За мистическое литературоведение!

№ 2010 / 37, 23.02.2015

С чув­ст­вом глу­бо­ко­го удов­ле­тво­ре­ния я про­чёл ста­тью Ар­ту­ра Ак­мин­ла­у­са «Рас­цвет пи­са­тель­ской ма­ло­лет­ки». Ста­тья очень кру­тая и гра­мот­ная, бро­са­ет свет в раз­ные ме­с­та и мно­гое про­яс­ня­ет. До про­чте­ния этой ста­тьи я ду­мал, что пи­са­ние ста­тей яв­ля­ет­ся для Али­сы Га­ни­е­вой

С чувством глубокого удовлетворения я прочёл статью Артура Акминлауса «Расцвет писательской малолетки». Статья очень крутая и грамотная, бросает свет в разные места и многое проясняет. До прочтения этой статьи я думал, что писание статей является для Алисы Ганиевой побочным продуктом сочинения детских сказок. Однако Артур Акминлаус утверждает в своей статье, что всё было не так. Что, наоборот, детские сказки Алисы Ганиевой явились побочным продуктом критических статей Алисы Ганиевой. Однако Артур Акминлаус не ответил на главный вопрос и, так сказать, загадку века: «Чем являются сказки Алисы Ганиевой?»


Отвечаем. Детские сказки Алисы Ганиевой – это, в натуре, во-первых, детские народные кафки. А во-вторых, это тщательно законспирированные критические статьи в овечьей шкуре детской кафки. Я нарочно перечитал детские сказки Алисы Ганиевой и воочию убедился, что они содержат тщательное и аккуратное глумление над коллегами и писателями.


Во-первых, все персонажи её сказок – это персонажи нашего литпроцесса: мальчик Миша с непонятными словами – это, несомненно, Михаил Бойко со своими «алгософией» и «нилогологией», девочка Вероника – поэтесса Верочка, превращение девочки Верочки в верёвочку – простая намёка на раскрутку Верочки через Интернет, мальчик Вася – видимо, я, мальчик Гера – Герман Садулаев, они кидаются песком в девочек – это типа символизует наезд Садулаева на критическую ОПГ «Попуган» и т.д. Это очевидно и не требует доказательств.


Во-вторых, все персонажи сказок Алисы Ганиевой – дети. Дети – это «маленькие люди» великой русской лит-ры. У них есть «старшие», то есть начальство, и говорящие предметы – то есть магазин «Детский мир». Почему дети в сказках Алисы Ганиевой говорят с предметами? Потому что у них нет денег. «Маленький человек» вообще раздираем следующим противоречием. Во-первых, он хочет вырасти и стать большим и взрослым. А во-вторых, у него нет денег. И поэтому он всегда будет маленьким. И у него будут начальники, потому что как же иначе.


Пепел Санта-Клауса стучит в моё сердце.


Любой критик проходит три фазы. Это из-за влияния мистических свойств числа «3», которое любезно пиарит Валерия Пустовая. Сперва критик верит в Деда Мороза. Потом критик не верит в Деда Мороза. И наконец критик сам оказывается Дедом Морозом.


По мордорскому счёту сейчас есть только три настоящих критика, три источника и три составных части, короче, три настоящих, правильных, критических Деда Мороза (возможно, это опять влияние мистического свойства числа «3», которое продвигает Валерия Пустовая). Это Манцов, Топоров и Анкудинов.


Самый главный критик и Дед Мороз – это, безусловно, Игорь Манцов. Он, во-первых, неуловим, а во-вторых, совершенно не запаривается по вопросу веры в Деда Мороза. Всё это открытым текстом сказано, например, в последней беседе с Бавильским. Что находится в мешке с подарками Игоря Манцова, в точности неизвестно.


Второй по значению критик и Дед Мороз – это Виктор Топоров. На самом деле, конечно, никакого Виктора Топорова нет. Это Гэндальф Серый (мне подсказывают, что Саруман, но какая разница) из кинопортупеи Гоблина-Пучкова «Пластелин конец», который кинул эльфоф и перешол на сторону воинов Света, то есть как князь Курбский удрал в Мордор. Там ему дали трофейную орочью сокiру, поэтому Гэндальфа теперь кликают по мордорскому счёту Victor Топоров.


В чём специфика дяди Вити как критика и Деда Мороза? В том, что он типа боитса, что его раскроют, кем он был до советской власти. Поэтому он типа озабочен своей индентичностью как Деда Мороза. В Деда Мороза он, конечно, как правильный пелевианец, ни верит, ни не верит. То есть ему, конечно, пох, но он типа изо всех сил делает вид, что ему не пох. В мешке с подарками у него бабло, которое он сам печатает на принтере. Дети оч. любят дядю Витю.


Третий знаковый критический Дед Мороз – это майкопский отшелец Кирилл Анкудинов. В чём специфика Кирилла Анкудинова как Деда Мороза? Специфика Кирилла Анкудинова как Деда Мороза в том, что он не врубается, как возможно одновременно верить в Дед Мороза, не верить в Дед Мороза и быть Дед Морозом. Мешок с подарками Кирилла Анкудинова пуст.


Есть ещё реликтовые Деды Морозы, которые давно сами себя вывели за штат, но в своё критическое время были правильными, чоткими и конкретными Дед Морозами. Это Немзер, Чупринин, Аннинский и примкнувшая к ним на правах Снегурки Алла Латынина.


Как оказалось, что эти чоткие Дед Морозы были выведены за штат и выпали из критического морозильного процесса, «чтобы наша великая литра не слишком подгнила»?


Дело было так.


Андрей Немзер был хорошим реликтовым Дед Морозом. Хренопупие, однако, было в том, что Немзер верил и до сих пор верит в Деда Мороза. Поэтому он сам постоянно играл с подарками. Ну и оказался за штатом. Так в игрушки и играет.


Чотким Дед Морозом был Сергей Чупринин. Он, однако, не верил в Деда Мороза. Поэтому все подарки он подарил самому себе и сразу их реализовал, а также по совокупности и морозильное шапито и дедский халат с волшебной критической дубиной. И уехал в Мордор.


Правильная критическая Снегурка была и есть Алла Латынина. В чём, однако, специфика Аллы Латыниной как Снегурки и критика? Специфика Аллы Латыниной как критика и чоткой Снегурки в том, что у неё нет мешка с подарками, потому что она осанку бережёт. И вобще она тайно законспирированная Снежная Королева, которая типа выдаёт себя за расовую Снегурку.


В чём, наконец, специфика и хренопупие Льва Аннинского как критика и Дед Мороза? Специфика и хренопупие Льва Аннинского как критика и Дед Мороза в том, что я его не читал, а что читал, то не понял.


Но вернёмся к нашим основным Дед Морозам. В чём их конкретная дед-морозья специфика? Манцов – он, в общем, манит. Это Дед Мороз и Иван Сусанин в одном флаконе. Иван Сусанин – это чувак из детского стишка, который завёл литераторов в тайгу, потому что плохо разбирался в топографии.







– Сусанин, Сусанин, ты, б.., за…л.


– Спокухо, читатель, я сам заплутал.



Ну, про Топорова я уже рассказал. Он, в общем, рубит. Манцов заводит, так сказать, читателей-поляков (то есть, я хотел сказать, писателей) в дантовскую тайгу, а Топоров рубит, колет, режет. Это понятно.


А у Анкудинова сложная фамилия, и что она обозначает, науке в точности неизвестно. Был, правда, такой второстепенный самозванец Серебряного века Тимофей Анкудинов, который выдавал себя за моего сына. Который тоже так и не определился по жизни: то стихи писал, то шаровые молнии каталогизировал, то к Папе Римскому рвался на приём. Воще, по идее, ему надо было писателей-пшеков (все писатели – в душе поляки, это ещё Мандельштам говорил) пригласить в наш кафкианский лес, но там что-то были косяки по финансированию, а напечатать бабла на принтере, как дяде Витте, ему в голову не пришло. Да и лес нахер сгорел.


Такие дела.

Василий ШИРЯЕВ,
п. ВОЛКАНЫЙ,
Камчатка

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.