ОБ ИСТОКАХ ОДНОГО БУЛГАКОВCКОГО СЮЖЕТА

№ 2006 / 8, 23.02.2015

ЧАСТЬ 1
ГОЛОВА БЕРЛИОЗА

– Да, удивительное у них настроение. Везут покойника, а думают только о том, куда девалась его голова!
– Какая голова? – спросила Маргарита.
– Да, изволите ли видеть, сегодня утром в грибоедовском зале голову у покойника стащили из гроба.
– Как же это может быть?
– Чёрт его знает как! Я, впрочем, полагаю, что об этом Бегемота не худо бы спросить. До ужаса ловко спёрли. Такой скандалище! И, главное, непонятно, кому и на что она нужна, эта голова!
Кому понадобилась голова Берлиоза, известно всем читателям романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (а с недавнего времени и зрителям одноимённого сериала), а вот с вопросом «на что нужна отрезанная голова» стоит разобраться поподробнее.
Как известно, в булгаковском романе сюжет с декапитацией повторяется дважды. В начале девушка-комсомолка «отрезает» голову Берлиозу, позже, во время представления в Варьете, Бегемот отрывает голову конферансье Бенгальскому. В обоих случаях голова, отделённая от тела, продолжает жить.
Голова Бенгальского в руках Фагота отчаянно кричит на весь театр: – Доктора!, плачет и обещает не молоть в дальнейшем всякую чушь.
На мёртвом лице головы Берлиоза, с которой разговаривает Воланд, Маргарита видит «живые, полные мысли и страдания глаза».
Заканчиваются эпизоды с головами отделёнными от тела по-разному (голова Бенгальского возвращается на шею, а голова Берлиоза отправляется в небытиё), но и там, и там «мёртвая голова» выступает в качестве «оракула».
Зачем Булгакову понадобилось вводить в роман сюжет с отрезанной головой? Ведь для посмертного диалога с Берлиозом Воланд с лёгкостью мог бы вызвать, скажем, призрак, дух или «тень» председателя МАССОЛИТа? Что это? Шутка? Пародия на рассказ Анри Батайля о казни гроссмейстера ордена храмовников (тамплиеров) Жака де Молэ, чудесном спасении от огня его головы и использовании Молэ в ритуале американских масонов-демонопоклонников? Версия о пародии на рассказ Батайля не лишена оснований (кто-то заметил, что живой огонь, вырывающийся из глазниц черепа Молэ в рассказе Батайля, у Булгакова превратился в «живые, полные мысли и страдания глаза» головы Берлиоза на балу у Воланда).
Но как объяснить, что этот сюжет с мёртвой головой в романе Булгакова повторяется дважды?
Начать, пожалуй, стоит с того, что «Мастер и Маргарита» далеко не единственная книга, где мы сталкиваемся с оракулом в виде «мёртвой головы». В романе Дмитрия Мережковского «Юлиан Отступник» молодой врач Орибазий говорит философу Максиму: «Разве я не знаю, что такое магия? Вы… лепите из кожи и воска мёртвую голову, снизу приставляете к ней журавлиную шею и, спрятавшись в подполье, произносите в эту костяную трубку ваши пророчества – и ученик думает, что череп возвещает ему тайны смерти; а когда нужно, чтобы мёртвая голова исчезла, вы приближаете к ней жаровню с углями – воск тает, и череп распадается…»
Другое описание обращения к «мёртвой голове» даёт роман Сервантеса Сааведры «Дон Кихот». В LXII главе романа повествуется о мошенниках, использовавших поддельную голову для фарса, изображавшего гадание.
Также из средневековых легенд известно, что профессор в Оксфорде философ, математик, оптик, астроном, алхимик и писатель (!) Роджер Бэкон, прозванный «doctor mirabilis» (чудесный доктор), совместно со своим учеником монахом Бунгеем, пытался с помощью дьявола оживить и заставить вещать человеческую голову.
То, что и у Мережковского и у Сервантеса речь идёт о поддельных «мёртвых головах» (некоторые источники утверждают, что голова, которую оживлял Бэкон, тоже была искусственной) не только не исключает возможность использования для прорицаний настоящих человеческих голов, а напротив, служит доказательством существования таких магических практик. Если «мёртвые головы» подделывались, значит, в их способность служить в качестве оракула верили, и, по всей видимости, такие оракулы были в употреблении. Ведь что же ещё подделывать, как не реальный, но труднодоступный предмет?!
Ещё одна «мертвая голова» (на этот раз настоящая), в роли предсказателя будущего, упоминается также в романе Ивана Сергеевича Тургенева «Дым». В одной из сцен западник Потугина (устами которого несомненно говорит иногда сам автор) рассказывает Литвинову историю о Ваське Буслаеве. Ваське попадается на дороге «мёртвая голова, человечья кость; он пихает её ногой. Ну и говорит ему голова: «Что ты пихаешься? Умел я жить, умею и в пыли валяться – и тебе то же будет». И точно: Васька прыгает через камень и совсем было перескочил, да каблуком задел и голову себе сломил…» Приводя этот рассказ, Тургенев ссылается на былину «Василий Буслаев молиться ездил» из сборника Кирши Данилова.
Но, пожалуй, самый известный пример обращения к «мёртвой голове» описан в поэме Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила». Помните: «Молчи, пустая голова!»
Широко распространено мнение, что в данном эпизоде Пушкин опирался на «Повесть о Еруслане Лазаривече», или – по старейшему русскому списку её – об Уруслане Залазоривиче, появившуюся в России в начале 17-го века и, в свою очередь, якобы пересказывающую фрагменты из поэмы Фирдоуси «Шах-Намэ» (10-й век).

Некоторые авторы высказывали оригинальную, но крайне сомнительную версию о том, что фрагмент поэмы Пушкина является калькой с такого же фрагмента из поэмы Торквато Тассо «Освобождённый Иерусалим». А.Г. Дугин неоднократно утверждал, что в поэме Тассо есть интереснейший диалог между рыцарем-крестоносцем и отрубленной, но живой головой сарацина. Крестоносец произносит славословие сердцу, которое, по его словам, заставляет рыцаря быть бесстрашным в бою, не думая о последствиях и совершая духовные подвиги. Голова сарацина, напротив, настаивает на важности рассудочного мышления.

Но у кого бы Пушкин ни позаимствовал сюжет с говорящей «мёртвой головой», мы можем считать установленным его непрерывное существование в европейской литературе как минимум с конца XVI века.
Теперь наша задача выяснить, откуда сюжет с «мёртвой головой» мог появиться у Сервантеса и других авторов рыцарской литературы.
В романе Майкла Баджента «Священная кровь и священный Грааль» приводится крайне странная легенда, посвящённая ордену тамплиеров. Звучит она так: «Один тамплиер, сеньор де Сидон, любил знатную даму де Мараклеа, но та была отнята у него, так как умерла в юном возрасте. В ночь после похорон обезумевший от любви рыцарь проник в могилу, открыл её и удовлетворил своё желание с безжизненным телом. И тогда из мрака донёсся голос, приказывающий ему прийти сюда девять месяцев спустя, чтобы найти плод его деяния. Рыцарь повиновался приказанию, и когда подошло время, он снова открыл могилу; меж больших берцовых костей скелета он нашёл голову. «Не расставайся с ней никогда, – сказал тот же голос, – потому что она принесёт тебе всё, что ты пожелаешь». Рыцарь унёс её с собой, и, начиная с этого дня, всюду, где бы он ни был, во всех делах, какие бы он ни предпринимал, голова была его ангелом-хранителем и помогала ему творить чудеса, пока не стала собственностью ордена».
Из материалов процесса над тамплиерами известно, что у тамплиеров действительно существовал культ «мёртвой головы». В одном из списков обвинений, выдвинутых против тамплиеров Инквизицией, утверждается, что якобы тамплиеры признались в том, что «в каждой провинции у них имелись идолы, в особенности головы… что они говорили, будто голова могла их спасти… что она могла заставить цвести деревья… что она заставляла землю давать урожай… что она могла сделать их богатыми… что они обвязывали эти головы или притрагивались к каждой голове этих идолов маленькими шнурочками, которые они носили сами на шее между рубашкой и телом».
При обысках, производимых в командорствах, следователи действительно находили какие-то культовые головы. Так, в центральном командорстве ордена в Париже (Замок Тампль), инквизиторы нашли реликварий в форме женской головы. Верх «черепа» открывался (совсем как голова Берлиоза у Булгакова), а внутри головы, сделанной из позолоченного серебра, хранились зашитые в несколько разноцветных полотен женские кости с ярлыком, на котором стояла надпись по латыни: «Голова 58м». Однако один рыцарь, которого подвергли пытке и предъявили ему эту голову, заявил, что в ритуалах ордена использовалась мужская бородатая голова.
История с «мертвыми головами» грозила запутаться окончательно, но допросы с пытками, проведённые в разных местах (что исключало возможность согласованных ответов рыцарей), дали одинаковый результат – существо, которому поклонялись храмовники, носило имя Бафомет. Предполагается, что это искажённое европейской транскрипцией арабское словосочетание абуфихамет – «источник мудрости». Три чёрные головы («головы трёх сарацинов») украшали герб основателя ордена Храма Гуго де Пена.
Таким образом, нельзя исключить, что тамплиеры действительно привозили из Азии в Европу человеческие головы, служившие для предсказания будущего.
Действительно, во все времена люди хотели знать, что ожидает их через день, месяц, или год. И не секрет, что для того, чтобы заглянуть в будущее изобретались самые замысловатые способы. Но с чего тамплиерам пришло в голову заглядывать в будущее при помощи столь странного оракула?
В «Саге об Инглингах» Снорри Стурлусон подробно описывает приготовление говорящей «мёртвой головы»: «Один взял голову Мимира и натер её травами, предотвращающими гниение, и произнёс над ней заклинание, и придал ей такую силу, что она говорила с ним и открывала ему многие тайны…», и далее: «Один брал с собой голову Мимира, и она рассказывала ему многие вести из других миров».
Конечно, предполагать, что тамплиеры читали «Круг Земной» Снорри Стурлусона, было бы наивно, но факты свидетельствуют о том, что у них были общие воззрения на возможность предсказывать будущее и открывать тайны с помощью «мёртвых голов».
Пытаясь установить первоисточник данного верования, можно вспомнить библейский сюжет с отсечённой головой Иоанна Крестителя. Ирод пообещал дочери Иродиады в награду за пляску любую награду, какую она ни попросит, «даже до половины царства». Девушка спрашивает у своей матери: чего просить? Та отвечает: головы Иоанна Крестителя. Голова была отсечена и отдана танцовщице, которая передала её Иродиаде. Если предположить, что Иродиада (называемая в «Молоте ведьм» главной ведьмой) намеревалась изготовить из головы Иоанна оракула, её поведение становится гораздо более рациональным, чем в «Саломее» Оскара Уальда, где желание получить мёртвую голову основано исключительно на своеволии героини.

Данное предположение покажется гораздо более убедительным, если вспомнить, библейских идолов-оракулов, называвшихся «терафимами». Общепринято считать их простыми безобидными идолами, но есть и иной взгляд на этот вопрос.

Дошедшие до нас изображения терафимов представляют собой или фигурку человека, или отрезанную голову. В библейские времена терафимы были необычайно распространены (Книга Судей, XVII, 5). Их повсюду носили с собой, чтобы корректировать планы на будущее. Вполне может быть, что изначально терафимы изготовлялись из отрезанных человеческих голов, но со временем, в силу их «популярности», маги начали производить для простых людей глиняный и деревянный ширпотреб, а терафимы из человеческих голов остались только у жрецов и царей. Впрочем, здесь мы погружаемся в область исключительно догадок…
Что же касается головы Берлиоза, то можно с уверенностью сказать, что здесь Булгаков ничего не выдумывает и отнюдь не забавляется. Михаил Афанасьевич описывает распространённую по всему Старому Свету магическую технику обращения к «мёртвой голове» как к оракулу.

В части 2 : мёртвые головы у Беляева, Толстого, Шекспира, Цветаевой, и т.д. Об этом читайте в следующем номере.
Александр ТИТКОВ