Ответ истерикам
№ 2010 / 36, 23.02.2015
Проблема любого небольшого города, пусть и областного центра, такого как Кемерово или Томск, в том, что местные литературные деятели понятия не имеют, что происходит в других местах. И поэтому всё, что они пишут и организуют, кажется им масштабным и очень значимым
Проблема любого небольшого города, пусть и областного центра, такого как Кемерово или Томск, в том, что местные литературные деятели понятия не имеют, что происходит в других местах. И поэтому всё, что они пишут и организуют, кажется им масштабным и очень значимым, но при выведении в фокус общей картины становится понятно – это совсем не так. Зато местечкового снобизма и патологической уверенности в собственной правоте им не занимать. Такие деятели пишут письма в редакцию «ЛР», легко отождествляют себя с Россией, патриотизмом и православием, не всегда при этом называя собственное имя. Такие деятели с удовольствием берут на себя функцию санитаров литературного леса, этаких борцов за мораль и нравственность, сами себя назначают председателями земного шара. Отсюда у них и острое желание «укоротить» автора, чья заметка вызвала недовольство и, как следствие, агрессию в его адрес. А ещё написать бы кое-куда, чтобы побыстрее «укоротили». А по-хорошему, возродить бы худсоветы и отцензурить всё, что бросает тень на них и инициируемые ими проекты, лубочные литературные акции, где декламация плохих стихов сменяется плясками девиц в кокошниках.
Средний сибирский литератор, к сожалению, обладает исключительно локальным мышлением. То есть его литературный мир – это город, в котором он живёт и как-то по-своему, пусть убого, но легитимен, получил профессиональное признание, носит корочки СП в кармашке. Ему дарят медали местные чиновники, выписывают почётные грамоты и матпомощь, приглашают почитать детишкам в школах. Детишек от его текстов воротит, но они за это получают пятёрки по литературе. Для такого литератора весь остальной мир – не мир, а другие литераторы – не литераторы, ну может быть, кроме нескольких товарищей по местному писцеху. Максимум, для него остаются родными и понятными журналы вроде «Москвы» или «Нашего современника», а публикации в них кажутся ему престижными. Всё. Центральные издания, премиальные циклы, молодые и не очень авторы – ересь. И понятно, почему. Где знают такого литератора? В родном селе и окрестностях. Где его публиковали? Толком нигде. Только в местных журналах и разок в «НС», ну ещё разок в «СО», ну разок в «Литературной газете». Ну издал он пяток книжек. Ну а толку? Имя у такого литератора есть только среди собственного местного писсоюза, пары-тройки чиновников, курирующих в городе и области культуру, да тех, кого он по молодости завалил на матрац благодаря своей писанине. Постепенно такой литератор озлобится на всё, покроется непробиваемыми наростами, как панцирем. Ему в своём болотце будет хорошо и уютно, и тех, кто за пределы болотца выбираются, он начинает активно ненавидеть и всячески обесценивать их творчество и деятельность. Потому что они нарушили традицию преемственности: что за выскочки? Нужно ведь было до пятидесяти лет ходить по пятам за местными мэтрами, спрашивать советов, как писать, что писать, когда писать. Тогда путное мож что ещё и вышло бы из молодого.
Грамоты, значки и медали от региональных властей, местечковые премии с невнятными экспертами из сотрудников местной администрации – это такие паззлы во внутрицеховой легитимации таких деятелей. Они абсолютно серьёзно считают, что молодые писатели им завидуют. Чему конкретно? Чёрт его знает…
Если же в стихах есть несколько непонятных им слов, то текст кажется таким литераторам «замысловатым». Разумеется, они-то давно пришли к той неслыханной простоте, о которой писал Пастернак. Они уверены, что они уже почти Пастернаки. Даже круче Пастернака. Я не буду говорить за прозу, а современная поэзия (а вместе с ней и тенденции её развития) таким людям непонятна потому, что в развитии собственном они подзастряли где-то на БАМе. А нужен очень длинный путь от самого начала до последних лет. Мало тут «золотого века». Как писал в одном интервью Кузьмин, нужно двигаться дальше. От Тютчева и Фета к Анненскому, от Анненского – к Блоку и Брюсову, от Блока и Брюсова – к Ахматовой, Цветаевой, Пастернаку, Мандельштаму, дальше – к основным авторам второй половины 20-го столетия: Тарковскому, Бродскому, Сатуновскому, Айги, Сапгиру, Кривулину, Парщикову, а потом к живым классикам: Сергею Гандлевскому, Алексею Цветкову, Михаилу Ерёмину, Николаю Байтову, Борису Херсонскому, Ивану Жданову, Виталию Кальпиди. Далее нужно двигаться к молодому поколению, тут мне всех никогда не назвать.
И если я, например, сяду говорить о современной поэзии с кем-нибудь из тех, кто пишет и публикует открытые письма о фрондёрствующих графоманах, они и слушать меня не будут. Да и Георгий Томберг, который пишет такие стишата: «Весна! Собаки разбрехались, / Капель стучит по голове, / Любвеобильные нахалы / Уже мечтают о траве», вряд ли меня поймёт. Увы, в голове этих людей всё закостенело давным-давно. Да и в душе тоже. Да и зачем таким местечковым «мэтрам» изучать матчасть? Зачем следить за тем, что происходит в других регионах, кто печатается, кто выступает на фестивалях, чьи имена звучат? Ведь в голове такого литератора давно звенит только своё собственное имя. Да обида на весь несогласный с ним мир.
Поэтому письма в редакцию «ЛР» (см. номер газеты за 6 августа с.г.) от товарищей Томберга, Саши Кочегара и члена СП с предрасстрельного 1992 года, беспартийного и русского Каткова – это не литературная дискуссия. Нечего тут обсуждать, не о чем спорить. Это истерика штатных сотрудников писательского дома N-ского уезда N-ской губернии в стиле «кто обзывается, тот сам так называется».
Игорь КУЗНЕЦОВ,шеф-редактор интернет-журнала «Знаки»,
г. КЕМЕРОВО
Добавить комментарий