Бомба замедленного действия

№ 2011 / 2, 23.02.2015

Арслан Хасавов родился в 1988 году в Ашхабаде. Учился в МГУ и в Литературном институте. Дважды финалист литературной премии «Дебют», шорт-листер премии имени В.П. Астафьева. Популярный блогер.

Арслан Хасавов родился в 1988 году в Ашхабаде. Учился в МГУ и в Литературном институте. Дважды финалист литературной премии «Дебют», шорт-листер премии имени В.П. Астафьева. Популярный блогер.

Арслан ХАСАВОВ

– Ты совсем недавно побывал в Англии и Шотландии: поделись самыми яркими впечатлениями: что запомнилось прежде всего (или кто)?

– Ты знаешь, Антон, я не могу выбрать самую яркую картинку. Каждый день, каждый час этой поездки был насыщен событиями и впечатлениями. Сейчас, по прошествии нескольких месяцев какие-то яркие вспышки вдруг освещают повседневность: например, то, как Ольга Александровна не отрываясь смотрит на меня, пока мы сидим в холле отеля в Эдинбурге (я тогда впервые надел очки с прозрачными стёклами – наверное, в них было дело); знакомство с Тибором Фишером, конечно, всплывает, совместная вечерняя прогулка и посещение его холостяцкой берлоги, где он поил нас чаем с новозеландским мёдом (я привёз простуду из Грозного); наше финальное выступление на Эдинбургской книжной ярмарке – мы настраивались на человек двадцать публики, зал оказался набит до отказа, пришло более ста человек, каждый из которых заплатил солидную сумму за входной билет.

Ещё была важна какая-то внутренняя «перезагрузка», я в то время жил один в съёмной квартире на десятом этаже в центре Грозного, и этот город отказывался принимать меня, всюду кружили джинны, которые ночью хлопали дверьми и в упор смотрели на меня, пока я спал.

Вообще напряжённый был период жизни, и эта поездка здорово меня взбодрила, зарядила на дальнейшую борьбу (в первую очередь с самим собой).

– Я так понял, Ольга Александровна – это Славникова. Видимо, она произвела на тебя серьёзное впечатление… Любопытно, чем именно: она, безусловно, невероятно красивая женщина… Или в общении какая-то особенная? А может, ты за прозу её уважаешь?

– Я принимаю твой весёлый тон – так, наверное, будет интереснее, но говоря об Ольге Александровне, считаю его неуместным. Она особенная во всём, и в прозе, и в общении, во всём.

– Как у тебя с английским: владеешь уверенно? Как ты общался с англичанами?

– Да, я неплохо владею английским, всё-таки закончил один из языковых факультетов МГУ. Находясь в Лондоне, даже дал интервью радиостанции BBC World Service, студия которой находится в легендарном Bush House.

– Получается, ты полиглот: со сколькими языками знаком в общей сложности?

– В университете я занимался английским и арабским языками. Пару лет назад я даже ездил в Сирию, где проходил летнюю стажировку в Дамасском университете – я показал хорошие результаты на выпуске – мой «сирийский» диплом и сейчас украшает одну из стен моей комнаты. Если оглядываться на школьные годы, то шестой класс, свой последний год в Туркмении, я провёл в туркмено-турецкой школе-интернате, где неплохо изучил турецкий (в том числе благодаря его схожести с родным языком – кумыкским), и довольно бегло научился болтать на туркменском – последние три языка родственны и входят в тюркскую языковую семью.

Хотя я и потратил немало времени, сидя над учебниками, честно признаться, я не всегда понимал необходимость изучать иностранные языки, тем более что и на русском-то, бывает, не с кем поговорить.

– На вечере в Эдинбурге ты благодарил Аллаха, чем, по-видимому, удивил и местных, и наших… Чего в этом было больше: веры (а за что ты благодарил, кстати? И на каком языке?)? Или, да простит меня Господь, была в этом капелька эпатажа (ни в коем случае не осуждаю: ты молодой автор, тебе необходимо обращать на себя внимание и пр.)?

– Ты, судя по всему, внимательно читаешь мой личный блог. Отвечая же на вопрос, скажу, что у нас, мусульман, так принято. Я просто сильно волновался и надеялся на поддержку Всевышнего.

– Тибор Фишер – это самая большая знаменитость, с которой вы встречались? Не попадался ли вам Уэлш, к примеру (всё же вы были в Эдинбурге)? Я Фишера читал «Коллекционную вещь», что-то на меня этот роман не произвёл впечатления. Как он тебе – Фишер как человек?

– Фишер очень приятен в общении. У нас было совместное выступление во Free Word Center в Лондоне, и меня тронуло, что для каждого из нас он принёс из дома по экземпляру своей книги Good to be God, заранее подписанные, то есть он не поленился узнать наши имена, подписать книги и принести их на презентацию…

– Действительно, трогательно…

– Потом мы ужинали в японском ресторане, и Тибор предложил съездить в район Soho. Мы неплохо провели там время, побывали у него дома.

Пока он заваривал нам чай, я успел подкачать бицепсы его гантелями.

Уэлша я не видел, но Тибор вроде бы дружен с ним и при необходимости найти его можно. Так что, если вдруг ты решишь пригласить его на вручение премии Астафьева, найти его мне не составит особого труда – обращайся (смеётся).

– Удалось ли тебе в принципе завязать там, в Британии, какие-то контакты с местными литературными деятелями: писателями, промоутерами? Вообще был ли к вам интерес в профессиональном сообществе?

– Да, конечно, я завёл немало новых знакомств в Британии. Сейчас, к примеру, я занимаюсь организацией перформанса для Tate’s Gallery в Лондоне, используя как раз приобретённые там связи.

Вообще, к нам с Алисой Ганиевой был особый интерес, не только потому, что мы оба владеем английским, но и потому что мы представляли, как выяснилось, малоизвестный на Западе регион.

– Ты, как я знаю, теперь, после этой поездки, пишешь для ВВС: там у тебя постоянная колонка, или это была разовая акция?

– Да, Антон, я теперь постоянный автор Русской службы BBC, но это связано не столько с поездкой в Англию, сколько с моей способностью не подобострастно писать о Чечне.

– Ты ездил на Британские острова в рамках проекта премии «Дебют», «Дебют» же издал в Англии сборник ваших с ребятами произведений: продолжится ли твоё сотрудничество с этой премией или, покрутив год лауреатов и шорт-листеров, «Дебют» переключается на новые имена?

– Премия «Дебют» поверила в меня, издала мою первую книгу, в одной из сюжетных линий которой я бросаю российским властям упрёк в том, что они за газовый контракт с Туркменией фактически продали своего гражданина, выпускника факультета журналистики МГУ, видного политического деятеля Бориса Шихмурадова, который отбывает пожизненное заключение в одной из туркменских тюрем.

Я долгое время вёл переговоры об издании этой книги с питерским издательством «Амфора» и тогдашним редактором прозы Ильёй Бояшовым (не знаю, работает ли он ещё там), но затем грянул кризис, и вкладываться в нового автора никто не захотел.

«Дебют» – это большая семья, так, во всяком случае, я эту премию воспринимаю, и «сотрудничество» с семьёй, как известно, никогда не кончается.

Другое дело, что для того, чтобы быть «в обойме», нужно всё время делать что-то новое, не останавливаясь на достигнутом, но не все лауреаты или шорт-листеры оказываются на это способными.

Я в какой-то мере даже рад, что не получил премии (причём не только «Дебют», но вообще никакой), у меня нет эйфории, «звёздной болезни», которой, по их собственным признаниям, заболевают многие лауреаты. Я понимаю, что если меня выделили из общей массы, то это уже успех. Это говорит о том, что есть люди из профессиональной среды, которые в меня верят и которые готовы мне помочь, но всё в конечном счёте зависит от меня самого. Можно работать, развиваться, а можно просто зарыть свой едва проявившийся талант в землю, и тут уже никакой «Дебют» не поможет.

– Как я понял, многие у тебя на родине не рады твоим московским и европейским успехам. Как тебе такая реакция земляков: обижаешься, сердишься или плюёшь на них с верхней полки?

– Это очень тонкий вопрос, Антон. Хоть я никогда и не жил подолгу в Чечне, но как ни крути – это моя Родина (хотя мне и в этом иногда пытаются отказать), невидимые путы всегда тянут меня назад – там, на Брагунском кладбище пять поколений моих предков. И что бы я ни делал, всё-таки приходится оглядываться, мысленно прикидывать, что скажут наши – поддержат ли, поймут ли. Это какая-то внутренняя потребность, и я не думаю, что её кто-то всерьёз возьмётся осуждать.

От непонимания, конечно же, бывает досадно, «плевать на них с верхней полки», выражаясь твоими словами, я, к сожалению, не могу себе позволить, устроен иначе, воспринимаю всё довольно близко к сердцу, но я вижу причины этого непонимания – наша республика долгое время по понятным причинам находилась в изоляции, и некоторым представителям власти трудно понять настоящую цену слова, да и вообще любого творческого акта. Критику со стороны наше общество воспринимает болезненно, а критику, исходящую изнутри, вообще, как правило, отказывается рассматривать, всюду им мерещится заказуха «тайных могущественных сил» и «влиятельных покровителей». А искренность, господа, хочется мне спросить? Неужели в их картину мира не входит даже мысль о возможности искреннего сопереживания?!

Пистолет-пулемёт «Стечкин», без кобуры болтающийся на ремне – аргумент, или «село Центорой» в графе «Место рождения» в паспорте, а талант или публикация где-то – так, пшик, о котором и не стоит говорить.

Такова объективная реальность.

Есть, конечно, и много грамотных людей, в том числе и в высших эшелонах власти республики (я намеренно не хочу называть здесь их имён), которые, находясь внутри этой системы, этого застывшего искусственно созданного микрокосмоса, умудряются оставаться людьми «трёхмерными», глядящими чуть дальше собственных носов.

Эти люди дают мне надежду.

– Ты сказал, что пишешь о Чечне «не подобострастно» – разъясни, что это значит? Не подобострастно по отношению к действующей власти в этой республике?

– Ты правильно понял мой посыл. Я хочу напомнить, что у нас, кавказцев, никогда не было традиции азиатского лизоблюдства. Нужно стараться быть объективными и совместно решать существующие проблемы, не отгораживаясь от них миром своих фантазий об уже отстроенной идеальной реальности.

Но прежде чем приступить к решению проблемы, нужно хотя бы не побояться её озвучить.

– А какие сейчас проблемы в Чечне, основные хотя бы можешь назвать? И вообще проблемы национальной политики в России, в чём они заключаются: что федеральная власть делает не так в этой сфере?

– Антон, наверное, нужно написать не один том, чтобы хотя бы частично проанализировать те проблемы, которые сегодня есть в нашей республике. В своих эссе я прохожусь по верхам, которые маячат перед глазами, описываю случаи, связанные с моим личным опытом. Но я готов поделиться с тобой кое-какими мыслями на сей счёт. Может быть, я ошибаюсь, но от ошибок, согласись, никто не застрахован.

Самая главная проблема, на мой взгляд, это имущественное расслоение общества. Между правящей верхушкой и простым народом бескрайняя пропасть. А в эту пропасть вмещается ещё, может быть, сотня или даже тысяча проблем.

Чеченское общество на сегодняшний день – кастовое; есть каста неприкасаемых, для которых действуют особые законы. Их, естественно, меньшинство, но в их руках на сегодня сосредоточена власть, сила и поддержка федерального центра. Простые люди всё это видят, но что-либо изменить сегодня они не могут, да и чего там греха таить – не хотят. Люди устали от войны и хаоса – им пока просто нужно дать пожить спокойно. Это такая бомба замедленного действия.

Другая проблема – подполье. Нас уже несколько лет убеждают, что терроризм в Чечне побеждён, что осталось всего 50–60 «лесных братьев», и при этом еженедельно рапортуют об убитых боевиках, о своих потерях. Что это значит?! Я не верю, что руководство республики не знает о реальном положении дел у боевиков, ряды которых регулярно пополняются. Но причину нужно искать не в молодых последователях идеи «чистого Ислама» (у нас распространена практика публичного осуждения с использованием родителей пленённого), а в себе. Нужно задуматься над тем, чтобы не просто казаться святым (на это брошены неумелые силы чеченской пропаганды), а действительно стать таковым.

О взаимоотношениях с федеральной властью размышляли многие и так и не нашли ответа. Я тоже пока не готов взять на себя смелость сказать здесь что-нибудь определённое.

Антон, пойми, я всегда болею за простого человека – работягу, который тащит семью на своём горбу, тётушку с метлой на улице Грозного – для них всё равно, кто у власти и какой статус у республики – нужно просто дать возможность таким людям жить достойно.

– Озвучь своё отношение к главе Чеченской республики Рамзану Кадырову: что он делает хорошо, а что не очень? Мы вообще можем о нём говорить: ты отвечать, а я спрашивать, ведь не секрет, что любое несанкционированное упоминание в прессе Рамзана Ахматовича воспринимается в Чечне очень болезненно?

– Я привык вырабатывать определённое отношение к человеку прежде всего из личного общения. С Кадыровым я не знаком, но он мне, безусловно, интересен.

Я не хочу сейчас озвучивать, что он делает хорошо, а что не очень, думаю, что в рамках нашего интервью это будет неуместно. Единственное, что, пользуясь случаем, хочу искренне поблагодарить его за изменения в руководстве Кумыкского культурного центра в с. Брагуны, «работу» которого я заснял на видео летом прошлого года. Я писал по данному вопросу, и проблема разрешилась довольно радикальным образом. Думаю, что это произошло не без его участия.

Тут надо просто мысленно разделять – Кадыров такой же человек, как ты или я, и он чисто физически не может объять необъятное, лично войти в суть каждой мелкой проблемы, и люди из его окружения часто этим пользуются.

Например, глава администрации Гудермеса во время телемоста с Кадыровым утверждал, что в Брагунах есть и функционирует детский сад, но на самом деле он уже много лет как заброшен. И что должен в такой ситуации сделать Кадыров?! Конечно, он верит главе администрации, и вопрос на какое-то время закрывается.

– Не могу не помянуть декабрьские события на Манежной площади: ты был в Москве в эти дни? Что там творилось? И как тебе видятся причины этих событий, кто виноват, ну и, самое главное, что делать?

– Я написал об этом две колонки, сначала для «Эха Москвы», затем для «Русской службы BBC» (которая, к слову, побила рекорды просмотров), где изложил своё видение данного вопроса.

Манежка – всего лишь отвлекающий манёвр. Умелая манипуляция с тем, чтобы отвлечь молодёжь от реальных проблем.

– Если говорить о твоих личных делах (если ты не против, конечно): где ты, что ты сейчас? Ты так же снимаешь квартирку в Грозном или в Москву перебрался? Где ты работаешь, чем зарабатываешь? Пишется тебе или нет? «Дебют», как ты уже помянул, издал и твой, так скажем, индивидуальный сборник рассказов, какова его судьба: как разошёлся, заработал ли ты на нём славы, денег?

– Поправлю тебя, Антон – «Дебют» издал не сборник рассказов, но отдельной книгой мою большую повесть «Смысл».

Что касается вопроса славы и денег – в таких случаях я всегда вспоминаю слова Ольги Александровны Славниковой, что «зарабатывать нужно иначе».

Славу в профессиональных кругах «Смысл» мне, безусловно, принёс; ну, скажем скромнее, не славу, а некоторую узнаваемость. Я уже не «тот талантливый парень», а «Арслан Хасавов, автор книги «Смысл» – в моей жизни появилась колумнистика, кроме «Русской службы BBC», ещё есть интересный питерский портал Шум.ру и сайт популярной радиостанции «Эхо Москвы», где я периодически выступаю с текстами на злобу дня.

Недавно журнал «Сноб» купил мой новый рассказ о Чечне. Точную дату его выхода, я, к сожалению, до сих пор не знаю, но тамошний редактор прозы написал мне, что рассказ выйдет в 2011 году.

Подводя черту, скажу, что мелкими, но настойчивыми шагами я стал-таки достигать того, о чём когда-то мечтал.

Сейчас я уже больше полугода пишу новую книгу.

Если же отойти от творчества, которым я занимаюсь ночами, то скажу, что днём занимаюсь предпринимательством, у меня есть бизнес в Грозном и здесь, в Москве я участвую в кое-каких процессах – всё нормально, я на взлётной полосе.

И вряд ли меня кто-нибудь уже сможет остановить.

Беседу вёл Антон НЕЧАЕВ