Старая песня о главном

№ 2010 / 37, 23.02.2015

У нас уж ес­ли хва­лят, то по пол­ной. По не­ве­де­нию, по глу­по­с­ти, а то и пред­на­ме­рен­но, как хва­лят не­до­б­ро­же­ла­те­ли и вра­ги. Се­го­дня эти по­хва­лы по­сы­па­лись на го­ло­ву та­лант­ли­во­го ку­бан­ско­го сти­хо­твор­ца Н.Зи­но­вь­е­ва

У нас уж если хвалят, то по полной. По неведению, по глупости, а то и преднамеренно, как хвалят недоброжелатели и враги. Сегодня эти похвалы посыпались на голову талантливого кубанского стихотворца Н.Зиновьева, которые его добьют. И кто хвалит? Как всегда, неискушённые в искусстве слова литчиновники. И откуда им знать, что Зиновьев по уши увяз в трясине всё той же, условно говоря, рубцовско-кузнецовской поэтики с её апологией христианства. Корни её уходят к крестьянским поэтам во главе с Есениным, который был талантливее и умней других, поэтому и шире, и глубже. Уже в наши дни, благодаря усилиям В.Кожинова и его апологетов, в сознании многих закрепилась именно эта иерархия ценностей, в системе координат которой и Пушкин с Лермонтовым как бы не вполне русские. Эта провозглашённая монополия на духовность, якобы единственно верная, отмеченная печатью русскости, продолжает работать, а всё остальное, по мнению её идеологов, – чуть шаг в сторону – не русская поэзия.

Узконаправленные стихи Зиновьева на тему гибели России в целом повторяют сделанное Юрием Кузнецовым, но тут мало быть даже на уровне Кузнецова, надо двигаться дальше. Кузнецов первый в русской поэзии сознательно ограничил себя до пупа земли русской, и это стало его открытием, поэтому нет смысла хвалить Зиновьева за удачные образы, они всё равно останутся в пределах чужой орбиты. Сегодня таких поэтов – уйма, бесконечные всхлипы которых о гибели России, в чём, конечно, по их убеждению, виноват кто угодно, только не мы, русские, – вчерашний день. Так и хочется сказать им, что ещё со времён «Слова о погибели земли русской», и до того, и после, и до революции, и после неё Русь всегда гибла. А может, она сама этого хочет. Как Печорин сказал перед дуэлью доктору Вернеру: «Может, я хочу быть убит». И Советский Союз, над которым так льёт слёзы Зиновьев, продержался семьдесят лет и рухнул; думается, нынешняя Россия продержится ещё меньше. Пусть это утешит Зиновьева. Таков русский человек: «Но я не создан для блаженства, ему чужда душа моя» – говорит Онегин Татьяне. И ещё из классики: «всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного (читай русского) таит неизъяснимы наслажденья…»

Читая Зиновьева, я ни разу не рассмеялся и даже не улыбнулся, а с такими стихами у России нет будущего, и она действительно может погибнуть и ещё быстрее – от тоски… и слабоумия современных её стихоплётов. Хватит ли сил Зиновьеву выбраться из этого вязкого болота – не знаю. Он так закапсулировался в нём, что, боюсь, уже поздно.

Николай СЕРБОВЕЛИКОВ