёскивал руками, причитая:


– Надо же, гениального поэта не приняли в коллектив! Это только «Голос юности» умеет – не принимать гениев.


Иосиф Бродский ни разу больше не навещал «Голос юности», он был злопамятным.


Герман Сабуров победил Бродского на поэтическом турнире не вполне честно. Победу состряпал Д.Я. Дар – победа присуждалась по реакции зала, слушатели должны были написать на маленьком листке бумаги имя победителя. «Голос юности» (человек 10–12) написал достаточно много лепестков с именем Германа Сабурова, а жюри, сосчитав письмена, пришло к выводу, что победил Герман Сабуров. Бродский ревел о проституировании поэзией, хотел, чтобы жюри пересмотрело выбор победителя, но этого делать не стали.


Победа сразу сказалась на Сабурове – он почти перестал писать, у него появилась боязнь «плохой строки», а такая боязнь лишает поэта свободного дыхания.


В 2002 году Герман Сабуров восстановил мою дружбу с Иваном Сабило (зашёл к секретарю Союза писателей правого крыла и дал мой американский адрес), возникла переписка и телефонные разговоры. Однажды я сказал Ивану, что Сабуров пишет, не мог бы он, Сабило, помочь Герману публикацией?


– Не могу, – сказал Иван в телефон, – это он говорит, что пишет, он мне показывал, даже читать плохо.


Уж если Иван Сабило сказал «плохо», значит, очень плохо, ведь он в стихах не «тянет» и вкус у него потребительский, что ли. Мне Сабуров обещал прислать стихи, но не прислал. В начале 60-х мы жили на одной улице: Сабуров у жены, а я снимал комнату. Ко мне пару раз прибегала жена Сабурова и просила подействовать на него, мол, ходит всю ночь, грызёт карандаш, матерится, но не пишет. Мне показалось, что женщина жалуется на прохладцу мужа, а нужна ласка. Сабурову я сказал:


– Гляди, парень, жена жалобится, того гляди, скандалить начнёт, что ты не выполняешь прямых обязанностей.


– Не будет скандалить, Гозя, не будет. Она так мово ваваку любит, что не будет. Она по мне сохнуть будет, вот что.


Вскоре Герман Сабуров развёлся, и почти сразу женился повторно на очень хорошенькой математичке, которая родила ему сына. Но Герман стал попивать. Пришёл новый развод, а следом алименты. В начале семидесятых Сабуров устроился стропалем в отдел главного механика фабрики «Веретено», и стал улыбаться – стало хватать на алименты и на питание. А в 1974 году на время отпуска Сабуров устроился в экспедицию рабочим, и влюбился или принял любовь от начальника экспедиции. С той поры он живёт в Москве. Двадцать пять лет водил по столице троллейбус, а нынче на пенсии. Рыбачит. Поднимает сына. Пьёт умеренно. С женою дружен. Перекрёсток поэтической судьбы это или дела неизбежной социальности, я не знаю, но о своей победе над Бродским он не вспоминает.

Слава ГОЗИАС

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.