От преисподней до Бога – вертикаль спектакля.
№ 2010 / 42, 23.02.2015
Общее у двух спектаклей одно – оба идут без антракта, в остальном – полная противоположность! Впрочем, ещё сходство – основа постановки – проза. «Проститутка» по рассказу Михаила Барщевского (сборник рассказов «Мы?? Мы!..»)
По Шукшину
Общее у двух спектаклей одно – оба идут без антракта, в остальном – полная противоположность! Впрочем, ещё сходство – основа постановки – проза. «Проститутка» по рассказу Михаила Барщевского (сборник рассказов «Мы?? Мы!..») воплощена в «Московском театре «Школа современной пьесы» худруком Иосифом Райхельгаузом. Повесть для театра Василия Шукшина «А поутру они проснулись» поставил в Московском драматическом театре имени Н.В. Гоголя Василий Мищенко, режиссёр и актёр, знакомый многим по «Современнику».
Повесть Шукшина, как известно, осталась незаконченной, и театры трактуют концовку и расставляют акценты, как сочтут нужным. Я смотрела спектакль в Гоголевском вместе с подругой и её мужем (они тоже журналисты!) в полупустом зале, потому что был конец августа – точнее, 26 число – и сезон отпусков у граждан и гражданок ещё не завершился, но у зрителей был такой эмоциональный подъём (или накал?), что Его Величество Политехнический, как величал музей Андрей Вознесенский, мог бы отдыхать. В чём же дело? Где была собака зарыта? Сюжет простенький; завсегдатаи медвытрезвителя и новички, бухавшие вечером без меры, опамятовались и стали рассказывать свои истории и размышлять «за жизнь», которая подвела их не под монастырь, а, вопреки пословице, «под» медвытрезвитель. Общая сцена представляла собой большую комнату с лежаками, на коих под простынями или на простынях возлежали раздетые до трусов «алкаши». Как только история начиналась, общий свет потухал, и прожектор высвечивал угол или небольшую площадку, на которой разворачивалось драматургическое действо.
– Кинематографический монтаж! – оценили мои друзья сквозной приём построения спектакля.
Я согласилась, мы в студенческие годы были заядлыми киношниками, пересмотрели в киноклубе всю французскую «Новую волну», итальянский неореализм, и всё остальное и прочее.
Такой приём постановщика Василия Мищенко хорошо координировался с Шукшиным – киноактёром, режиссёром, драматургом и прозаиком. Но главное, содержание спектакля дышало Шукшиным; это на него – искреннего правдолюбца откликалась душа зрителя. Овации и во время спектакля, и после окончания его не умолкали очень долго. Жалко было расставаться с Шукшиным, и мы снова и снова вызывали актёров на поклон. Целая гирлянда характеров, выхваченных из мегаполиса (в начале спектакля на заднике изображены многоэтажные башни современной Москвы). Тут профессор и кочегар бойлерной, урка и учёный, тракторист и молодой человек неопределённой профессии. Особенно выделяются – драматургический дуэт – «очкарик» в исполнении актёра Кирилла Малова и урка в преставлении актёра Андрея Зайкова.
Начинается действие с отчаянного вопля в полной темноте сцены: «Где я!» В ответ – молчание. Истошный вопль повторяется несколько раз. Посыпались комментарии собратьев по несчастью: «В преисподней! В морге!..» Урка под одобрительное молчание остальных разыгрывает «очкарика», якобы «замочившего» по пьянке мужика.
И вот тут в шукшинский стиль вклинивается, как я поняла, придумка постановщика. Дежурный милиционер приводит социолога (он же ангел – актёр Алексей Бирюков), которому сидельцы медвытрезвителя и рассказывают, показывая зрителю, свои истории. Очень живописен кочегар бойлерной – актер Сергей Реусенко, к которому забегают «на огонёк» страждущие полечить душу. Почему пьют? Но социологу-ангелу никто ответить не может. Как рефрен через весь спектакль идёт повторяющийся возглас одного персонажа: «Катастрофа!» – будто голос самого Шукшина. Персонаж поясняет: «Почему мы перед всеми угодничаем?..» – и рассказывает свою историю. Словом, беспросветность жизни и собственное безволие. Такой ответ социологу и зрителям вырисовывается из шукшинского калейдоскопа характеров и ситуаций.
Где же развязка? И какая?
Их две. Одна бытовая: «очкарик» угадывает в урке грабителя, который его обворовал, и с помощью приёмов бокса даёт, наконец, ему сдачи! Безволие, значит, можно сбросить. Вторая концовка – возвышенная. Меняется изображение на заднике сцены, башни заменяют икона Спаса и главы соборов. У социолога за спиной появляются крылья ангела, он забрасывает почти в зрительный зал огромную удочку. Раздаётся сочный плеск воды, он медленно пятится к соборам и тянет удочку, а за ним цепочкой топают пьяницы. Это их ангел «выловил» в омуте мутной жизни и повёл к Богу.
Василий Шукшин, насколько я помню, особого интереса к религии не проявлял, и появление в спектакле ангела – соавторство постановщика Василия Мищенко; оно деликатное и очень актуальное.
Полтора месяца прошло, спектакль «А поутру они проснулись» в театре имени Н.В. Гоголя в памяти свеж, словно посмотрела вчера. Всё в этой постановке гармонично – глубокое содержание и искромётная динамичная игра неразрывно связаны, новаторские приёмы – технология! – органичны смыслу спектакля.
Спектакль «Проститутка» в театре «Школа современной пьесы» я, признаюсь честно, не видела. Я там видела «Город» по пьесе Гришковца; оригинально и очень неплохо. Но этот спектакль, как прочитала в статье-рецензии Александра А. Вислова «Не по любви» («Литературная газета», 2010, № 30), такой вычурный с навороченным сюжетом; действие идёт не на сцене, а в салоне иномарки в фойе театра, зрители крутятся на ступеньках лестницы и видят актрису Юлию Скирину в роли проститутки Кати и актёра Саила Багова в роли медиаворотилы Глеба на экранах мониторов. Зачем такие сложности? «…Исключительно ради того, – обобщает А.А. Вислов, – чтобы продемонстрировать свои технические и финансовые возможности». Ну-у… Дальше тишина. Это же и есть «иммунодефицит культуры», по термину Николая Переяслова.
Руслана ЛЯШЕВА
Наше недоумение
Мы поражены: автор Руслана Ляшева самолично призналась, что второй спектакль, о котором она написала в своей заметке – «Проститутка», она не видела. Но тогда зачем писать о том, что человек не видел. Кому нужна профанация?
Добавить комментарий