Скандал? Сенсация? Нет – событие!

№ 2011 / 11, 23.02.2015

Нач­ну с ис­то­ри­ко-ли­те­ра­тур­ной справ­ки.
В на­ча­ле Ми­хай­лов­ской ссыл­ки, в но­я­б­ре-де­ка­б­ре 1824 го­да, Пуш­кин де­ла­ет кон­спек­тив­ные за­пи­си ска­зок, ус­лы­шан­ных им от ня­ни, Ари­ны Ро­ди­о­нов­ны Яков­ле­вой.

Начну с историко-литературной справки.


В начале Михайловской ссылки, в ноябре-декабре 1824 года, Пушкин делает конспективные записи сказок, услышанных им от няни, Арины Родионовны Яковлевой. (Помните известную фразу из его письма брату «Что за прелесть эти сказки»?) Болдинской осенью, в сентябре 1830 года, он, просмотрев эти записи, напишет «Сказку о попе и о работнике его Балде». Позднее она станет известна узкому кругу друзей поэта, и, если верить воспоминаниям А.О. Смирновой, по прочтении сказки Пушкин скажет: «Это дома можно, а ведь цензура не пропустит». Однако цензура пропустила, благодаря В.А. Жуковскому, который уже после гибели поэта заменит по всему тексту сказки «попа» на «купца», «попадью» на «хозяйку» и «жену», «поповну» на «дочку», «попёнка» на «сынка» и даст ей новое название «Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде».


В таком виде, со времени первой публикации в 1840 году, она неоднократно переиздавалась (даже после 1880-х годов, когда оригинальный пушкинский текст уже стал известен и доступен читателю) до 1917 года. После революции и вплоть до настоящего времени текст сказки печатался только по пушкинскому оригиналу и с привычным для нас названием. О редакции В.А. Жуковского, казалось бы, напрочь забыли.


И вот почти сто лет спустя – благодаря прежде всего усилиям священника армавирского Свято-Троицкого собора иерея Павла (Калинина) – пушкинская сказка в редакции В.А. Жуковского была переиздана.


В конце февраля – начале марта текущего года об этом факте сообщил ряд центральных и региональных телеканалов, откликнулись на него и другие средства массовой информации. Анонсы телерепортажей и реплики ведущих, заголовки статей придали данному факту характер скандальной сенсации: «Армавирские священники заменили в сказке Пушкина попа на купца», «На Кубани издали политкорректного Пушкина», «Во дают!», «Нашли лазейку», «Священники из Армавира пытаются возродить царскую цензуру» и пр. Не подвели и комментаторы-пушкинисты, которые выразили глубокое научное сомнение в целесообразности такого переиздания, указали на недопустимость искажения пушкинского Слова в угоду церковникам, проведя показательную историческую параллель: если, например, митрополиту Филарету не понравилась строка «и стаи галок на крестах», отсюда не следует, что её должно изъять из текста «Евгения Онегина». Такая вот случилась презентация!


Как автору предисловия к «Сказке о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде» мне довелось четырежды давать интервью. Я, конечно, искренне благодарен телевидению за предоставленную моим родственникам возможность увидеть меня на голубом экране. Однако желание быть услышанным (не скажу даже – понятым, тем паче – принятым) осталось неудовлетворённым в силу значимости для современной культурной и – шире – духовной жизни освещаемого события – возвращения сказки к читателю.


Я говорил о том, что, во-первых, восстановлена ещё одна разорванная нить, связывающая нас с прошлым. Теперь мы можем прочитать сказку Пушкина в том виде, в каком её читали в детстве Л.Толстой и Лесков, Гаршин и Мамин-Сибиряк, Чехов и Шмелёв и, конечно же, наши с вами прадеды. На протяжении восьмидесяти лет пушкинское Слово, почти ничего не потеряв в красоте и художественной силе, давало юным читателям урок житейской мудрости, отвечающий народной правде, то есть представлению народа о добре и зле: не своди смысл жизни к поиску материальной выгоды, не ищи себе благ за счёт другого, ответственно относись к своим намерениям, умей отвечать за свои поступки.


Во-вторых, время первой публикации пушкинской сказки в редакции В.А. Жуковского совпало с началом эпохи сороковых годов – периода формирования так называемого отрицательного (обличительного) направления в русской литературе, плоды которого – плоды безверия и «русского бунта, бессмысленного и беспощадного» – созреют в последующие десятилетия. Тогда нападки на отдельных недостойных представителей духовенства обернутся тотальной критикой Православия как цивилизационной основы национального бытия.


Уже в 1847 году появится знаменитое письмо В.Г. Белинского к Гоголю, в котором «неистовый Виссарион» безапелляционно утверждает: «поп на Руси, для всех (? – А.Б.) русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонства, бесстыдства». И тут же резюмирует: в русском народе нет и следа религиозности, это глубоко атеистический народ. В.А. Жуковский прекрасно понимал: отлучи православную нравственность от веры, и она долго не продержится, сперва станет частным делом отдельного человека, а затем будет погублена корыстью и другими страстями. (Желая быть кратким, я не сказал о том, что понимание В.А. Жуковским сути происходящего я сознательно передал словами, близкими точной формуле А.С. Хомякова: «Не должно себя обманывать; христианская нравственность не может пережить учения, служащего ей источником. Лишённая своего родника, она, естественно, иссякает. Нравственные требования, не оправданные доктриною, скоро теряют свою обязательную силу и превращаются в глазах людей в выражения непоследовательного произвола; правда, привычка некоторое время ещё с ними уживается, но затем корысть и страсть отбрасывают их окончательно». Любой человек, болеющий за Россию, это остро осознавал. Добавлю, всё это прекрасно понимали и «неистовые Виссарионы».)


Поэтому не только как один из литературных учителей и друг Пушкина, не только как воспитатель наследника царского престола, но прежде всего как воспитатель всего русского юношества В.А. Жуковский, исходя из новых реалий и тенденций русской общественной и литературной жизни, решительно заменяет попа на купца. (Если бы В.А. Жуковский провидел специфическую «презентацию» переизданной сказки, он бы сделал это ещё решительнее.)


По большому счёту литературоведение – наука о жизни, о жизни человеческой души, запечатлённой в художественном слове, о движении этой жизни в историческом времени и духовном пространстве. Сегодня «Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде» не просто экспонат отдела редкой книги, отголосок ушедшей эпохи, но прежде всего свидетельство непрекращающихся и по сей день споров «об истине, о русском обществе, о России».


Не В.А. Жуковский, «ангел-хранитель поэта» (И.М. Андреев), не армавирские священники «со подельниками», а «святыня» свободы без креста и «святыня учёных чернил» затемняют святыню А.С. Пушкина. Как раз-то В.А. Жуковский и показал, что суть пушкинской литературной сказки не в обличении духовенства, а в адекватных ответах на запросы русской православной души.


Сегодня оригинальная пушкинская сказка и пушкинская сказка в редакции В.А. Жуковского стоят и должны стоять рядом. Приоритет первой несомненен. Однако отнюдь не помешает почитать и вторую.


P.S. Как знать, может быть, скоро будущий бизнесмен или финансист (не всем же быть юристами) вдруг скажет: «Не хочу быть Кузьмой Остолопом!». Но это уже другая сказка…



Андрей БЕЗРУКОВ


г. АРМАВИР



Андрей Александрович Безруков – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и методики преподавания Армавирской государственной педагогической академии.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.