Мнение виднейшего – ещё не истина

№ 2011 / 15, 23.02.2015

Соб­ст­вен­ность – это се­го­дня во­прос и по­ли­ти­че­с­кий, и иде­о­ло­ги­че­с­кий. Соб­ст­вен­ность в ны­неш­ней Рос­сии – это власть, как и по все­му ми­ру, где вер­хо­во­дит «де­мо­крат» и «ли­бе­рал». Это и ключ к ре­ше­нию лю­бых про­блем, ос­во­ен­ный лишь жу­ль­ём.

Собственность – это сегодня вопрос и политический, и идеологический. Собственность в нынешней России – это власть, как и по всему миру, где верховодит «демократ» и «либерал». Это и ключ к решению любых проблем, освоенный лишь жульём.


Это очевидная вещь. Но русский писатель, даже и не замшелый в догмах, в глубине души не хочет этого признать. И чем более он русский, т.е. одухотворённый великой традицией классики, тем более не хочет, потому что русская литературная классика бескомпромиссно разделяет мамону и человечность, что, разумеется, справедливо.


В «Литературной России» (№ 9 от 04.03.2011) опубликована статья Владимира Бондаренко «Кому нужен раскол?». Смысл статьи передаётся как бы подзаголовком «Почему русские писатели отказывают Ст. Куняеву в доверии».


Таким образом, статья, написанная как бы в целях преодоления раскола, содействует ему самым непосредственным образом.


Владимир Бондаренко – критик, опытный, яркий полемист, который в целях самозащиты (действительной или воображаемой) способен пойти и на хитрость, и на передёргивания. Как и другие критики, впрочем.


Однако я трактую все сомнения всегда в пользу позитива.


Но в таком случае моя реплика обретает некое принципиальное значение, ибо затрагивает как раз то, что не называет в статье её автор.


В чём смысл разгоревшегося спора?






Рис. с сайта www.demotivators.ru
Рис. с сайта www.demotivators.ru

Некоторое время назад Станислав Куняев возглавил Международный литературный фонд и, естественно, вскрыл ряд самых неприглядных вещей – растащиловку со стороны «шустрых» и ущербность позиции «законопослушных» в новую эпоху, когда коренным образом поменялись сами понятия законности и закона.


Собственно, иначе и быть не могло, – в нашей памяти остались махинации, которые творились и при Пулатове, и при Михалкове.


Речь идёт о сохранении какой-то части имущественных прав, которыми когда-то владел такой могущественный холдинг, как Союз писателей СССР. Но времена изменились, и высокие принципы чести преобразовались в батут, с помощью которого некоторым особям удавалось (и, вероятно, удаётся), ловко подпрыгнув, ухватить что-то зубами у самого потолка жизненного пространства.


Советские партийные боссы даже в последнее десятилетие существования СССР по инерции откликались на жалобы литературного генералитета. Теперь – совсем иное. Многие до сих пор не понимают, отчего медведей заменили на хомяков, а львов – на миниатюрных мартышек, у которых вокруг рыльца то ли грива, то ли пейсы, хотя вопрос прозрачен: мелкая живность и потребляет гораздо меньше. Да и проще поддаётся приручению, сиречь, домашнему содержанию.


Добропорядочный Станислав Куняев очень быстро убедился в том, что в стране победившего хозрасчёта даже в судах и правозащитных капищах без хозрасчёта ничего возникнуть не может. Ткнулся по привычке к власти, но ему указали путь «по касательной», потому как ничего убедительного по части хозрасчёта он предъявить не смог.


И тогда он обратился к своим единомышленникам, государственникам, патриотам, лелея мысль хотя бы привлечь внимание власти к проблеме и очень наивно полагая, что власть читает и газету «Завтра», и «День литературы». Но власти любые лозунги о справедливости и равенстве «поголовно всех граждан» пока считают «атавизмом совковости» и «постсоветским выпендроном».


А.Проханов и В.Бондаренко отказались напечатать письмо-жалобу.


Станислав Куняев справедливо расценил это как предательство и заявил, что не желает отныне даже знаться с этими господами.


Ну, а господа, когда прошло ошеломление, подумали: зачем отказываться от такой мощной и благообразящей трибуны, как журнал «Наш современник»? «Это же не собственность С.Ю. Куняева».


И Бондаренко написал статью, в которой «обосновал» свою позицию.


Внешне она очень убедительна. Но, к сожалению, только внешне, что я и покажу.


«Надо ли оппозиционной патриотической газете влезать в неприятные всем имущественные и финансовые споры по переделкинским дачам?»


«Кто бы ни был прав, не дело виднейших русских писателей, не дело идеологической газеты защищать ту или иную сторону».


Кто станет возражать против такой постановки вопроса «виднейшими»?


Но ведь Куняев и не просил предрешать спор. Он просил лишь опубликовать его голос протеста. Это ведь так важно – кричать, когда бьют.


И был оскорблён, что его не поддержали ни «Литературная газета», ни «Литературная Россия», ни некоторые другие издания, – «удивительное» оказалось совсем рядом.


«Мы не боимся самой острой идеологической, политической, литературной борьбы», – храбро заявляет Бондаренко, подчёркивая, что напечатать письмо Куняева – это означает «понизить уровень современной русской национальной литературы».


Но Бондаренко слишком искушён, чтобы не чувствовать некую роковую червоточину в своей внешне благопристойной позиции.





Он апеллирует почему-то к зарубежью, и излишний пафос его вряд ли подтверждает соразмеренность сравнений: «Не представляю письмо за подписью Эрнеста Хемингуэя, Уильяма Фолкнера, Германа Гессе, Маркеса и Кортасара, направленное на решение какой-то чисто бытовой имущественной или дачной проблемы»…


Разные эпохи, разные таланты, разные страны, разные проблемы. Да и литераторы все взяты из тех, кто учился прежде всего на русской классике…


Но уже логика спора понесла энергичного Бондаренко, и привычная, давно устоявшаяся самоуверенность неожиданно подвела его: он проворно углубил свою позицию, отрыл окопчик, не замечая, что отодвинулся от поверхности земли, стало быть, от солнца и живых страждущих людей:


«Я, как критик, вижу на поле русской национальной литературы именно сегодня полный раскол и раздрай. Уже не либералы борются с патриотами, не евреи с русскими, не коммунисты с антисоветчиками… Увы, в русском обществе всё созрело для раскола по всем направлениям. Нужна только искорка, и полетит вся Россия…»


Убийственные слова. Заблуждающие слова. Неблагородные слова. После возникших расхождений эти слова могут быть интерпретированы в нехорошем смысле: «Так кто там высекает эту роковую «искорку», а?..»


Что сделали наши нынешние литературные генералы, чтобы не «полетела вся Россия»? Наверное, многое. Но определённо, далеко не всё…


Увы, причины «раздрая» – не этот «казус». Причины – в ужасающе бесправном положении русской национальной литературы. Какая-то группка маститых, занявшая в своё время определённое положение, устояла в передрягах и теперь как-то притёрлась к режиму, принюхалась к нему и довольно уютно существует.


«Острая борьба» уже никого не вводит в заблуждение, как театральные выступления чукотских «казаков» с лихими посвистами и размахиванием шашек, как картины «ужасов режима», когда из колбасы высокопоставленного человеческого тела вдруг строем лезут метровые глисты или появившийся вместо управдома скелет в папахе и галифе повторяет до боли знакомое «Шта-а?..».


Причины назревающего раскола и раздрая – это бесправие и, как его следствие – крайняя нищета основной массы русских писателей. Только русские сейчас в основном пишут и печатаются без всяких гонораров. Это вопрос времени, когда последний нищий поэт порвёт свои рукописи и предложит свои услуги шпане, не слышавшей ни о Гессе, ни о Кортасаре, ни о Бондаренко…


Раньше больших русских писателей отстреливали, потому что их боялись. Или они сами, в сомнамбулической надежде пробудить совесть верхов, стрелялись и вешались.


Иное дело – сегодня. Если даже сотня российских писателей сделает себе харакири, телеэкран объявит об этом не более двух раз (первый – с радостью, второй – с огорчением, что так мало), а потом опять пойдут сюжеты об успехах нанотехнологий в Сколково, летающих тарелках в Сибири и новых достижениях интернационала педофилов…


И никто и не вякнет, чтобы «не понизить планку телевизионных передач»…


В отличие от литературных фермеров, снимающих какую-то копейку со старых брэндов, Станислав Куняев, поневоле занявшись системной проблемой, обнаружил действительную реальность, а не рукописный плод поэтических вдохновений.


И что же? Никто из «товарищей» не пожелал «встревать в историю».


Возможно, она дурно пахнет. Она, действительно, дурно пахнет, требуя масштабного и принципиального разбирательства, но «пачкаться» в дела, чреватые личными потерями и возможными склоками, самые испытанные патриоты не захотели. Может, на то есть какие-то основания, о которых никто не знает. «Ну, и пусть не знают. Меньше знаешь, лучше спишь!»


Человек был бы нежизнеспособен, если бы вся его жизненная деятельность контролировалась «царём в голове». Плохо это или хорошо, но раздражители, которые неустранимы, начинают автоматически вытесняться из сознания.


Нет такого писателя даже среди масштабных, в изобилии упомянутых В.Бондаренко в качестве своих единодумцев, который бы постоянно осознавал все макропсихологические процессы, выделяющие и лично ему микронишу неизбежных надежд, обид и неудач.


Каждый из этих людей уже создал свой образ, приспособился к нему и по объективным законам психики не станет его разрушать, если вдруг не разочаруется во всём на свете.


И вот эта группа более или менее известных, славных и условно благополучных писателей – «хорошо сидим!» – объективно не желает никаких перемен. Они даже не видят противоречий, которые давно уже перекрывают весьма банальное и практически уже мёртвое: «либерал – патриот», «еврей – русский», «коммунист – антисоветчик»…


Развороши весь этот киношный реквизит, и – не дай бог, поймёт общественность, что реальный мир неизмеримо сложнее, неизмеримо трагичней и опасней для всех участников исторической драмы и что нет и не может быть ни чисто русских, ни чисто американских, ни чисто еврейских решений. Утрата личности, потеря среды обитания, олигархический терроризм, нашествие «хомо интернетикус» и массовый мор в тайных бактериологических интервенциях – это минимально неизбежное. Но есть и другое – максимально неотвратимое. Нынешняя трагедия Японии, например, – это ведь то, что не покрывается даже чисто эпохальными человеческими страстями, а мы мчимся на всех парусах именно к такому состоянию. Нас остановит сама оплёванная Природа. Когда и при каких обстоятельствах?..





И ведь Проханов и Бондаренко – как раз первые среди тех, которые способны не только осуждать, но и видеть способы преодоления препятствий, умышленно созданных всему российскому обществу его безграмотными «обновителями»…


Оттого-то ведь и жаль, что они отвергли тот реальный шанс, который им предложил Станислав Куняев: вместе попытаться ещё раз проверить дееспособность власти в Российской Федерации: может ли она отстаивать не мифические «права человека», а конкретные права цеха не только олигархов, а первых борцов за солидарность народов России – её писателей!..


Письмо могло бы стать тем кормовым веслом, которое бы чуть-чуть развернуло весь наш корабль в более правильном направлении, если бы все поняли, что собственность – это сегодня и мораль, и право, и перспектива, и что действовать надо только через собственность, а не через цитаты Гегеля и Фейербаха


Все хорошо понимают, что русская литература сегодня должна, выработав уже скоординированный в целом взгляд на русскую историю, неустанно ковать идеологию будущего, потому как воровские обычаи и унизительный разврат, втащенные в Наш Дом – это не наше, это убийственно для нас.


Власти России несут прямую ответственность за все дикости, связанные с приватизацией, стало быть, они обязаны как-то вмешаться и помочь там, где всё сковано преступной порукой и коррупцией. Как это сделать? – вопрос в том числе к А.Проханову и В.Бондаренко, которые и позиционированы в обществе определённым образом.


Недееспособность российской власти – это болтовня тех, кто не хочет работать с властью и не понимает, что власть среди жулья не может быть единой и не может занимать постоянно отрицательную позицию, если общество будет правильно ориентировано о каждом неверном или издевательском шаге российского руководства, если какая-то часть общества проявит китайское упорство и терпение, делая свои постоянные предупреждения. Но где они?..


То, что Россия утратила прежние черты своего лица, поборницы справедливости и права, допустив очередной виток интернационального разбоя в Ливии, это тоже те рычаги, которые должны использоваться. Пособничество ораве бандитов позором легло на Россию, и это чревато большими осложнениями для государства и всего мира. И ведь сделано с намерениями, прозрачность которых вряд ли можно оспорить. Зловещее происходит на глазах у тех, кто не потерял ещё совесть, главное достоинство и преимущество русского человека.


Поголовная «демократизация» политически и социально воспроизводит вариант коллективизации (где обобществление мышления негласные «теоретики» всегда ставили выше обобществления труда). Это не удивительно, потому что «демиургами» и того, и другого процесса выступали одни и те же замыслы порабощения трудовой массы ради кучки, возомнившей себя «солью земли».


Неоспоримо, что и в том, и в другом случае процесс неизбежно порождал массу видимостей. Это происходит и сейчас: от различных форм «МММ», бесконтрольных «дельцов» и «управленцев» до показушного псевдоискусства и мимикрии «раскрученных личностей».


В этих условиях капитально меняются функции национальной русской художественной литературы. Сохраняя свою критичность и высочайшую нравственную требовательность, она обязана нащупывать реальные способы решения многих общественных проблем, прогнозировать всемирный процесс и указывать на перспективу.


Конечно, талантливый демагог может вам «доказать», что это всё «в наличии». Но это чепуха, едва мы взглянем на беспомощные программы парламентариев всех степеней и убедимся, как голосует масса (окормляемая не только профессиональными церковниками, но и профессиональными литераторами, это главный показатель их влияния), увидим распадающийся уклад жизни великого народа, жалкое прозябание и угасание последних уездных талантов…


«Передовой отряд» русских писателей, «выживая» лично, давно оторвался от глубинки и её людей. И никакие «выездные пленумы» положения тут не исправят, когда равнодушие «знаменитых» («старознаменитых») и даже их беспочвенная самоуверенность становятся всё более нетерпимыми из-за полной абстрактности словесных потоков. Виртуальность уже переместилась из Интернета в реальный мир, но осознаётся ли это?


В.Бондаренко не тревожат проблемы С.Куняева, его тревожит собственное положение в той литературной нише, куда ему удалось забраться.


Человек весьма подготовленный, он, как летящий бомбардировщик, стал отстреливать огненные мишени, будто его подстерегает душманский «Стингер»: «Сегодня мы имеем дело скорее с нынешней расколотостью русского национального сознания вообще. По любым поводам, по любым причинам вместо собирания земель, энергий, талантливых творений мы видим расползание, раскол и внутреннюю непримиримость не к врагам, а к былым друзьям и союзникам».


Анекдотический пассаж! Но он представляет собой скрытый ключ к «логике» всей статьи: от кого всё это зависит? Ужели только от Чубайса или Медведева?


Извините за некоторую стилистическую непочтительность, но к «былым друзьям и союзникам» и у меня нет ни радушия, ни равнодушия. Полагаю, что и у многих других…


В статье, касающейся конкретной ситуации, вываливать такое на читательский порог – это явное желание снять с себя всякую ответственность за события.


Какое отношение имущественные проблемы Международного литературного фонда имеют к «расколотости русского национального сознания вообще»?


Ну, не довольно ли нам пустых красивостей или эффектных сосок, тем более что Бондаренко через абзац утверждает: «Письмо Международного литфонда ни к судьбам России, ни к судьбам русской литературы никакого отношения не имеет».


Но как же не имеет, если письмо вдруг показало то ужасающее положение государства и нации, которое запечатлено в приведённых выше «анекдотических» словах?..


«Виднейшие русские писатели», к которым я, конечно, готов отнести и Бондаренко, могли бы уже не только сигнализировать о пожарах, как это делалось в советские времена…


Не углубляю, чтобы лично не обидеть автора статьи. Но я бы вообще, может быть, прошёл мимо довольно экспансивной реакции, если бы не резанула сердце поразительная нравственная глухота нашего напористого критика.


Речь идёт обо всём, что сказал критик в адрес В.Белова, тоже подписавшего куняевское письмо.


Человек сопротивляется неожиданному и очень серьёзному недугу, и от такого поворота судьбы не застрахован никто из тех, кто остро воспринимает величайшее глумление над Россией.


Критик, прежде всего обязанный чутко улавливать обертоны человеческих отношений, в данном случае крайне цинично отозвался о человеке, который сгорел в неравной борьбе: «Не дай Бог, это окажется последним литературным творением, под которым будет стоять подпись Василия Белова».


После такого ёрнического заявления и я как-то не очень хочу общаться с «Днём литературы» и её главным редактором: совестливости и объективности от него, по всему видно, не дождаться…


Не дождаться и серьёзного рассмотрения проблемы «расколотого русского национального сознания», а ведь при её рассмотрении любой аналитик упрётся прежде всего в преступную растащиловку чужого имущества под флагом «священной собственности»…


Да, рассматривать сегодня события пора уже не с точки зрения «классического самовыражения», а с точки зрения русского человека, гражданина России, потому что истерическая и скоротечная эпоха поголовного грабежа и обмана уже завершается. Ещё год-два, и впереди – либо гибель государства, либо его стремительное оздоровление и подъём.


Но это, конечно, не значит, что всё произойдёт автоматически…

Эдуард СКОБЕЛЕВ,
заслуженный деятель культуры Беларуси,
лауреат многих премий,
академик Петровской академии наук и искусств,
г. МИНСК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.