Сверхзадача нового поколения

№ 2011 / 10, 23.02.2015

2011 год для мо­е­го по­ко­ле­ния 24-лет­них дол­жен стать клю­че­вым. Ес­те­ст­вен­но, чис­ло «24» в дан­ном слу­чае весь­ма ус­лов­но, и воз­ра­ст­ная амп­ли­ту­да ко­ле­ба­ния со­став­ля­ет плюс-ми­нус два го­да. Ме­та­фо­ри­че­с­ки го­во­ря, од­ной но­гой мы ещё на­хо­дим­ся на при­ча­ле, где за на­ши­ми спи­на­ми уют­ный ро­ди­тель­ский дом

2011 год для моего поколения 24-летних должен стать ключевым. Естественно, число «24» в данном случае весьма условно, и возрастная амплитуда колебания составляет плюс-минус два года. Метафорически говоря, одной ногой мы ещё находимся на причале, где за нашими спинами уютный родительский дом, в нас свежи воспоминания о беззаботной школе и разбитном студенчестве, а другой – мы уже вступили на пароход истории, где поколения шестидесятников, 60–30-летних ждут решительного движения новых пассажиров. На этом пароходе история страны творится здесь и сейчас, потому спрос с нас будет по гамбургскому счёту, а возможностей сделать работу над ошибками почти не останется.

Но почему же инициация поколения затянулась до такого возраста? Мы, действительно, не отличались социальной акселерацией, и причина того, видимо, в следующем: в нашей памяти на уровне дежавю остался один странный день, когда очень хотелось мультиков, но по телевизору показывали только «Лебединое озеро». Потом старшие братья за ненадобностью, как артефакт, повязали свои пионерские галстуки нашим плюшевым медведям, и те из нас, кто донашивал за братьями добротную синюю школьную форму, выглядели белыми воронами. А в книгохранилища детских библиотек перенесли историю о Мальчише-Кибальчише, выброшенном из программы по литературе.

Из этого всего на каком-то инстинктивном уровне мы вынесли истину о том, что свобода – это очень серьёзная проверка на вшивость, после которой одни идут в храм, а другие – торговать порнопродукцией. Поэтому после армии и вузов нам потребовалось несколько лет, чтобы поймать фокус, настроить резкость взгляда на окружающую действительность.

В итоге поколение получилось очень пёстрым, калейдоскопичным: кто-то под родительским покровительством оседает в офисах; кто-то, стоя в торговых комплексах с «бейджиком на сердце», тоскует оттого, что никто не обращается к нему по отчеству; кто-то, твердя о современной «гражданской позиции», подсознательно ищет аналоги комсомолу; кто-то в надежде хоть на какую-то крышу над головой уезжает из комфортабельных городов учительствовать в деревню; кто-то, убедившись, что творчество для него не просто способ социализации, сосредотачивается на литературе, живописи и кино; кого-то пулей навылет прошила Восьмидневная война; кто-то, сохранив в своей ментальности крупицы патриархальности, пытается создавать семью. И слава Богу, что только единицы провалились в небытие наркомании и прочих грехов предыдущих поколений.

В такой калейдоскопичности сложно пока представить общий портрет поколения. А всё оттого, что нет единой сверхзадачи – и в этом наша большая проблема, от которой можно впасть в инерциальное движение. Надеюсь, сверхзадачу как миссию для нас скоро сформулирует история, верю, что и в нашем поколении будет своя «золотая сотня», которая не побоится принимать судьбоносные решения, взяв на себя ответственность, и не растратит свою пассионарную энергию по мелочам.

Михаил КИЛЬДЯШОВ,
г. ОРЕНБУРГ