Пожалованный божьей милостью

№ 2011 / 20, 23.02.2015

В 2011 году исполнилось бы 80 лет со дня рождения Георгия Витальевича Семёнова – русского писателя, художника и певца духовной красоты русского человека. Он оставил нас в апреле 1992 года.

В 2011 году исполнилось бы 80 лет со дня рождения Георгия Витальевича Семёнова – русского писателя, художника и певца духовной красоты русского человека. Он оставил нас в апреле 1992 года. Один из немногих, кто меня понимал и поддерживал, старался всячески помочь. В душе образовалась невосполнимая пустота.

1

Георгий СЕМЁНОВ

Поднимаясь по крутой улице к Дому творчества им. А.П. Чехова, мне повстречался высокий человек. Он мне улыбнулся и спросил:

– Ну как Ялта?

– Мёрзну.

– Ага, значит, ты сибиряк? – И он объяснил, что из-за влажности сибиряки плохо переносят даже такой морозец. И будто мы уже давно знакомы. Две-три фразы, и наш разговор, как будто прерванный когда-то, возобновился: охота, рыбалка, птицы, звери, повадки, охотничьи и рыбацкие хитрости, снасти.

Беседа наша была сумбурна. Мы обменивались наперебой какой-то странной, только нам известной информацией, очень важной для нас обоих.

Появилась красивая женщина. Это оказалась жена моего нового знакомого – Елена. Впоследствии она, как опытнейший редактор, преподала мне серьёзнейший урок литературного мастерства, введя меня в кое-какие особенности творческой мастерской своего мужа. Но это случилось потом.

До поездки в Ялту я уже прошёл две серьёзнейшие литературные школы в стенах Литературного института: семинар Бориса Бедного (имею в виду, кроме руководителя, и студентов), где я из «гения» сначала превратился в начинающего прозаика, по словам Бедного, с искрой божьей, потом в прозаика областного масштаба и, наконец, в районного литератора… И второй семинар Александра Рекемчука. Этот мастер, к нашему счастью, другого плана. Я много важнейшего вынес из рекемчуковской школы, к примеру, непреклонное отношение к точности, во всех смыслах… Низкий поклон им, конечно. В любом случае, я был готов к встрече с Мастером.

Когда появилась Елена, тогда выяснилось, что мы находимся в одном Доме творчества, более того, я в семинаре моего нового знакомого – Георгия Витальевича Семёнова.

2

Георгий Семёнов создал двадцать три прекрасные книги. Несмотря на то, что он признан, прочитан и оценён по заслугам, мне кажется, что настоящее Открытие музыкального, поэтичного, художественного и философского мира большого русского писателя только ещё грядёт, когда наберут силу литераторы, по духовности своей вынужденные возвращаться к русской культуре, к посредникам между предтечами и будущими поэтам чистой и нежной духовности русского человека.

Ещё важная особенность: он коренной москвич, и сразу чувствуется культура московских русских писателей, когда творит вера, что разрушаемое и погибающее всё равно будет спасено, и спасено, как говорил Георгий Витальевич, красотой, но не той, превратно понимаемой, а красотой Земли. Как москвич, он страдал по гибнущей красоте Подмосковья. Иногда это захлёстывало до боли: «Взяли и вспахали лужок, цветистый, сияющий, не просто радующий, но и обогащающий душу, под картошку. И бросили из-за неурожайности. И ничего там не растёт, кроме сорняков. И ничего не вырастет. Погубили красоту Подмосковья. Страшно становится жить в этой одичавшей, голодной, злой стране, среди людей с опустошёнными душами…»

И добавлял: «Только не озлобляйся! Если озлобишься, то уже никогда не станешь художником».

3

Георгий Витальевич рассказывал, что в ранней молодости мечтал быть охотником. В беседах выдавал себя отлично знающим оружие, охотничьих собак, их повадки, птиц, зверей. И что не стал охотником лишь потому, что его закабалила литература. Но мне всё-таки думается, что он никогда бы не стал охотником профессиональным, потому что промысел – невероятно тяжёлая работа, в ней добыча является «живыми деньгами». Он же понимал охоту как «поединок»: кто кого! Об этом его проза, об этом говорят и его письма. Для него важно и свято другое: «Подтаявший на солнце лёд на дороге, который к вечеру опять белел кружевами, хрустел, трещал под колёсами, а дневная вода опять твердела чёрным стеклом, грозя заносом автомобиля. Ночью мартовский мороз опускался до пятнадцати градусов, и тогда ничто не напоминало о весне, кроме черепушки наста, по которому можно было идти не проваливаясь… в потёмках шёл к далёким жёлтым огонькам деревни, чернеющей за сизым от снега сумеречным полем. Дыхание сбивалось от неопределённости, задыхался, то и дело проваливаясь сквозь наст, мне хотелось лечь на бок и отдышаться, но тонкие звёздочки в лиловом небе, крепчающий мороз, страх перед этой морозной ночью гнал и гнал к далёким, тёплым огонькам, словно там меня ждали люди, тревожась и посматривая на часы – где, мол, он задержался. Это чувство причастности и придавало мне сил…»

ПРИЧАСТНОСТИ всему Мастер учил и меня!

Александр ЛАТКИН,
село КУМОРА,
Республика Бурятия